Читать онлайн «Мемуары Мойши». Страница 26

Тут нежданно-негаданно из Мюнхена, как чертик из ларца, объявился какой-то Левкин пятиюродный брат Моня. Надо сказать, что по всей территории Германии, как племена древних германцев, были разбросаны разрозненные семьи Левкиных родственников, которые и на чужбине объединяться не собирались! Именно в этой разобщенности и есть, наверное, самое слабое звено еврейского народа. Каждый живет как улитка в своем домике, не желая иметь ничего общего ни с единокровной родней, ни с другими соотечественниками. Наши активные попытки подружиться с ними ничем, кроме расходов, не оборачивались. Нет… они с огромным удовольствием приезжали к нам, угощались, ночевали, получали подарки и благополучно исчезали надолго, а то и навсегда! И даже снять трубку и поздравить дядю Леву с днем рождения или каким-нибудь праздником – задача для них непосильная. Единственными родственниками, желающими поддерживать с нами связь, были Левкина любимая кузина Аллочка и ее дочь Марина, длительное время проживающие в Канаде. После нескольких лет безуспешных попыток объединения кузенов и кузин, находящихся в Германии, мы прекратили заниматься ерундой. Не хотят общаться – не надо! Будет необходимость – приползут сами!

Моментально связавшись со своей двоюродной сестрой Аллой, Левка получил о новом родственнике всю необходимую информацию. Да, был когда-то такой, подтвердила Аллочка и с видимым удовольствием раскрыла личность незнакомого родича.

Моня, в смысле Шимон Наумович, слыл в городе Петербурге бизнесменом и оголтелым бабником, в общем, личностью совершенно развращенной. Тетки в его баболюбской биографии менялись по завтракам, обедам, полдникам и ужинам. Разгульная жизнь Мони продолжалась аж целых тридцать лет, и, наконец, когда ему стукнуло сорок пять, его вдруг торкнуло и он решил жениться. Многочисленные подружки на его предложение руки и сердца не соглашались, зная неустойчивый характер потенциального жениха, а вот продавщица Надя из овощного отдела ближайшего к Моне супермаркета не растерялась и, крепко впившись в Моню зубами, так и притащилась за ним в Мюнхен. К сожалению, разгульная жизнь никогда не доводит до добра и через девять месяцев у Шимона Наумовича на старости лет родился нездоровый ребенок. После такой трагедии гулять по-черному он вроде бы перестал, но оставался таким же, как прежде, трепачом!

Пришло время, и очень дальний родственник предстал пред нашими очами. Это был скелетообразный, больше похожий на родного брата Кощея Бессмертного, худосочный мужичок, ничем не напоминающий породистых еврейских мужчин. Я как женщина поразилась его столь активной донжуанской биографии. Вероятно, дядя соблазнял прекрасный пол не своими внешними данными, а чем-то другим – исключительно денежным и материальным. С собой в подарок Шимон привез стакан с иероглифами и на мое восклицание:

– Большое спасибо, ну зачем же так тратиться?!

Слишком уж правдиво ответил:

– Да, ерунда! В китайской столовой бесплатно дали. Мне он на фиг не нужен, а вам обязательно пригодится!

После таких слов я подумала, что с Наумовичем мы сумеем договориться, потому что он человек честный и обманывать нас вряд ли будет. Левкин кузен оказался гиперактивным и слишком разговорчивым, наверное потому, что весь его былой страстный сексуальный пыл с годами трансформировался в нескончаемый треп! Как и многие наши земляки, осевшие тут, обожал хвастаться своими, бывшими еще в Союзе успехами. Но после заявления о том, что его полугодовалая дочь, стоя в манеже, как-то спросила: «Папа, а в чем смысл жизни?», мы немножечко засомневались в нашем дальнейшем сотрудничестве.

В дополнение к бесплатному стакану из китайской столовой Шимон привез предложение о покупке партии секонд-хенда. Причем этот секонд-хенд был особенным и частично переработанным.

– Вот, например, – начал он объяснять нам преимущества своего коммерческого предложения, – если у лифчика оторвались бретельки, то к ним пришивают новые и… лифчик обретает второе дыхание!

Я как человек, таскавший на себе этот предмет туалета практически всю жизнь, выразила сомнение, что после перерождения бретелек старый и ношеный предмет может сильно обновиться, не зря же его называют секонд-хендом! Тогда Наумович привел более толковый пример.

– Или… к старой куртке пришивают новые рукава и обновляют засаленные карманы, и, пожалуйста, получается новая модель, которую даже сложно назвать секонд-хендом!

На фабрике, которую представлял Моня, трудился его приятель Аркадий и оба они выступали в этой операции, как посредники. На мой вопрос, а есть ли возможность посетить столь интересное предприятие, чтобы взглянуть на образцы, Шимон Наумович строго сказал:

– Это секретное предприятие, туда-таки никого не пускают! Переводите сначала деньги, а потом получайте товар.

То есть за приличные тугрики покупаем «кота в мешке»! Но Шимон Наумович, имея не слишком-то соблазнительный внешний вид, не зря полжизни слыл оголтелым бабником и уговорить ему нас было гораздо проще, чем очередную понравившуюся девицу. Обсудив заманчивое коммерческое предложение дяди Мони, решительно сказали ему «ДА»!

Договорившись с приятелями, имеющими магазин, и получив их согласие, нашли деньги и купили «потрясающий и крайне обновленный» секонд-хенд! Надо ли говорить, что средства, как всегда, мы потратили зря и новизна данного товара оказалась слишком преувеличенной, благодаря изощренной фантазии господина Мони. Желая любой ценой заработать, он с необыкновенным успехом и проделал всю эту операцию. Фамилия Альтшулер тоже определенным образом характеризовала бизнесмена Шимона. Только я поделила бы ее пополам: Альт-Шулер. Вот вторая половинка была бы ему к лицу! И вновь все оказались в плюсе, кроме нас. Да… и с посредничеством надо бы уже завязать. С той поры с Шимоном Наумовичем мы не виделись, вернее, встречались на свадьбе Левкиного племянника, но он сделал вид, что нас не знает!

За пару неэффективных операций средств было потрачено намного больше, чем заработано, и стоило задуматься, что же делать дальше и как найти ту золотую жилу, которая могла бы полностью нас обеспечить, не имея в виду, конечно, социальное ведомство. Кое-какие средства имелись. Ну, а поскольку жилье мы проплатили на год вперед, то хотя бы конфликтов с хозяином пока не наблюдалось.

Он, правда, временами сильно доставал нас своей активной садово-пчеловодческой деятельностью. То во время непогоды и дождя ему необходимо было именно в этот неблагоприятный момент срочно высаживать какие-нибудь кусты. А кто получал почетное право копать землю, причем бесплатно? Разумеется, жильцы! То придумывал еще какие-нибудь «забавы». К примеру, поселил в нашем саду группировку своих злых и назойливых пчел, которые вместо того, чтобы трудиться и собирать мед, гонялись за нами, как банда безжалостных киллеров! Но радовали и приятные моменты: наши совместные походы в лес за грибами. Именно от Пауля мы узнали, что существует такой вкуснейший гриб, как «заячья капуста», достигающий порой 6–7 килограммов.

Несмотря на приличные дружеские отношения с нами, временами Пауль впадал в дикую ярость, особенно если кто-то из жильцов задолжал ему деньги за аренду, и тогда несчастным мало не казалось! Садовник не только лично приезжал к должнику набить морду, но и напрочь портил ему имидж, посещая рабочее место неплательщика и жалуясь работодателю. Так что драки на нашей улице и в его психопатической биографии были не редкостью. Но иногда, когда съемщик оказывался сильней или имел поддержку в лице своих домочадцев, били Пауля. Затем мордобойные отношения бурно выяснялись в суде, куда садовник-домовладелец не спешил, отправляя на разборки своих адвокатов. Слава богу, нас он пока не трогал, но стоило подумать, что делать, когда деньги за аренду закончатся. Разгуливать у всех на виду с побитой мордой совсем не хотелось! Кроме того, остальные проплаты тоже никуда не делись и деньги, необходимые на их погашение, нужны были ежемесячно.

В один из замечательных летних дней раздался телефонный звонок от моей приятельницы Фаины. Фаинка имела всего два достоинства: красивые, несмотря на возраст, ноги и умение играть на фортепиано, но, естественно, не как знаменитый пианист Ланг Ланг, а намного скромнее. И один недостаток: дурака-мужа, с которым, впрочем, позднее развелась. Замужем Фаина была долго, где-то лет двадцать, но прожив большую часть жизни с дебилом, поняла, что еще немного и сгинет в этом семейном дурдоме. Муж расставанию сильно артачился, а напоследок пообещал повыдергать Фаинкины красивые ноги. Только вот ни угрозами, ни мольбами вернуть прозревшую супругу на путь дальнейшего семейного прозябания ему не удалось.

Она твердо решила строить жизнь по-своему и начала с чистого листа – с одной из многочисленных передач по семейному «трудоустройству» перезрелых баб «Эй чувак позови меня в загс» столь популярных в нашей стране. Раз пять баллотировалась Фая на роль невесты, а впоследствии ее пару раз приглашали и просто так подменить заболевших или заартачившихся невест, но, к сожалению, мою подружку преследовали одни неудачи. Если юный жених обожал древних женщин, то среди всех кандидаток она оказывалась самой молодой, потому как остальным было далеко за восемьдесят. Если претендент отдавал предпочтение кривоногим невестам, то у Фаинки, как назло и по закону подлости, ноги оказывались самыми прямыми. А уж последний случай знакомства и вовсе стал вопиющим!