Читать онлайн «Лекции по истории культуры (Том 1)». Страница 18

Важную роль играли Шамаш (Уту) и Син (Нанна) - боги Солнца и Луны. Шамаш считался верховным судьей, он заботился о бедных, предсказывал будущее.

Ашшур был городским богом столицы Ассирии. Когда город стал административным центром великой державы, Ашшур приобрел черты повелителя вселенной, творца, отца богов.

Одно из самых почетных мест в пантеоне занимала богиня любви, плодородия и войны Иштар (Инанна).

Чаще всего поклонялись идолам, в которых, как считалось, обитали боги. Если идола увозили из храма, это понималось как уход самого бога. Но могли поклоняться и символам отдельных божеств - восьмиконечной звезде Иштар (или ее астральному соответствию - планете Венере), копью Мардука, тростниковой писцовой палочке Набу и др.

Боги жили, как люди, и их жизнь, в соответствии с этим представлением, так и организовывалась жрецами. Например, перед идолом Ану - главы совета богов каждое утро расставляли идолов младших божеств. Ему приносили еду, его укладывали спать и т.д. Считалось, что это важнейшая функция людей для поддержания мирового порядка.

Жители древней Месопотамии верили в судьбу. Они считали, что каждому человеку отмерена его доля счастья и несчастья. У людей были духи-хранители мужского и женского рода, а кроме того, каждого человека на протяжении всей его жизни сопровождали демон добра и демон зла, которые следили за исполнением повелений судьбы. Представления о свободе человеческой воли отсутствовали, так как само понятие свободы появляется только у древних греков. Считалось, что человек создан для служения богам и потому должен принимать свою судьбу с благодарностью.

Цивилизация, культура также считалась созданием богов. Дело в том, что различия между естественными, природными и искусственными, созданными человеком явлениями и предметами мысль жителей древней Месопотамии не знала. Об этом можно судить, например, по гимну Энлилю:

Без Энлиля, Могучего Утеса,

Не выстроен город, не заложен поселок,

Не выстроен хлев, не заложен загон,

Вождь не возвышен, жрец не рожден,

Не избран оракулом служитель храма,

Нет в отрядах начальников войска,

Потоки воды не отводят в каналы,

Мол хвостом не врезается в море,

Море насыпи не рождает.

Глубоководные рыбы в тростниковых зарослях икру не мечут,

Небесные птицы на земле просторной не вьюг гнезда,

В небесах грозовые тучи не раскрывают пасти,

На ниве и в поле пестрый ячмень не колосится,

В степи - краса ее - злаки и травы не зацветают,

В садах деревья тяжелых плодов не рождают...

Отметим, что в перечислении того, что не существует без ведома Энлиля, без его слова, содержится высочайшая оценка этой цивилизации. В том же гимне о городе сказано: "Город! Его лик излучает ужас! Его стены! К ним и бог не подступится! .. .". Вообще городской образ жизни был синонимом достойной жизни человека. Только тех, как уже сказано, кто жил в городах, цари Шумера и Аккада, Вавилонии и Ассирии признавали равными себе. К кочевникам, даже одерживавшим победы, отношение было презрительным.

* * *

Сейчас непросто судить об уровне того, что мы относим к так называемым "научным знаниям". Дело в том, что до настоящего времени дошли списки практически значимых рецептов, способы решения конкретных задач, справочники. Теоретические взгляды, без которых развитие и практических знаний затруднительно, письменно не зафиксированы.

Известно большое число математических табличек с решениями различных задач. Задачи решались в сложной десяти-шестидесятиричной системе счисления, а для облегчения вычислений пользовались таблицами умножения и деления. Были также таблицы квадратов чисел, кубов, а также квадратных и кубических корней. В Вавилоне умели решать квадратные уравнения и задачи, решение которых требовало квадратных уравнений и задачи, решение которых требовало грамоты на уровне знания теоремы Пифагора. Определялись объемы сложных тел. Писцы должны были уметь начертить план дома, земельного участка, чтобы вычислить необходимый объем материалов и работ.

До нас дошло большое число медицинских и химических рецептов. Для практикующих врачей существовали своеобразные учебники: таблички подобраны или по симптомам или по названиям пораженных частей тела. Здесь же приводились списки лечебных трав, которые использовались так же, как и сейчас, - в виде пилюль, мазей, свечей. Медики располагали довольно большим числом медицинских инструментов.

Важнейшим стимулом развития научных знаний была необходимость сообразования человеческих действий с волей богов, то есть гадательная практика. Гадатели составляли огромные своды наблюдения за природными явлениями, за поведением птиц, животных и человека, за всем необычным, будь то рождение уродов или небесные явлений. Именно ими составлены древнейшие списки звезд, движения планет, отмечены фазы Луны и т.п. Правда, астрономических знаний, заимствованных затем греками в VI-V вв. до н.э., в период Хаммурапи еще не было, но астрология получила заметное развитие.

Был разработан и календарь. Год состоял из 12 лунных месяцев, а дополнительные дни (наличие которых связано с расхождением лунного и солнечного года на 11 дней) вставлялись в календарь по решению царской администрации как лишний месяц.

Гадательная практика, а именно записи "предзнаменований", привела к составлению первых исторических сочинений.

Были составлены географические карты, но они носили более мифологический, чем научный характер: на них изображался обтекавший землю Океан с островами, населенными мифологическими героями, а в центре земли - сбегавшие с гор Тигр и Евфрат. Однако известно, что вавилонские купцы знали много больше, так как хорошо освоили торговые пути в Индию, Эфиопию и другие страны.

Деятельность гадателей положительно сказалась на развитии музыкального искусства: были созданы учения о длинах струн, о ладах. (Писец, кончивший э-дубу, должен был уметь исполнять все виды культовых песен, играть на музыкальных инструментах, руководить хором).

Некоторые гадания, в частности гадание на печени, были заимствованы другими культурами.

* * *

Вавилонское время - это время аккадской литературы, прямой наследницы литературы Шумера. Однако, в отличие от последней, аккадская литература это не просто воспроизведение фольклорно-мифологических мотивов. Это уже литература в полном смысле слова: она авторская, и авторы пытаются видоизменить известные сюжеты в соответствии со своими представлениями и идеалами; ощущается индивидуальное начало (хотя авторы произведений нам практически не известны, в отличие от греческой традиции) появляются элементы социальной критики, лирика и т.д.

Художественной прозы еще не существовало. Основной формой произведений была стихотворная либо полустихотворная ритмизированная речь. Поскольку читать с листа было тогда невозможно из-за особенностей клинописного письма, предполагается, что поэмы импровизировались певцами под музыку.

Наиболее известным произведением шумеро-аккадской литературы стал "Эпос о Гильгамеше" ("О все видавшем"), хотя его нельзя считать национальным эпосом в полном смысле этого слова. Это история о царе Урука Гильгамеше, который обнес стеною Урук; о его дружбе с Энкиду, о том, как они с другом убили чудовище Хумбабу (Хуваву); о смерти Энкиду и горе Гильгамеша; о потопе; о поисках Гильгамешем цветка бессмертия, который у него затем крадет змея.

Для того, чтобы получить представление о поэме, приведем два отрывка: первый - описание того, как Гильгамеш и Энкиду идут на битву с чудовищем, хранителем горы Хумбабой; второй - часть плача Гильгамеша по Энкиду:

Остановились у края леса,

Кедров высоту они видят,

Леса глубину они видят,

Где Хумбаба ходит, - шагов не слышно:

Тропы проложены, путь удобен.

Видят гору кедра, жилище богов, престол Ирнини.

Пред горою кедры несут свою пышность,

Тень хороша их, полна отрады,

Поросло там тернием, поросло кустами,

Кедры растут, растут олеандры.

Лес на целое поприще рвы окружают,

И еще на две трети рвы окружают.

* * *

Едва занялось сияние утра,

Гильгамеш уста открыл и молвит:

"Энкиду, друг мой, твоя мать антилопа

И онагр, твой отец, тебя породили,

Молоком своим тебя звери взрастили

И скот в степи на пастбищах дальних!.

В кедровом лесу стези Энкиду

По тебе да плачут день и ночь неумолчно,

Да плачут старейшины огражденного Урука,

Да плачет руку нам вслед простиравший,

Да плачут уступы гор лесистых,

По которым мы с тобою всходили...

Что за сон теперь овладел тобою?

Стал ты темен и меня не слышишь!"

А тот головы поднять не может.

Тронул он сердце - оно не бьется.

Закрыл он другу лицо, как невесте,

Сам, как орел, над ним кружит он,

Точно львица, чьи львята - в ловушке,