Читать онлайн «Зулусы наступают». Страница 2

За работой они болтали без умолку. Звуки, издаваемые ими, походили на постукивание вязальных спиц; они прижимали кончик языка к зубам, губам или верхнему нёбу и резко его отрывали; иногда слышались гортанные звуки, словно язык выуживал их из горла. Разговаривая, они жестикулировали и зорко посматривали по сторонам, на их лицах отражались все их ощущения и мысли.

Внизу, омывая подножье скал, журчала река и пенилась над подводными камнями, и это журчание аккомпанировало болтовне.

Они не знали меланхолии, им чужды были тяжелые предчувствия, лихорадочное ожидание. Радость жизни чувствовали они, потому что имели все, в чем нуждались: много мяса, воду, топливо, тепло. И жили они близко к природе.

Они обитали в житнице страны. Газели паслись на холмах, крупная дичь облюбовала тучные луга, спускающиеся к реке. В двадцати километрах отсюда находился большой бассейн, где брала начало река. Туда приходили буйволы поваляться в грязи, шли туда и слоны, чтобы покрыть спину слоем грязи, защищающей от солнца и мух. Водяные козлы нашли себе пристанище в тростниковых зарослях, и охотник в поисках дичи мог бродить по болотам, не страшась крокодилов, так как в верховьях реки, пополнявшейся от таяния снегов в горах, вода была холодная, а крокодилы водились только ближе к устью, среди песчаных кос.

Горные бушмены предпочитают селиться меж горных вершин и скал, откуда открывается широкий горизонт; но пещера, где жила семья Каббо, находилась у подножья горы. Впрочем, такое местоположение имело свои преимущества: доступ к пещере был в высшей степени затруднителен. Если же бушмен хотел обозревать окрестности, он всегда мог подняться на ближайшую скалу, служившую наблюдательным пунктом.

По скалам бушмены карабкались с не меньшей ловкостью, чем павианы — «животные, сидящие на корточках».

Не одни бушмены обозревали с горных высот зеленеющую равнину. Леопарды и львы также имели свои наблюдательные пункты. Леопард, беловатый, с черными пятнами, почти не выделялся на фоне скал, покрытых мхом и лишаями; рыжий лев, выгорая под яркими лучами солнца, стал желтым в отличие от своих лесных товарищей, темно-рыжих, украшенных черной гривой. А над ними парил орел, зорко следивший за антилопами; глаза его были обведены алым ободком, тонкий, пронзительный крик его прорезал пространство.

И люди, и звери — все были настороже.

У павианов были свои дозорные. Бушмен стоял на высокой скале. Антилопы-самцы охраняли стадо. Неподвижно стояли они, словно врытые в землю. Если один из них поворачивал голову, пугливые самки-антилопы, мирно щипавшие траву, переставали пастись и поджимали задние ноги, готовясь к прыжку.

Но эта настороженность вызвана была не страхом, а привычкой. Животные находили время и для игр. Журавли, покачивая головами, украшенными золотистыми хохлами, бродили по лужайке; казалось, они танцуют какой-то причудливый танец. Быть может, радовались они тому, что пищи было много, и этим танцем пытались выразить туманные свои ощущения.

Вдруг, заглушая птичий хор, донесся с горных вершин голос человека:

— Явума!

И замерло все живое.

Животные повернулись в ту сторону, откуда послышался крик. Самцы насторожились, а самки тревожно следили за ними. Буйвол поднял свою огромную голову и наморщил влажный черный нос; почуяв запах человека, он громко заревел. Самки-антилопы, отбежав на несколько шагов, приостановились, посмотрели на самцов и медленно начали подниматься на холм. Испуганные странными звуками, они покидали пастбище.

— Явума! — снова прозвучал глухой, волнующий голос.

Зоркие глаза животных разглядели фигуру человека, стоящего на вершине скалы. Большими шагами начал он спускаться в долину. Уверенный в своей силе, он ликовал при виде такого количества дичи. Это был чистокровный зулус, мускулистый и рослый. Шкура леопарда покрывала его плечи; держа в руке ассегай, он гордо закидывал голову, украшенную орлиными перьями.

Это был истребитель — фэткани. За ним шли его воины, вооруженные щитами и ассегаями.

— Мы — фэткани, — гудели сотни голосов. — Мы — истребители, фэткани!

Их предводителя звали Сирайо. Это был один из молодых полководцев великого вождя Чаки 5. Грабежом и насилиями прокладывали они себе путь.

Этого не знали обитатели долины, и приход Сирайо не испугал бушменов в пещере.

Когда раздался дикий и ликующий возглас: «Явума!», Каббо схватил свой лук и колчан и, приказав женщинам спрятаться в глубине пещеры, а мужчинам — быть наготове, стал подниматься по крутой тропинке. Здесь он встретил двух женщин, ходивших за хворостом. Они возвращались, неся на головах охапку сухих веток и палок. Развевались их короткие юбки, сверкали глаза. Обе трещали, как сороки, выражая свое презрение по адресу всех кафиров. Они спустились в пещеру, а к Каббо подошел его сын Дакуин, сгибавшийся под тяжестью убитой им газели.

Каббо искал глазами вышку, служившую наблюдательным пунктом. Да, часовой был на своем посту: присев на корточки, как павиан, он следил за кафирами, спускавшимися с горы.

Вдруг кафиры остановились, посмотрели налево и, громко крича, пустились в погоню, словно ищейки, преследующие добычу.

Они гнались за тремя людьми — двумя женщинами и мужчиной. Одна женщина была старая, другая — молодая. Старая несла на спине поклажу. Мужчина, бежавший впереди, отстал и внезапно скрылся из виду; можно было подумать, что он провалился сквозь землю. Через минуту один из воинов, нагонявший беглецов, взмахнул руками и упал. Из травы вынырнула маленькая фигурка бушмена; он подбежал к убитому и вырвал у него ассегай.

Воины-преследователи разразились гневными криками. Словно козы, прыгали они с камня на камень, спускаясь по крутому склону. Но бушмены уже достигли берега реки. Девушка вбежала в воду и была унесена быстрым течением. Женщина взвизгнула, уронила поклажу и упала, пронзенная ассегаем. Бушмен повернулся, бросился навстречу высокому воину-зулусу, нанес удар ассегаем и прыгнул в реку.

Каббо, присев на корточки, жадно следил за погоней. Потом он спустился в пещеру, вход в которую был скрыт от зулусов. Стоя на берегу, он ждал, не проплывут ли мимо двое беглецов, подхваченных течением. Вряд ли думал он о том, чтобы им помочь: должно быть, им руководило любопытство. Вскоре показалась голова девушки; из воды высунулась маленькая рука.

Каббо невозмутимо смотрел на нее; лицо его походило на каменную маску. Но сын Каббо Дакуин бросился в воду, нырнул и выплыл в двух шагах от девушки. Поддерживая ее, он поплыл к пещере. Через секунду прибило к берегу бушмена; одной рукой он цеплялся за тростник, в другой сжимал ассегай и лук.