Читать онлайн «ВОСХОЖДЕНИЕ». Страница 47

— Да, дышал, но никаких других признаков жизни не было.

— Вы дали ему кислород?

— Дали.

— Лекарства?

— Нет.

Теперь ситуация прояснилась. Расспросив шерпов, я вышел из палатки и снова обратился к Тодду Бурлесону и Питу Этансу: «Можете пойти со мне к Скотту? Он сейчас где-то на высоте 8 350 метров. Шерпы говорят, что он все еще жив».

Пит, который понимал по непальски, был в курсе происходящего. «Я разговаривал с шерпами, — ответил он мне, — они утверждают, что Скотту уже нельзя помочь». «Почему? — возмутился я. — Нужно попытаться, может, у нас получится его спасти». «Погода вскоре опять испортится, — сказал Пит. — Ветер стих лишь на время, он снова усилится. А Скотт... Ведь ему не помог даже кислород». Тодд Бурлесон все время молчал, говорил один Пит Этане. «Да, он дышал, — продолжил Пит, — но пить он уже не мог. Они пытались влить ему в рот горячий чай, но он был не в состоянии проглотить его. Это конец. Скотту уже не помочь». «Но он дышал, — ответил я. — Кислород мог за это время вернуть его к жизни. Я иду наверх».

Я вернулся в палатку шерпов и спросил у отца Лопсанга: «Я хочу знать подробности. Вы давали ему лекарства? Когда вы дали ему кислород?» «Мы оставили Скотту полный баллон, надели на него маску, включили подачу кислорода и ушли».

Закончив расспросы, я взял у шерпов рацию и связался с базовым лагерем. Я рассказал Ингрид2 обо всем, что знал, и спросил у нее совета. Она была очень расстроена и сказала мне: «Толя, пожалуйста, сделай все, что в твоих силах. Придумай что-нибудь». — «Хорошо, я постараюсь, ты только объясни мне, что я должен делать». — «Скотту нужно сделать укол. У тебя есть такой маленький пакетик с инъекциями?» — «Да». Ингрид объяснила мне. какое лекарство надо ввести, и я пообещал ей сделать все возможное. На этом наш разговор закончился.

2 Ингрид Хант впоследствии уточнила, что на самом деле Букреев разговаривал не с ней. а с врачом экспедиции Роба Холла.

Я снова пошел в палатку шерпов и увидел, что отец Лопсанга и некоторые другие шерпы пользуются кислородом. «Мне нужен кислород, — сказал я им. — Три кислородных баллона и еще термос с горячим чаем. Принесите их мне». «Что ты собрался делать?» — спросили шерпы. — «Я иду наверх». — «Ты сумасшедший», — ответили они.

Я ушел от них, а отец Аопсанга отправился к Питу Этансу и стал о чем-то говорить с ним по-непальски. Потом Этане подошел ко мне и спросил: «Толя, ты. куда собрался?» — «Я иду наверх. Мне нужен кислород и термос с горячим чаем». Пит принялся объяснять мне, что это опасная затея. «Сейчас небольшое затишье, — сказал он, — но потом снова начнется буря. Ты сильно рискуешь». «Я обязан пойти наверх», — ответил я.

У меня был большой высотный опыт, и я многое повидал за свою жизнь. В случае со Скоттом, как я объяснил Питу, ничего нельзя было сказать наверняка. При длительном пребывании на высоте все процессы в организме замедляются, так что Скотт вполне мог ожить после подключения кислорода. Скотт остался ниже Балкона, кислорода у него могло хватить максимум до семи часов вечера. Поэтому я должен был взять с собой кислород.

Пит, как и шерпы, считал, что идти наверх бессмысленно, но кислород для меня он достал. Правда, всего два баллона, а не три, как я просил. Полагаю, что это был кислород из запасов экспедиции Дэвида Бришера, но точно сказать не могу. Мне нужно было спешить. Не успел я собраться, как ветер снова усилился. Было примерно четыре часа дня или, может, пятнадцать минут пятого.

Я собрал рюкзак и приготовился к выходу, увидев Пита Этанса, я спросил у него: «Может, пойдешь со мной?» «Нет», — коротко ответил он. «А кто-нибудь еще, как ты думаешь?» — снова спросил я. Этанс... Этанс промолчал. Он был подавлен и чуть не плакал. Пит был уверен, что Скотту уже ничем не помочь.

Не успев пройти и 150 метров, я заметил нечто, двигавшееся мне навстречу; казалось, кто-то спускался вниз. Я был настолько удивлен, что не поверил своим глазам. Что это было? Призрак, галлюцинация? Я поспешил к нему. Вскоре передо мной предстал абсолютно замерзший человек. Он шел вниз, держа перед собой свои обмороженные, уже совершенно одеревеневшие руки, словно сдаваясь в плен. Впоследствии я узнал, что это был Бек Уитерз3.

«Ты кто?» — спросил я его. Он ничего не ответил. «Ты видел Скотта?» «Я никого не видел, я никого не видел, — повторял этот человек. — Никогда в жизни больше не пойду в горы. Я не пойду в горы. Никогда больше не пойду...» Это был какой-то сумасшедший монолог.

1 Букрееву никто не сказал, что утром того дня Уитерза видели живым, лежащим в снегу на Южной седловине.

Я почувствовал, что и сам начинаю сходить с ума. «Анатолий, — сказал я себе, — если ты собираешься идти наверх, тебе нужно как следует соображать». И, повернувшись к лагерю, я закричал: «Бурлесон, Пит, помогите ему! Сможете? Я не могу терять ни минуты, я должен идти». «Не волнуйся, — ответили они мне, — мы о нем позаботимся».

Все убеждали меня, что идти к Скотту бессмысленно, но вот вам, пожалуйста, этот человек выжил; он даже сумел спуститься вниз. Встреча с ним придала мне сил. Я надел маску, подключил ее к баллону и отправился наверх. Я шел без передышки, стараясь двигаться как можно быстрее. Тем временем стало смеркаться, ветер усилился, и началась метель. Идти было очень тяжело.

И как раз часов в семь, может, в пять минут восьмого, я увидел Скотта. Было совсем темно, вокруг бушевала пурга, и я чудом разглядел его сквозь разрыв в снежной пелене. Молния на его куртке была расстегнута, а одна рука была без рукавицы и обморожена. Я подошел к Скотту и снял с него кислородную маску. Лицо вокруг нее было обморожено; под ней кожа была теплее, но вся абсолютно синяя, как один сплошной синяк. Это было лицо мертвого человека. Дыхание прекратилось, челюсти стиснуты.

Все. Последние надежды были разбиты. Я ничем не мог помочь. Ничем. Я не мог оставаться здесь с ним.

Семь часов вечера и снова непогода. Кислород... Выходя наверх, я надеялся, что кислород мог спасти Скотта. Но теперь, когда даже подключенный баллон не принес никакого улучшения... ни пульса, ни дыхания — никаких признаков жизни...

Поднялся очень сильный ветер, а у меня уже не осталось сил. Но что, что я мог сделать ? Будь Скотт в том же состоянии, что и Бек Уитерз, я бы ему помог. Он ожил бы так же, как раньше Уитерз. Кислород бы сделал свое дело, но теперь было уже слишком поздно. Это конец. А что делать мне?

Рядом лежал рюкзак Скотта, и я закрыл им его лицо, защитив от птиц. Закрепив рюкзак веревкой, я подобрал несколько пустых баллонов, валявшихся рядом, и прикрыл ими тело Скотта. В полвосьмого я стал быстро спускаться. У меня не осталось ни сил, ни эмоций — ничего. Не знаю, как и описать, что со мной творилось, я был просто убит увиденным.

Начался ураган, снежные заряды следовали один за другим. Я начал спускаться по перилам. Когда я прошел их до конца и оказался на высоте 8 200 метров, вокруг уже ничего не было видно. Кромешная тьма, примерно с семи часов сорока минут — никакой видимости. Я включил налобный фонарь и попробовал снова идти на кислороде. Вскоре я его отключил, потому что маска мне только мешала. Два, максимум три метра просвета, а дальше полная темнота. Я снова оказался на площадке у стены Кангшунг. Где-то рядом должна была лежать Ясуко Намба. Видимость упала до двух метров, но я уже успел сориентироваться. Изменив направление, я прошел еще немного, и вскоре снег под ногами закончился. На земле валялись пустые баллоны. Еще чуть-чуть свернув, я вскоре вышел к палаткам.

Я знал, что наши палатки были не здесь, а чуть дальше. Приблизившись, я услышал громкие стоны и пошел на звук, не видя уже ничего. Заглянув в палатку, я понял, что это был Бек Уитерз. Он был один, он корчился от боли. Я не понимал, почему он его оставили одного, но разбираться в этом у меня уже не было сил. Я не мог помочь ему и отправился в свою палатку, залез в спальник и забылся сном.

Возвращаясь в четвертый лагерь, Букреев попал в ураган той же силы, что и в предыдущую ночь. Он спускался в полном одиночестве, полагаясь только на свою интуицию и знание местности. Никто не светил ему из четвертого лагеря, чтобы указать направление. Наткнувшись на брошенные кислородные баллоны, Анатолий окончательно сориентировался и вышел к лагерю.