Читать онлайн «Философия спорта и телесности человека. Книга I. Введение в мир философии спорта и телесности человека». Страница 67

При анализе методологического значения диалектического принципа единства логического и исторического в научном познания спорта автор опирается на свои предыдущие публикации [Столяров, 1971 б, 1973 б, 1975 а, 1976 а, 1987 д, 2004 е, 2010 н; Stolyarov, 1971, 1976 d], в которых сделана попытка дать более широкую и многостороннюю характеристику данного принципа, которая с учетом различного понимания как «логического», так и «исторического» предполагает анализ соотношения:

1) реального исторического процесса и научных знаний о нем;

2) логической последовательности изучения явлений и реальной хронологии их появления;

3) «логического» и «исторического» как двух элементов структуры научного познания исторического процесса – изучения его внутренней «логики» и конкретных форм ее проявления;

4) абстрактно-теоретического и конкретно-хронологического способов изображения исторического процесса;

5) логического и исторического методов научного познания;

6) логического и исторического способов критического анализа концепций.

Чаще всего при характеристике диалектического принципа единства логического и исторического под «историческим» понимают реальную историю изучаемого объекта, а под «логическим» – научные знания (исторические факты, законы, концепции и т. п.) об этой истории.

Однако термин «история», как известно, весьма многозначен, и не только в обыденном, но и в научном языке[6]. Нередко история отождествляется с прошлым. В соответствии с таким представлением изучать нечто исторически означает непременно рассматривать тот или иной из фактов прошлого. Тем самым ставится непроходимая грань между изучением историческим и изучением наличных форм.

При анализе обсуждаемого принципа историей будем называть не просто прошлое изучаемого объекта, а процесс, в ходе которого он возникает, изменяется, переходит из одного состояния в другое, развивается, Именно такое понимание истории использовал, например, известный советский психолог Л.С. Выготский, когда писал, что «историческое изучение просто означает применение категории развития к исследованию явлений. Изучать исторически что-либо – значит изучать это в движении» [Выготский, 1960, с. 89].

Научное познание реальной истории изучаемых объектов – чрезвычайно сложный процесс, предполагающий решение комплекса исследовательских задач, преодоление множества трудностей, разрешение множества проблем.

Перед историком стоит задача не только восстановить конкретную хронологию исторических событий, но также определить закономерности изучаемого исторического процесса, его внутренние «механизмы», причины и т. д. Решение этих задач нередко затрудняется теми условиями, в которых ученым приходится изучать историю интересующего их объекта. Известно, например, что крайне редко имеется возможность непосредственно наблюдать изучаемый исторический процесс. В типичных ситуациях ученый имеет дело лишь с конечными результатами некоторого процесса. Геологи при изучении исторических процессов имеют дело лишь с современным состоянием земной коры. Астрономы лишены возможности непосредственно изучать прошлое состояние Солнечной системы и т. п. Аналогично при изучении истории общества исследователь, как правило, лишен возможности непосредственно изучать ход развития. В своем распоряжении он обычно имеет письменные документы, содержащие ту или иную информацию об определенной эпохе: тексты сводов законов, договоры, частную переписку, хозяйственные документы, памятники материальной культуры (остатки древних поселений, орудия труда, архитектурные сооружения и др.). Существенное влияние на отбор изучаемых исторических фактов, а также их интерпретацию оказывают идеалы и ценностные ориентации историка, используемые им методы научного исследования, а также общая парадигма научного познания, господствующая в данное время [Степин, 2006; Философские и методологические проблемы… 2006 и др.].

Все эти проблемы и трудности имеют место и в ходе исторического исследования спорта.

В этой ситуации важное методологическое значение диалектического принципа единства логического и исторического (с учетом указанного истолкования логического и исторического) состоит в том, что оно ориентирует историка на то, чтобы тот, несмотря на все отмеченные выше проблемы и трудности, стремился к получению таких знаний об историческом процессе, которые наиболее полно соответствуют этому процессу, не искажают его, не допускал произвольного отбора исторических фактов и их произвольной интерпретации.

В таком понимании этого методологического принципа он тесно связан с диалектическим принципом объективности подхода к изучаемым явлениям и направлен, следовательно, против субъективистского подхода к историческому познанию, при котором оно рассматривается как произвольное конструирование исторических концепций в соответствии с субъективными пристрастиями историка. В многочисленных научных публикациях [Грушин, 1961; Дубровский, 2001; Жуков, 1980; Иванов, Коршунов, Петров, 1981; Кнабе, 2001; Мамчур, 1987; Нугаев, 2002; Ракитов, 1982; Розов, 1981; Столяров, 1966; Философские проблемы… 1969; Французова, 1972 и др.] подвергнута критике такая субъективистская интерпретация научного (в том числе исторического) познания, особенно характерная для постмодернистских концепций, и обосновано положение о том, что, несмотря на трудности, возникающие перед ученым (в частности, при изучении исторических процессов), на социокультурную детерминацию научного исследования, он имеет в своем распоряжении средства, позволяющие с достаточной степенью точности, адекватности познать изучаемые предметы и процессы.

Поэтому сформулированный выше диалектический принцип вполне реализуем в историческом исследовании, в том числе спорта, и имеет здесь важное методологическое значение.

В изложенной выше интерпретации обсуждаемого диалектического принципа речь шла о том, что исследователь должен стремиться к получению таких знаний, которые соответствуют реальному историческому процессу. Но иногда данное требование распространяют на сам процесс получения такого рода знаний. Бытует, например, мнение о том, будто логическая последовательность познания явлений должна отражать реальную историческую последовательность их появления.

Такое истолкование принципа единства логического и исторического представляется ошибочным. Если строго придерживаться данной точки зрения, то нужно признать, что логическая последовательность имеет место лишь там, где существует реальная последовательность изучаемых явлений, и что за всяким логическим порядком рассмотрения явлений скрывается реальная последовательность их появления. Но это не соответствует действительному положению дела. Так, например, в процессе научного познания история объекта (например, спорта) обычно рассматривается после выяснения того, что он представляет собой, причины развития (например, появление нового или исчезновение старого вида спорта) – после установления самого факта развития и т. д. Хотя во всех этих случаях с необходимостью имеет место определенная логическая последовательность, никакой соответствующей ей реальной последовательности изучаемых явлений нет (по крайней мере ее может не быть).

Но даже если такая последовательность и существует, правомерно поставить вопрос: почему логический порядок познания явлений должен совпадать с их исторической последовательностью? В чем необходимость именно такого хода исследования? Ссылка на то, что логическая последовательность должна соответствовать исторической, ничего не доказывает, ибо это долженствование как раз и требуется объяснить. Чаще всего такое объяснение сводится к утверждению, что познание человека должно соответствовать реальности, адекватно отражать ее. Если в подобных рассуждениях под познанием имеется в виду познавательная деятельность (одной из характеристик которой является логическая последовательность рассмотрения явлений), тогда приведенная аргументация является просто тавтологией: логическая последовательность должна соответствовать исторической, отображать ее, ибо познавательная деятельность (в частности, логическая последовательность рассмотрения) должна адекватно отражать действительность, соответствовать ей. Если же под познанием иметь в виду знания, тогда можно сделать лишь тот тривиальный вывод, что знания о реальной последовательности явлений, коль скоро они истинны, адекватно отражают эту последовательность. Но отсюда никак не следует вывод о том, что порядок исследования объектов с необходимостью должен соответствовать временной последовательности их появления. Более того, как показывает анализ, в некоторых случаях продуктивен такой порядок познания явлений, который прямо противоположен их реальной последовательности (например, когда ученый изучает результат процесса изменения или развития и на основе этого реконструирует исходный пункт процесса, который он лишен возможности непосредственно изучать) или в принципе не может ей соответствовать (например, когда устанавливается генетическая связь предметов, один из которых возник из другого, путем последовательного сопоставления их друг с другом).