Читать онлайн «Необыкновенные любовники». Страница 11

Все это побудило его довольно снисходительно подчиниться выраженному ею желанию. Он обещал девице де Ла Томасьер не искать встречи с нею в течение целого месяца. По прошествии же этого времени он рассчитывал найти ее такою же, как прежде. Тогда будет назначен день свадьбы. Г-н де Валанглен за четверть часа не проронил об этом ни одного слова. Девица де Ла Томасьер была слишком погружена в другие мысли, чтобы напомнить ему о чем-либо подобном. Он удержался от всяких намеков на этот счет и остерегся сделать гримасу, когда девица де Ла Томасьер заговорила о духовной помощи, которую она рассчитывает получить от г-жи де Ларно. Это была настоятельница монастыря «Божьи Девственницы», дальняя родственница г-на де Валанглена, которую он считал совершеннейшей дурой. При других обстоятельствах он не скрыл бы своего мнения по этому поводу от девицы де Ла Томасьер, но он подумал, что скука, которую она найдет в разговорах и советах этой старой дамы, сухой и черствой, быстро возбудит в девице де Ла Томасьер желание вернуться к более мирским мыслям.

Когда все было таким образом решено, девица де Ла Томасьер, прежде чем отпустить г-на де Валанглена, обратилась к нему с последней просьбой. Ее мать горячо желала, чтобы на месте преступления был воздвигнут крест в память этого горестного и мрачного события. Она поручала г-ну де Валанглену позаботиться об этом благочестивом деле. Он обещал заняться им немедленно и сделать так, чтобы изображение того, кто умер за грехи мира, возвышалось на том самом месте, где Ла Томасьер погиб вследствие своих собственных прегрешений.

Кюре и капитул церкви Сен-Грегуар, запрошенные г-ном де Валангленом по поводу воли г-жи де Ла Томасьер и его дочери, отнеслись к этой мысли настолько благосклонно, что даже выразили желание обратить этот акт благочестия в публичную церемонию, к которой будет привлечен весь город. Вообще говоря, никогда не бывает лишним пред взорами людей еще одно изображение их спасителя: оно должно не только освящать своим присутствием церкви или быть на видном месте у каждого очага, но и оживлять перекрестки и быть повсюду.

— Видите ли, сударь, — говорил аббат Вирлон г-ну де Валанглену, — в наше время господь слишком скрывает себя и мало делает для того, чтобы поднять благочестие и вызвать набожность. Он не утруждает себя и представляет все хлопоты нам. В прежние времена, сударь, бывало не так. Он действовал лучше и больше. Бог не пренебрегал тем, чтобы являть себя лично. Его зримое присутствие воспламеняло ревность верующих и поддерживало в них веру. В наши дни он больше не берет на себя заботу являться видимым образом, и это, сударь, между нами, приносит ему самому ущерб; я говорю ему это каждое утро в своих молитвах; но, увы, в святых высотах не внемлют голосу кюре церкви Сен-Грегуар.

И г-н Вирлон опустил углы рта, очень большого на исхудалом лице.

— Я прекрасно знаю, сударь, — продолжал он, — что это не является необходимостью; но согласитесь со мной, по меньшей мере, что это не было бесполезно и что в чудесах была своя хорошая сторона. Люди забывчивы, и надо помогать их памяти. За неимением лучшего, не вынуждены ли мы пользоваться деревянными или восковыми изображениями, чтобы восстановлять бога в сердцах народа? Поэтому, сударь, намерение г-жи де Ла Томасьер есть намерение души истинно христианской, и его можно только одобрить.

И г-н Вирлон тотчас же указал г-ну де Валанглену резчика, способного сделать изображение, прекрасное и с достаточным сходством. Это был маленький рыжий человек, живший в одной из лавчонок, в предместьи за рекой, около моста. Г-н де Валанглен нашел его в лавке среди стружек, занятого обтесыванием доски. Мастер Люшу поведал ему о своих талантах. По недостатку заказов, он был приведен к необходимости опуститься до презренного столярничества. Он выразил готовность бросить все, чтобы заняться исключительно этой работой, заверяя г-на де Валанглена, что окончит ее меньше, чем в месяц, и что ею останутся довольны.

Мастер Люшу сдержал свое слово, как и г-н Вирлон не изменил своему. За неделю до намеченного срока он объявил во время своей проповеди, что распятие г-на де Ла Томасьер будет водружено с большим торжеством на перекрестке Жиске в ближайшее воскресенье, после вечерней службы. Верующие понесут его на плечах процессией по улицам до назначенного места. В заключение он призывал весь приход присоединиться к шествию, прибавляя, что он сам и весь капитул примут в этом участие, как для того, чтобы восславить бога в его образе, так и для того, чтобы почтить достойного г-на де Ла Томасьера.

Г-жа де Ла Томасьер была извещена об этом прекрасном плане г-ном де Валангленом, который только что вернулся из своего замка Болиньона, где он проводил время своего изгнания. Он предуведомил о своем посещении, для того чтобы девица де Ла Томасьер могла избежать встречи с ним. И в самом деле, она не вышла к его приходу. Поэтому вдова могла вдосталь наговориться. Ее не приходилось просить об этом, так как она от природы была болтлива. Она поблагодарила г-на де Валанглена за ту точность, с какой он выполнил свое обещание, и побранила свою дочь за то, что она принудила его к такому обещанию. Горе молодой души, причиненное ей смертью отца, служило извинением для такой причуды. Г-н де Валанглен должен был затем выслушать несколько слезных излияний и жалоб, как и немало бесполезных и излишних речей, в которых перемешивались различные тревоги старой дамы. Не последнее место среди них занимало ее здоровье, и при этом пришлось пощупать опухоли на ее руках.

Нет сомнения, дочь ее сделала бы лучше, занявшись приготовлением компрессов и мазей для матери, вместо того чтобы проводить дни в приемной монастыря. Тем не менее, г-жа де Ла Томасьер принялась хвалить г-жу де Ларно. Девица де Ла. Томасьер была обязана этой святой женщине великим утешением. Что может быть естественнее, когда не имеешь около себя прирожденного утешителя, каким является добрый муж? И г-жа де Ла Томасьер своими вздохами позволяла думать, что в собственном муже она находила средство от многих горестей.

Сказать правду, г-н де Валанглен недолюбливал монастыри, хотя и был человеком религиозным. Монастырский устав сжимает душу своей рабской механичностью или возбуждает ее опасными упражнениями. И он спрашивал себя, что хорошего могла извлечь для себя девица де Ла Томасьер из общества г-жи де Ларно. Раз или два в год он навещал свою благочестивую родственницу, чтобы поговорить с ней через решетку. Она прислоняла к ней свое желтое и суровое лицо. Какая разница со здоровой и свежей внешностью девицы де Ла Томасьер! Об этом думал он, идя вдоль стен монастыря «Божьи Девственницы». В первый раз он заметил их высоту. Фасад монастыря ему не понравился, и он ощутил неприятное чувство, думая о том, что девица де Ла Томасьер каждое утро переступает его порог для долгих часов уединения, вместо того чтобы в прекрасные дни ранней осени прогуливаться по аллеям сада в печали, которая рассеялась бы сама собой на свежем воздухе, при созерцании текущих вод и желтеющих тополей на берегу реки.