Читать онлайн «Академия Родная». Страница 32

Хут злорадничал - вначале предлагал Сиву "сдаться" в поликлинику Академии или прямиком на Кафедру Урологии. По советским правилам, предназначенным для борьбы с кожвензаболеваниями, в подобном случае назначалось настоящее расследование - с кем, когда и как? При этом Хут делал невинную морду и с глубоким вздохом сообщал, что тогда уж точно дежурный врач стукнет на Факультет, и Сива выпрут за аморалку. Мы все гневно набросились на Хутиева - чего же ты, гад такой, говоришь!? Тебе же радоваться надо, что что тебе самому Глыба не дала, а не над горем сослуживца измываться. Хут еще морды покорчил, а через день принёс здоровую упаковку бициллина. Это такое лекарство, которым самый неосложненный, самый простецкий триппер в наши юные годы лечили. Мы об этом весьма хорошо, хотя и чисто теоретически, знали. Однако никто из нас собственноручно бициллин никогда в жизни не колол. Даже Женька, который уже назначал бициллин десятки раз, сам его ни разу не вводил - в клиниках это был исключительно удел медсестёр.

Первым делом мы попросили Поля сделать посев, выделить культуру и проверить её на чувствительность к пенициллину. Дело в том, что бициллин, это такая разновидность обычного пенициллина. Только пенициллин надо шесть раз в сутки колоть, а бициллин всего раз, ну от силы два - он очень долго из мышцы в кровь всасывается. В этом и есть его главное достоинство - колоть меньше, лечение проще. Поль принёс с "Микробов" чашки Петри с какой-то жутко дефицитной и мудрённой средой, взял у Сива мазок на стекло, а потом посеял культуру. Чашку ту он словно градусник засунул подмышку - гонококк животное очень нежное и даже от малейшего переохлаждения может погибнуть. Потом он бегом побежал на кафедру, где и положил посев в термостат. Вскоре на агаре выросли колонии гонококков. Тогда Поль их пересеял в другую чашку, а по верху накидал маленькие кружочки бумаги, пропитанные разными антибиотиками. Вот и этот результат готов - вокруг бумажки с пенициллином самая большая чистая зона. Порядок, ребята, смело колите бициллин, научно доказано, что поможет. Сив, тебе крупно повезло - против твоего доисторического штамма это самый сильный препарат!

Тогда Хут притащил виды видавший стеклянный шприц и пару тупых иголок. По белесому налету на стенках и игольным кончикам, загнутым крючками, было видно, что пользовалось этим инструментом уже не одно поколение курсантов. Стерилизатора у нас не было, и инструментарий мы проварили в обычной банке, где заваривали чай. Потом Хут изрек банальные слова, про то "иголочка тоненькая - как комарик укусит", насосал полный шпиц бициллина, протер Сивову задницу одеколоном (спирт мы уже весь попили) и с размаху всадил туда иглу. Сив дернулся, как в кино, когда убивают. Хут скривил губы и стал со всех сил вгонять бициллин. Поршень шприца застыл на месте, а Сив тихо засковчал.

Хут вытащил иглу, насосал в шприц водуха, потом выдавил, пока из иглы не брызнула тонкая струйка, и опять вогнал в Сивову ягодицу. Теперь Сив взвыл уже в голос, а поршень как назло не с места. Хут опять вытащил шприц, опять прокачал иглу и засадил уже в другую ягодицу. Результат тотже. Разгневаный Сив вскочил с кровати и побежал к книжному шкафу, где у него стоял справочник лекарственных препаратов. Сдиться на стул он не стал, а просто опустился у стола на колени. Минуты три он озабочено листал справочник, а потом как заорёт: "А еще он на доске почёта висел! Элементарных вещей не знает - бициллин это суспензия, он же забивает тонкие иглы! Живодёры, садисты, двоечники!" Потом мы коллективно протирали окровавленную Сивову задницу одеколоном, бормоча извинения и оправдания. И правда - иголки у нас были тонкие, такими бициллин вводить нельзя. На следующий день Женя притащил с Урологии нормальные толстые иглы, а Сива мы стали колоть в положении на боку. Порой "пробки" бывали, но в общем лечение пошло без проблем. А потом остатками бициллина и тем же инструментарием Сив еще Ксюжену пролечил. Та ему еще больше была благодарна, хоть Сив признался, что над её роскошной задницей он поздевался куда значительней, чем мы над ним.

Уж коли вспоминать пьянки с залётами, но без последствий - то эта история всё равно особняком стоит. Дело было как раз посредине четвёртого курса - через каких-нибудь пару месяцев после случая со стендом. Мы в тот день сдали зимнюю сессию. Вообще, что опаздывать плохо любой военнослужащий, да и гражданский знает. Но бывают в жизни моменты, когда опаздывать хорошо, даже очень хорошо и крайне полезно для здоровья. В виде баек о таких моментах каждый из нас десятки раз слышал. И я слышал, а вот в реальности свидетелем подобной ситуации пришлось быть только один раз.

В нашем взводе было два курсанта-белоруса - Слава Тихановский и Андрей Валентюкевич. Или Тихон и Кевич по-нашему. Связывало их землячество, переросшее в крепкую дружбу. Купили они себе билеты на самолет, в отпуск, в родной Минск, лететь. Места рядышком. Даже жребий кинули, кому у окошка сидеть. Все хорошо, одно только неудобство - рейс из Пулково очень рано утром. Добираться плохо. Или всю ночь в аэропорту надо ждать, или же вставать ночью и тащиться к Финляндскому Вокзалу, а там такси брать. Решили они, что такси лучше - хоть дорого, но комфортно. А ночь на курсе можно веселее провести - с сослуживцами водки выпить, успешно сданную сессию обмыть.

Пришли они к нам в комнату. Принесли с собой 0,75 литра "Столичной". Мы таким гостям всегда рады. Коля жратвы сделал, ну а я в "Антимир" сбегал. Короче "антиматерии" для хорошей обмывки у нас оказалось больше, чем достаточно. Решили мы тогда одну бутылочку припрятать - будет чем новый семестр отметить по возвращению из отпуска.

Сели мы, начали мероприятие. А мероприятие как-то очень удачно пошло, что называется "хорошо сидим". Нам с Колей вообще торопиться некуда - у обоих билеты на поезда аж на завтрашний вечер. Выкушали этак к полуночи все, что хотели. Усталость брать стала - никто из нас ночь перед последним экзаменом не спал, все за книжками сидели, готовились. Итого более двух суток без сна получается. Кевич с Тихоном и говорят: "Мужики, ну не ложитесь спать, нам через пару часов на стоянку такси надо идти, спать уже ложиться никакого резона нет. Посидите еще с нами".

Ну ладно, посидим. Только чего же на сухую тогда сидеть? Ой, плевать на завтрашнюю головную боль - достаем припрятанный пузырь. За час мы и этот флакон выкушали. Тут усталость в купе с алкоголем нас совсем доконали. Я уже за столом засыпать начал, да и Коля чуть со стула не падает, носом клюет. Мы извинились перед мужиками, мол нету у нас мочи больше сидеть, не выдерживаем, засыпаем. Они попросили нас будильник завести и тоже решили последний часок перед отъездом перекемарить. Для пущего грохоту мы будильник поставили в железную миску, а ее на перевернутый бачек, а бачек в оцинкованный таз (все, конечно, из нашей столовой). Эта пирамида такой звук издавала, что и мертвые на Кафедре Анатомии вздрагивали. Притащили ребята к нам в центр комнаты свои чемоданы и прямо не раздеваясь на свободные койки поверх одеял попадали: "Пока, мужики, спокойной ночи, встретимся после отпуска".

Утром на курсе переполох - в расположении дежурный по Академии, пара человек из Военной Прокуратуры, особисты в своей форме с щитами-мечами и КГБ-шники в штатском. Все Кевича и Тихона ищут. А они в нашей комнате спят. Черт его знает, как мы по-пьяне будильник заводили, будильник нас никогда еще не подводил, а в этот раз он не прозвенел. Ну и проспали наши белорусы свой рейс.

Тут вся эта ГБ-шная братия к нам в комнату вваливается, а там не прибрано! Полная банка бычков, и уж в этот раз стаканы пустые водочные бутылки на самом видном месте валяются. Какой-то Особист достает фотоаппарат со вспышкой и давай весь этот пейзаж фотографировать. Потом отдельно давай фотографировать наш "громкоговоритель", где будильник стоял. Мы думаем - ну трындец, так влипнуть, теперь точно всех нас на отчисление! Вещественные доказательства задокументированы (в этот момент эти сыщики стали по бутылкам определять, сколько же мы выпили), значит отпираться глупо.

Затем главный КГБ-шник позвал полковника, дежурного по Академии, да дневального и попросил их быть понятыми. Уставился на Кевича своими лисьими глазами точно как на китайского шпиона и с таким змеиным присвистом спрашивает:

- С-с-спим, з-з-значит, товарищ-щ-щ?

А у Кевича с перепугу рот как рыбы открывается, а ни одного слова сказать не может. Наконец выдавил нечто:

- Запизднились.., виноват. Дюже запизднились!

- Да вы, товарищи курсанты, не только запизднились, а еще и оху... Почему со старшим по званию матюком разговариваете!?

- Да не матюкаюсь я. Это я на родном говорю... Опоздали мы. Проспали на самолет!

- А-а-а... Ну так бы сразу и сказал. По-русски!

Лицо ГБ-шика подобрело. Он взял из таза будильник и перед глазами понятых продемонстрировал, что тот заведен до отказа, просто кнопка утоплена. Причина "непрозвона" на лицо. После этого всех нас развели по разным комнатам и устроили допросы с протоколами, на тему "Как мы провели вчерашний вечер". Делать нечего - мы им все подробно рассказали, какие мы плохие и несознательные, как нарушаем воинский Устав и сколько водки пьем. Все по минутам запротоколировано и нами под роспись собственноручно заверено. Часа четыре нас морочили. В конце концов собрали всех нас опять в нашей комнате. А там бардак еще больший - у нас обыск делали, все вещи из чемоданов Тихона и Кевича на кроватях разложены, сами чемоданы рядом пустые с открытыми пастями лежат. Похоже, что все это тоже фотографировалось. Подобный же обыск был и в той комнате, где жили наши белорусы.