Читать онлайн «Падения великих людей». Страница 32

Самосету не нравилась одежда. Он прибыл для приветствия пилигримов, имея из одежды только лук и стрелы, но умудрился сказать по-английски «Добро пожаловать».[521] Когда Самосет появился в третий раз, он привел с собой Скванто, который как-то побывал в Лондоне. Он решил пожить с пилигримами, показать им, как сажать индейскую кукурузу, ловить рыбу и угрей.

Витувамат и Пексоут были очень плохими индейцами. Они замышляли убить пилигримов в их постелях и насмехались над Майлсом Стендишем, потому что он был таким маленьким.[522]

Капитан Стендиш вправил им мозги, так что они больше этого не делали. Он также отправился к Мери Маунт и арестовал Томаса Мортона, который называл его Капитан Креветка. Стендиш никогда не распространялся по поводу своей совести, однако держал порох сухим.

А тем временем внутри общины затевалась свара. На тот момент капитан Стендиш был вдовцом и, естественно, захотел жениться на самой хорошенькой девушке Плимута, Присцилле Муллинс. Пытаясь осуществить свои намерения, он решил сосватать ее через доверенное лицо и с этой целью направил родителям своей избранницы красивого молодого бондаря Джона Олдена.

Это было ошибкой, потому что он не читал стихов Лонгфелло. Джон любил Присциллу сам, однако ради дружбы он отправился к ней и… ах! вы знаете, как оно бывает.[523]

Итак, Джон и Присцилла поженились и у них было одиннадцать детей, а Майлс Стендиш женился на леди по имени Барбара и имел семерых детей.

Что поделать, это были добрые старые времена, так что по прошествии какого-то времени все они отправились в Даксбери, принялись за фермерство и великолепно ладили друг с другом.[524] Однако мы еще не услышали последнюю историю.

Пилигримов было тяжело ублажить. В Англии они опасались, что их дети вырастут только для того, чтобы стать англичанами. В Голландии – что станут голландцами. И поэтому отправились в Америку.[525]

Мораль истории пилигримов заключается в том, что, если вы тяжело работаете всю свою жизнь и строго ведете себя каждую минуту, не тратя времени на забавы, вы практически сохраняете равные шансы. Конечно, если способны одолжить достаточно денег для того, чтобы заплатить налоги.

Короли, королевы и подобные им люди развлекались в большей мере, чем вы можете себе представить. У них на уме было много чего, но они умудрялись получать свои удовольствия обычным образом. Обладая удивительным свойством выбирать чепуху, когда им приходилось делать выбор, они всегда именно так и поступали перед тем, как приступать к удовольствиям.

Королевское удовольствие отнюдь не означает достижение высшего типа удовольствия, определение которого столь обстоятельно дал Джордж Мередит в своем «Эссе о комедии и использовании комического духа». Ничего не имея против высочайшего типа удовольствия, нам все это кажется довольно смешным. Не приходилось ли вам замечать подобное?

Из всего, что мне удалось собрать, королевские особи имели свое особое мнение по поводу того, из чего состоит остроумие и юмор, где старые добрые шутки являются наиболее смешными и как вообще иметь приятное времяпровождение. Они не желали высочайшего типа как такового, как это делает большинство из нас. Они хотели действовать и, поскольку они могли себе это позволить, я не представляю себе, как это мог увидеть Джордж Мередит.

Как это не странно, но короли – это такие же смертные, как и мы в свои самые веселые минуты. Я обнаружил, что поразительное количество правящих миром людей удовлетворяли свое желание в удовольствиях почти исключительно простым приемом вытаскивания стула из: под королевы. Лично у меня нет возражений против такой стандартной шутки. Она таки старая, но все еще хорошая. Главное возражение против нее заключается в том, что если ею увлекаться достаточно длительное время, в конце концов останешься без королев.

Английский юмор, в той мере, в какой он касается королей, кажется, берет свое начало с дней Эдварда II, этого неудачливого любителя фауны из Плантагенетов, чье легкомысленные поведение привело к его насильственному отречению от престола и трагической кончине от рук рассвирепевших ненавистников шуток. Хотя ни одна из шуток Эдварда так и не дошла до нас, мы знаем, что он совершал их великое множество и что в итоге его окружили семеро епископов, восемь графов и шесть баронов, которые просто не переносили никакой чепухи. Они думали, что навсегда кладут конец английскому юмору, но этого не произошло. Они так и не добрались до корней греха.

В отличие от манеры убирать стулья из-под своих жен, у Эдварда были и другие источники удовольствия – ведь Изабелла Справедливая, которая, кажется, не вызывала никаких нелицеприятных отзывов, возможно, за исключением со стороны королевы. Говорят, что он ревел от удовольствия, когда художник двора Джек из Св. Олбанс танцевал перед ним на столе; и он по-королевски одарял другого человека за его комичную манеру падать с лошади. У Эдварда часто возникало страстное желание увидеть кого-либо падающим с лошади, и ничто другое его не забавляло.

На некоторое время после смерти Эдварда II мы не обнаруживаем сведений о королевских лицах, увлекающихся вышибанием стульев из-под кого бы то ни было. Английские монархи, несомненно, практиковали свой любимый спорт лишь в приватной обстановке, где они находились.

Хотя двор Ганновера возродил это времяпрепровождение с новой уловкой. По крайней мере, свидетели заявляют, что в один из вечеров принцессы Анна, Амелия, Каролина, Мери и Луиза до того расстроили свою гувернантку, леди Делорейн, и вы догадываетесь каким образом, что вышеупомянутая хлопнулась оземь в глубочайшем обмороке, когда увидела, как убирают стул красного дерева из-под готовящегося сесть на него самого Георга II. Так или иначе, это был памятный вечер при дворе.

Однако Франция, в конце концов, является родиной l’esprit, и было бы приятно вспомнить наиболее смешные высказывания Людовика XIV, если бы они существовали. Людовик XIV вовсе не заботился о bons mots, которые буквально летали по дворцу, когда его придворные были при полном параде.

Тем не менее, у Людовика XIV был свой конек, а у кого его нет? В свои потешные дни ухаживания за Марией Манчини разве не он предлагал престарелой и нервной мадам де Венель коробку из-под сладостей, внутри которой резвились живые мыши? Разве не он получал громадное удовольствие, насыпая соль в шоколад капризной сестры мадам де Монтеспан, мадам де Трианж?

Он также играл на гитаре. Это было относительно смешным, но недостаточно смешным.

Русский царь Петр Великий также не упускал случая повеселиться: он любил сдирать парики.

Пребывая в компании, королевские персоны считают ниже своего достоинства устраивать истерики по поводу отсутствия своей любимой пищи. Вот почему не так легко определить их гастрономические вкусы. Но и прежде, и сейчас новости о королевских предпочтениях все же просачиваются наружу.

В меню британских королевских особ клубника занимает высокое место в списке поставок к столу британских королевских лиц, как оно и полагается в любой хорошо отлаженной династии. Королева Виктория оказалась любительницей клубники с самого начала своего царствования. Впрочем, как: то в 1875 году она заметила, что клубника стала не столь вкусной, каковой она была в ее детские годы. А еще она обнаружила, что фиалки больше не пахнут так же сладко, как прежде. Сие печальное событие она отнесла на счет скверных садовников, «у которых напрочь отсутствуют ощущения сладких ароматов и которые готовы принести в жертву эту волшебную привлекательность цветка ради его размера и цвета». Она также полагала, что по тем же причинам они испортили и клубнику. Может быть, в этом она была и права, поскольку престарелые леди обычно говорят то же самое.

Королева Виктория не отличалась особыми гастрономическими пристрастиями до тех пор, пока дело не доходило до клубники и спаржи. Отметим ради справедливости, что за время ее 64-летнего правления она отведала все на свете. Это были годы обильных и разнообразных завтраков, обедов и ужинов. Сложно предположить, что она голодала. Какие-то историографы пытались представить ее манеру поведения за столом как импульсивную и нервную. Вряд ли. Придворный художник однажды запечатлел ее в момент засовывания салфетки под подбородок – такая уж у нее была фигура. А мистер Гриви, аккуратно ведший дневник в ранние дни ее королевского правления, оставил в своей маленькой книжечке такую запись: «Она ест так же искренне, как и смеется. Думаю, что мне позволительно сказать, что она очень часто что-то бормотала себе под нос».

С приобретением опыта в правлении Британской империей королева Виктория вела себя за столом с нарастающим самообладанием и уже ничему громко не удивлялась. Приведем для примера историю, случившуюся за столом с весьма строго воспитанной маленькой девочкой. Наблюдая за королевой, она взяла пальцами пучок спаржи и, в соответствии с лучшей техникой шпагоглотания, отправила ее в рот, при этом воскликнув: «Ну и свинья! Ох и свинья!» Говорят, что королева неудержимо засмеялась. А что ей еще оставалось делать?