Читать онлайн «Тайная мудрость человеческого организма». Страница 12

Биохимические тесты, занимающие главенствующее место в физиопатологии, не способны объяснить механизм или основные факторы болезненных изменений. Невозможно объяснить химическую реакцию в клетках, можно только наблюдать наличие продукта и можно только отличить основное вещество и окончательный продукт. Промежуточные реакции не поддаются наблюдению.

Цитохимия (или гистохимия) стара, как сама цитология. Чтобы наблюдать химические реакции в капельках, величиной в несколько тысячных миллиметра, нужно сначала сделать неподвижным вещество, не изменяя клеточного строения, затем нужно найти цветную реакцию для окраски мелких зернышек или подобрать характерный растворитель для отличия зернышек от других составных частей клетки; из всего этого ясно видно, что цитохимия переживает период своего детства. Она указывает нам на наличие вещества в значительных количествах, но не открывает точное место, где эти вещества образовались. Когда наблюдают движение клетки, вызванное воздействием химического вещества, говорят о хемотаксисе. Когда наблюдают действие на клетку физического фактора, например тяжести, говорят о баротропизме. Когда наблюдают действие света на клеточные вещества, говорят о фототропизме, или фототаксисе. Этим довольствуются, но биохимическая лаборатория не цирк, не кабаре.

Когда химики наберутся храбрости сказать: «мы знаем очень мало», а в некоторых случаях: «мы ничего не знаем», тогда некорректная привычка — придумывание бесполезных терминов, присваивание опознавательных знаков фантомам — исчезнет. И, может быть, начнут мыслить, думать, подбирать факты, вместо того чтобы без плана, без направляющей идеи собирать осколки химических знаний.

Самые маленькие разветвления легочной артерии имеют довольно мощный мышечный слой и способны выносить значительные изменения калибра. Этот калибр может быть сокращен втрое. А уменьшение калибра втрое означает уменьшение поверхности поперечного сечения в 9 раз и повышение сопротивления вытекания крови приблизительно в 27 раз (Policard, 1Q55).

Но и в нормальной физиологии, и в патологии говорится о наблюдениях над зонами, где поверхность сосудов выдерживает сопротивление значительного давления крови, не вызывая серьезных расстройств. Это означает, что сопротивление стенок сосудов и кровяных телец механическим или физическим явлениям огромно. С другой стороны, каждое изменение рН в жидкостях организма очень ограничено. Зная это, вы поймете, что наши применения физических воздействий (тепло, холод) представляют широкое поле деятельности, гораздо более широкое и лучше поддающееся контролю, чем наши химические прописи, которые весьма ограничены, потому что диапазон биохимических изменений, связанных с жизнью, крайне невелик.

Быстрота биохимических реакций (12 реакций, чтобы разложить молекулу глюкозы за 1/10 с), невозможность влиять на энзиматический и на клеточный мир требуют от нашей совести немного скромности и размышлений при оценке благодетельности одной фармакологии.

Сделайте арифметическое вычисление и вы установите, что бальнеотерапия (грелки, горячие обертывания, ванны) более действенна, чем вся фармакология. Бальнеотерапия, хорошо выполненная, никогда не представляет собой опасности выращивания стойких микробов, она не наркотизирует, не отравляет.

Бывают случаи, и они нередки, когда смерть больного не может быть объяснена ни развитием болезненных явлений, ни недостаточностью важнейших видов деятельности организма (дыхания, кровообращения, выделения), ни серьезными предсмертными осложнениями. Остается вероятной гипотеза: это нарушение синхронной эуритмии.

У здорового человека число вдохов в минуту должно колебаться между 26 и 20, сердце должно сокращаться от 72 до 80 раз в минуту и почка фильтровать определенное количество мочи. Разгрузка кислорода на пути: легкое, кровь, миоглобин, кислород, молочная кислота, мышечное волокно — происходит очень ритмично: 300 раз в минуту.

Достойно удивления количественное соответствие между ритмом дыхания — 18 в минуту, сокращениями сердца — 72 раза в минуту и ритмом диссоциации миоглобина — 300 в минуту. Число вдохов в минуту (R): 18, помноженное на 4, дает число сердечных сокращений (С): 72 в минуту; число систол — 72, 75, помноженное на 4, дает число отдачи кислорода в скелетной мышце, доставленного миоглобином (М), 75x4=300. Эта пропорция может быть представлена как алгебраическая формула синхронного ритма: Rx4=C, Cx4=M.

Нужен один вдох, чтобы доставить количество кислорода, достаточное для четырех сокращений миокарда. Нужно одно сокращение миокарда, чтобы доставить объем кислорода для четырех сокращений мышечных волокон поперечнополосатых и гладких мышц. Синхронизированный ритм числа вдохов, числа систол и числа поступлений кислорода в мышечное волокно очевиден.

Если бы кислород был просто растворен в крови и не соединен с красными кровяными тельцами, то сердце, чтобы обеспечить дыхание тканей, должно было бы биться в 40 раз быстрее, чем в настоящее время.

Сторонники внутривенных инъекций, врачи, которые в течение 40 лет вводят непосредственно в кровь различные вещества, часто весьма ядовитые, не отдают себе отчета, какое они вызывают смятение в составе крови, насколько разрушаются этими инъекциями кровяные тельца, сколько потрясений происходит в плазме, какие воспалительные процессы и явления перерождения вызываются ими в глубоком эндотелии повторно поврежденных артерий и вен. Это трагическое заблуждение продолжается уже почти полвека. Количество флебитов, тромбозов, эмболии, артериитов беспрерывно возрастает с тех пор, как начали применять внутривенные инъекции.

Только один возмущенный голос, голос физиолога Бакка (Back, 1956), поднялся против этого профессионального и морального легкомыслия.

Изучение ритма различных физиологических функций могло бы привести к очень интересным открытиям. Ритм перистальтики полного и пустого желудка, ритм выделения желудочного и кишечного сока, ритм выделения печеночной и пузырной желчи и ритм выделения мочи, продолжительность и ритм некоторых реакций катаболизма и анаболизма могли бы сильно расширить наши познания о синхронизированной эуритмии.

Усталость — это явление, общее для всего животного мира. Существуют различные степени утомляемости: физиологи знают усталость «амебоидных» движений лейкоцитов, мерцательных ресничек (эпителия бронхов, бронхиол и др.) и усталость мышечных волокон.

Усталость у здорового нормального человека — это понижение функциональной способности органов, вызванное чрезмерной работой и сопровождаемое характерным ощущением недомогания.

Движение вследствие изменения тургора у Mimosa pudica прекращается через какое-то время, если ее подвергают слишком часто повторяемым механическим раздражениям. Необходим определенный период покоя для восстановления двигательной способности растения. Поперечнополосатая мышца устает быстрее, чем гладкая мускулатура. Усталость мышцы характеризуется понижением или потерей способности сокращаться. При попытке установить «оптимальные» условия работы и отдыха Маджиора (Maggiora) наблюдал, что, сгибая средний палец под контролем эргографа каждые 10 с, никогда не удается его утомить; значит, 10-секундный отдых между сокращениями достаточен для полного восстановления.

Быстрое сгорание гликогена, подъем температуры, усиленное потение вызывают мышечную усталость. На свежем воздухе при прохладной температуре мышечная усталость наступает позднее, чем в комнате с повышенной или даже умеренной температурой и удушливой атмосферой.

Усталость вызывает огромный расход кислорода и гликогена, излишек молочной кислоты, накопление аминокислот и других белковых веществ в крови. Бедная кислородом и гликогеном печень не может разлагать белковые частицы на безвредные метаболиты. Усталость нерва узнается по уменьшению или потере проводимости: в органах зрения — по уменьшению восприимчивости к свету, в органе слуха — по потере или уменьшению восприимчивости к звуку.

Наряду с усталостью физической нужно отметить усталость от жары и усталость, вызванную химическими изменениями. Усталость распределяется определенным образом. Самые важные органы (нервные центра) защищены от усталости лучше благодаря особой иерархии тканей. Здесь напрашивается близкое сопоставление усталости с голодом. Известно, что под влиянием истощения ткани организма теряют в массе, чтобы мозг мог питаться органическими резервами. Мозг, который умирает последним (ultimum moriens), является также самым активным (ultimum movens).

Усталость накапливается в организме прогрессивно. Продукты окисления при мышечных сокращениях выделяются в кровь и химически воздействуют на чувствительные нервные окончания, содержащиеся в мышцах. Усталость может быть уменьшена тренировкой, которая делает организм более устойчивым к утомлению. Энгельману (Engelmann) и Ферворну (Verworn) удалось приучить различные одноклеточные организмы к концентрированным растворам солей, которые вначале вызывали у них ярко выраженное возбуждение. Можно привыкнуть к слабым ядовитым растворам, к высоким температурам, к интенсивному свету. Нужно только применять маленькие дозы и постепенно их увеличивать. В этом секрет физической и умственной тренировки.