Читать онлайн «Йога. Искусство коммуникации». Страница 11

«Будучи освоенной, асана способна уничтожать болезни и даже обезвреживать яды. Если не можешь овладеть всеми асанами, овладевай одной, но добейся в ней полного удобства» («Шандилья-упанишада», 1,3,12-13).

Потребное количество выполняемых человеком асан и степень их сложности определяется особенностями, исходным состоянием ученика и задачами, которые он перед собой ставит.

«Динамическая йога» — это прекрасно, это новая система современного физического развития со своими законами жанра, школами и направлениями, учителями и авторитетами, претензиями и нюансами — ради Бога! Только давайте заявим совершенно определённо, что данная практика со всеми её великолепными достижениями и ослепительными обещаниями не имеет никакого отношения к той традиционной йоге и её целям, которую объяснял Патанджали и позднейшие комментаторы «Сутры».

Я пытаюсь показать в этой книге, что за узким пониманием Хатха-йоги может стоять нечто гораздо более значимое и осмысленное, нежели борьба за приоритеты, истинность или слепое копирование бесплодных в духовном отношении учителей.

Уже упоминавшаяся мною, недавно изданная в русском переводе, работа Н.Е. Сьомана «Йогическая традиция Майсорского дворца» оказалась весьма ценной с информационной точки зрения, в ней автор предоставил неоспоримые факты, позволившие подвести черту в картине современного развития так называемых «динамических практик».

Сьоман откровенно и во всеуслышание заявляет, что традиция Кришнамачарьи, от которой произошли известные сегодня во всём мире учителя йоги, на самом деле является волюнтаристским учением, созданным совсем недавно. «Существует огромная пропасть между представленным здесь интенсивным (то есть слишком нагрузочным в физическом плане) реформистским движением, пытающимся приспособить йогу для нужд обыкновенных людей, и традиционными древними идеями...». Далее, правда, автор говорит, что когда идёт речь о йогической традиции, её следует рассматривать непредвзято. Он приходит к не слишком логичному заключению, что традиция йоги слишком разнородна, опирается на различные тексты и местный, в том числе исторический колорит, что даёт всем и каждому право на свободное экспериментирование, изживающее «консерватизм».

Оставим на совести автора такое странное понимание традиции, залогом сохранения которой является, как известно, консерватизм, и обратимся к завершающему, даже с некоторым оттенком безнадёжности, его пассажу в предисловии к «Шритаттва нидхи»:

«Кто же, таким образом, имеет доступ к традиции? Ученики различных гуру часто не обладают пониманием, доступным их учителю, однако ревностно продолжают его линию. Действительно, понимающие учителя встречаются редко».

Американцы, как известно, фанатики статистики, и несколько лет назад в рамках очередной исследовательской программы группа исследователей Стэндфорда подвергла многофакторному анализу сохранившиеся биографические данные ряда великих композиторов всех времён и народов. Выяснился один характерный момент: каждый из этих людей, прежде чем начать собственное творчество, прошёл долгий период обучения, в течение которого он усваивал практически всё, созданное в музыке до него. Видимо, только аналогичный подход предполагает настоящее овладение йогической традицией что называется «в полный рост», доступ к ней и эффективное использование

Отсюда же проясняется и сегодняшняя ситуация, когда люди, в силу множества причин не владеющие целостным смысловым контекстом классической йоги, неосознанно абсолютизируют отдельные её звенья. Это напоминает притчу о слепцах, которые, ощупывая с разных сторон слона, пришли к выводу, что каждая воспринятая на ощупь часть и есть слон — для одного длинный и гибкий, как хобот, для другого — толстый и вертикальный, как нога и так далее.

Сами по себе асаны в отрыве от системы имеют ограниченную, в основном — терапевтическую ценность. Это лишь фрагмент прекрасного произведения искусства, подобно отдельной детали от неизвестного механизма, которую можно пристроить куда угодно, и она может принести определённую пользу, но далеко не такую, как могла бы, будучи использована в настоящей, родной конструкции.

Чтобы осознать изначально заложенный в йоге смысл, понять её истинное предназначение и масштаб, вовсе не надо с риском для жизни добираться до ледяных гималайских пещер, как это сделал автор цитируемой выше работы по «динамической йоге». Путешествие за истиной — это не скитания по лику земли, не перебежки от святыни к святыне (на конференции одного из сайтов по йоге человека этого кто-то назвал даже «духовным туристом», на что последний страшно обиделся) в надежде зачерпнуть откуда-то духовности, найти её в каком-то месте и захватить с собой хотя бы пригоршню. Это, прежде всего, продвижение внутрь самого себя, которое может быть начато в любой точке этого мира, в непрерывном двояком процессе познания и применения познанного.

«Кто видит только факты — не видит законов». Для пересмотра якобы «догматических» традиций в йоге надо хотя бы представлять себе, от чего отказываешься. Поэтому слишком часто радикализм современных ниспровергателей и реформаторов проистекает от стремления изобрести свой велосипед, нежели разобраться в устройстве мощнейшего универсального аппарата, смонтированного мыслителями древности.

Поэтому будем до какой-то степени снисходительны к революционерам в йоге, которые разделяют духовность на «старую» и «новую», непременно причисляя себя к представителям последней. Ещё Воланд говорил, что «свежесть может быть только первая, она же и единственная», что полностью справедливо и для духовности. Время расставит акценты, отделит зерна от плевел, и суть действий каждого проявится в их последствиях неотвратимо, как говорит старинная русская пословица: «Кто ветром служит, тому дымом платят».

Пусть призывы лукавых «учителей» к некому абстрактному «единению в йоге» не затуманивают здравый смысл, не подменяют подлинные знания, объективный подход, собственный труд ума и тела. Тем, кто продвигается по истинному пути, не нужна толпа, которая годится только для штурма Зимних дворцов или побивания неверных камнями. Для получения истины опыт одного не суммируется со знанием других, также как из кучи мышей не складывается живой слон.

Знание случается подобно удару молнии, но для этого нужно иметь темноту проблемы и долго, безо всякой надежды и помощи работать в этом мраке, создавая и концентрируя такие условия, в которых только и может возникнуть ослепительный грозовой разряд, вспышка понимания, момент истины («Чтобы в тебя вошёл свет, ты должен сильно утомиться и ничего не знать». — М. Мамардашвили). Понимание и смерть — вот две самые личные вещи у каждого человека.

Данная работа на самом деле подходит любому, кто хотел бы понять сущность самовосстановления или саморазвития посредством древнего метода йоги. Определённая сложность этой книги в отдельных местах — кажущаяся. Такое впечатление происходит от единственного факта, а именно: автор излагает информацию, полученную на основе многолетнего личного и обобщённого опыта реализации йогической практики во всех её аспектах. И некоторые рассуждения или выводы могут показаться странными только по одной причине: там, где довелось пройти мне, вас, как говорят в Одессе, просто ещё «не стояло». То, что приходит из личного опыта, остаётся на пороге фраз, к сожалению, любая речь — лишь обломки крушения целого, которое хотелось бы передать: «Словно бы в сухом песке по плечи, хочешь ты переступить черту, но язык, источник чуждой речи, Богом перевёрнутый во рту». Слова — это только договорная реальность, кодовое описание с использованием общих для всех видимых её пунктов. Мы создаём себе верования с помощью слов и даже действий, дающих противоречивое либо ложное знание, от которого затем приходиться избавляться с большим трудом — для возвращения на путь истинный.

Но по мере накопления своей работы, собственного опыта в рамках традиции, оттенки многих пластов специфического знания, описанного в этой книге, ещё долго будут открываться читателю слой за слоем, являясь поддержкой, на основе которой он сумеет и должен продвинуться в понимании йоги дальше меня. И это справедливо, потому что не всякое понимание передаётся через слова, а уж полное — только через соучастие, со-действие, со-пребывание в том же пространстве особой Зоны существования, которая называется классической йогой, испытателем которой я и являюсь на самом деле, а попытка более или менее адекватной передачи обстоятельств, способов и следствий пребывания в ней — моя трудность и ваше мучение.