Читать онлайн «Париж ночью». Страница 59

На несколько минут мы с подругой покинули наш стол, откликнувшись на приглашение соседей из третьего автомобильного ряда, а когда вернулись, то обнаружили, что дама с негром и немецкая пара куда-то пропали, а китайцы и португальцы пируют в обществе колоритно одетых бретонцев и шумной компании художников-парижан, высыпавшей из соседнего мини-вэна.

Среди них выделялась своей агрессивностью по отношению друг к другу одна любовная парочка. Этих попутчиков я про себя назвал «красавчик» и «красавица». И для чего они только отправились в совместное путешествие, да еще в такой замечательный день? По любому поводу они награждали друг друга колкостями или просто хамили друг другу. Но весь наш русско-китайско-бретонско-португальский стол пропускал их пикировку мимо ушей и продолжал всеобщее братание. Теперь мужчины и женщины ходили пописать не только вместе, но и на брудершафт. А пробка все не рассасывалась.

Наш большой автомобильный банкет покинул только один респектабельный господин в золотых очках. Он спешил на паром в Сен-Мало, поэтому вызвал по мобильнику авиатакси, аккуратно убрал машину с автострады на обочину и улетел. Никто не пожалел о его отсутствии.

В другой раз вызвали пожарный вертолет, потому что из одной машины пошел дым. Но к прилету железной птицы пожар потушили своими силами. Почерневшую машину вручную тоже вытолкнули на обочину, а вертолет, забрав погорельцев, скрылся в закатном небе.

Дополнительный колорит празднику придавали велосипедисты. Сообразительные жители соседних деревень проявили истинно нормандскую смекалку. Установив на багажниках своих велосипедов плетеные корзины и загрузив их закусками домашнего приготовления и бутылками с вином, они принялись разъезжать вдоль автомобильных рядов и весьма прибыльно торговать, страшно радуясь такой неожиданной удаче. Запасы автомобилистов пополнились. Кое-кто закупал даже впрок. Ведь неизвестно, когда рассосется эта проклятая пробка.

Наступил вечер. А праздник продолжался. Можно было сказать, что у народа открылось второе дыхание. Теперь не только пели, но и танцевали. Гульба продолжалась, даже когда стало холодать, и народ потянулся к салонам автомашин. Просто веселье приобрело новые формы.

Сначала из окон автомобилей гремела разная музыка, потом все стали настраиваться на одну радиостанцию. Я тоже запустил свой приемник на автопоиск и, выудив из эфира нужную мелодию, зафиксировал ее. Салон машины наполнился звуками старых французских песенок в сопровождении аккордеона. Что это были за песни, не знаю. Но факт — французы, эти страшные индивидуалисты, почти все настроились на одну волну, слушали и подпевали шансонье, а иностранцы, не знающие слов, тоже мурлыкали в унисон. Над автострадой зазвучал нестройный, но мощный хор.

Праздник, как я уже отметил, переместился с шоссе в салоны автомобилей. И уже через открытые окна продолжалось общение, завязывались новые знакомства, возникал флирт. А без флирта во Франции не проходит ни одно событие.

Вот и сейчас одиноких гражданок стали приглашать в соседние машины выпить и закусить. Причем очень скоро многие из них оказались полураздетыми. Ближе к ночи, озираясь вокруг, я с изумлением обнаружил, что некоторые пары поменялись партнерами, что «красавчик», например, целуется со смешливой дамой, а «красавица» стонет в объятиях ее черного муженька. Немецкая пара построила совместно с португальской шведскую семью — очевидно, язык любви был единственным в мире общим языком, который они нашли сразу. А парижские художники устроили в салоне своего мини-вэна такой карнавал, что уже нельзя было понять, какому телу принадлежит та или иная рука и нога. Они предлагали мне с подругой присоединиться к ним, но нам было хорошо вдвоем. Мы только недавно познакомились и еще не успели надоесть друг другу. И только китайцы, еще находившиеся в состоянии эйфории, не сразу врубились в то, чем обычно заканчиваются французские праздники, а когда врубились, то наглухо задернули шторки на окнах, отогнали от стекол детей и запустили на всю громкость антисексуальную китайскую музыку, но празднику это не помешало. Он продолжался всю ночь. С хлопаньем пробок, взрывами смеха, стонами любви. Словом, все как положено.

Под утро между автомобильными рядами промчались полицейские на мотоциклах с желтыми мигалками. С первыми лучами осеннего солнца началось пробуждение. Для многих это стало серьезной проблемой. Не все пробудившиеся поняли, в чьем, собственно, автомобильном салоне они ночевали и с кем. А кроме того, перед некоторыми встал вопрос — как в этом бесконечном, застывшем потоке найти свою машину: вперед нужно идти метров триста или назад километра полтора?

Мы тоже с трудом продрали глаза и вылезли из-под нашего пледа. В этот момент произошло долгожданное событие. Где-то впереди, в туманном далеке, зашевелилась наша автомобильная змея, и все эти новые знакомые, новые друзья, новые любовники начали быстро разбегаться по своим машинам. Последней, в одних трусах, но в туфлях на высоких каблуках, из машины «красавчика» выскочила и помчалась к своему автомобилю смешливая дама. А «красавица» никак не хотела расставаться с ее черным мужем, но, получив прощальный поцелуй и шлепок по попке, тоже побежала к своей машине.

Наконец и наше авто тронулось. Все вокруг стали на прощание махать друг другу руками, обмениваться на ходу телефонами и визитными карточками. Автомобильные ряды двигались с разной скоростью, поэтому вскоре мы потеряли из виду наших вчерашних знакомых.

Машины медленно набирали скорость. Теперь справа от нас кто-то брился, а слева рыжая девчонка болтала по мобильнику. Потом нас обогнал прицеп с парой скаковых лошадей, потом катафалк с гробом. Я сплюнул три раза через левое плечо и увидел свадебный кортеж. Интересно, подумал я, они застряли в пробке до церкви или после венчания? Но то, что первая брачная ночь уже произошла, было видно по смущенному лицу жениха и счастливому лицу невесты.

Господи! Сколько же всего случилось за несколько часов в этой пробке? А ведь если кого спросить, в том числе и меня, где это мы стояли, на каком километре этой самой дороги, убей, не вспомню.

А жаль. Была бы моя воля, я бы поставил именно в этом пустынном месте памятник в честь этого дня — одного из самых счастливых дней моей жизни.

Перевод Г. Плисецкого. — Примеч. ред.