Читать онлайн «Кёльн и замки Рейна». Страница 13

В 1317 году обитатели замка заключили союз с графом Вильгельмом фон Катценеленбогеном, и тот по договору предоставлял военную помощь члену общины, рыцарю Эберхарду Бреннеру фон Ланштайну, рассчитывая в случае необходимости на поддержку 25 рыцарей Шёнбурга. Вскоре такой же союз был заключен с архиепископом Трира Балдуином, а еще через некоторое время – с жителями Обервезеля. Все договорившиеся стороны приобрели право вступать в общины своих друзей, благодаря чему и город, и замок регулярно пополнялись новыми людьми.

В середине столетия рассорившиеся общинники поделили свое владение на три части. В документах указывалось, что господа Шёнбург и Фридрих получили верхний замок под названием Штейн, господину Эмерлиху достался участок у стены-кожуха, господа Йохан, Лампрехт, Оттон Висмар, Оттон Файст и Герман Райден стали хозяевами северной части, назвав свой дом Альденбургом. Участвовавшим в договоре привратнику, капеллану и стражникам никаких строений не досталось, но, видимо, вовсе не их чувства послужили причиной нового конфликта, который опять завершился делением замка. После недолгих разбирательств рыцарь Лампрехт получил во владение две трети, уступив остальное Хумберту, завладевшему одним из жилых строений. Рыцарь Генрих по прозвищу Tzorn после смерти братьев выпросил у императора имущество всей своей линии.

В конце XIV века, подписав соответствующие бумаги, благородные обитатели замка договорились отдавать по гульдену в год на строительные работы, совместными усилиями охранять стену-кожух и содержать три караула: по два стражника на каждую треть крепости. В последующих документах хозяином города и земель вокруг Шёнбурга называется архиепископ Трира, которому пришлось доказывать свои права с помощью артиллерии. Под градом ядер (в этом конфликте впервые на Рейне были использованы пушки) горожане смирились, кстати, столкнувшись с изменой замковых «друзей», выступивших на стороне церкви.

Каменная стена и старый вход в дом привратника

Побежденный Обервезель утратил свободу, став владением архиепископства Трира. Обитатели замка вновь заключили союз, подписав договор с пфальцграфом Рупрехтом. Владелец таможни и потому очень нужный для общины человек, он подписал документ, где обещал освободить от пошлины строительные материалы для замка и не выступать против города. Замковые люди в случае осады получали в поддержку 20 воинов различного ранга. В обмен на щедрость пфальцграфа они приняли его в общину и преподнесли в дар надстроенную до четырех этажей каменату, расположенную между цистерной и капеллой. Впервые упомянутая тогда часовня строилась как обитель Святого Николая, но затем была посвящена святой Екатерине. Молельня стояла вблизи входа в верхний двор, едва помещаясь под обзорным углом – обращенной в сторону Рейна двухэтажной стеной с галереей, соединявшей каменату с юго-западной башней.

Можно представить, какие приятные картины открывались из окон замка в июньский день. Расцветающая природа радовала взор и согревала сердце, но совсем иной жизнь казалась холодным, сырым ноябрьским днем, когда размокшие дороги, холодные камни и скудное тепло единственного камина заставляли вздыхать о теплом городском домике. В замках было не только темно, но и очень холодно, а в скальных постройках еще и сыро: зимой стены почти не защищали от холода, без отопления остывая и впитывая влагу. Щели в них от сквозняка закладывали соломой или мхом. Те, кто мог позволить себе роскошь, обшивали стены досками или развешивали ковры. С конца XIII века в Европе резко похолодало и привычные с романских времен большие окна стали замуровываться. Их сменили маленькие, прямоугольные, упорядоченные в группы проемы, меньше пропускавшие холод.

В имперских замках до сих пор встречаются большие окна, разделенные пополам или накрест, с застекленной верхней частью. Несмотря на то что стекло уже успело войти в обиход, не слишком богатая рейнская знать предпочитала его заменитель, так называемое лесное стекло (нем. Waldglas), которое представляло собой молочно-мутные круглые шайбы, пропускавшие очень мало света. Многие простые рыцари не могли позволить себе и такого, поэтому в теплое время года проемы оставались открытыми, а зимой их закрывали тонкой кожей, пергаментом или мехом, натянутым на деревянные рамы.

Башня Быка в системе городских укреплений Обервезеля

Такой прием делал сумрачные помещения еще темнее, заставляя обитателей замка проводить бесконечные месяцы в полутьме: если вспомнить высказывания о мрачном Средневековье, то, представляя высотную крепость зимой, они кажутся не такими уж несправедливыми. Развеять мрак немного помогало слабое пламя, исходившее от сальных свечей, изготовленных из жира с коровьих почек или бараньего сала. Широко известные свечи из стеарина и парафина были изобретены лишь в XIX веке, а применявшиеся до того свечи из пчелиного воска были слишком дороги и потому доступны только тем, кто держал собственных пчел. Яркий огонь давали факелы, но они нещадно коптили, угрожая коврам и мебели. Доступная всем сосновая лучина и масляные лампы при такой же копоти уменьшали и без того скудный запас кислорода, наполняя комнаты отталкивающим запахом прогорклого дыма.

В то время как графы и короли согревались у огромных каминов в рыцарских залах, обитатели маленьких замков дрожали от холода в крошечных комнатах жилых башен. Однако и камин, распространяя тепло лишь на несколько метров, оказывался бесполезным, едва лишь затухало пламя. Сидение у огня, дополненное беседой и рукоделием, было обычным занятием в длинные зимние вечера: ближайший складной стул или кресло у камина занимал господин, рядом усаживался почетный гость, а поодаль размещались жена и остальные члены семейства. Удаленные концы зала, как и другие холодные помещения, отапливались железными корзинами с раскаленными углями, дававшими весьма скудное тепло.

В 1442 году император Сигизмунд объявил Шёнбург леном Священной Римской империи, но, передумав, вернул его прежнему владельцу. Тогдашний архиепископ Трира в дальних резиденциях не нуждался и, оставшись без хозяина, орлиное гнездо на берегу Рейна постепенно пришло в упадок. Известно, что столетие спустя Фридрих фон Шёнбург в письме святому отцу напоминал об обещании выслать денег на ремонт капеллы и содержание священника, которого в замке за неимением средств не было уже 12 лет. В течение такого же срока владельцы не поставляли положенную Обервезелю ежегодную бочку вина из епископских погребов.

Подобно многим рейнским замкам, Шёнбург сильно пострадал в ходе Тридцатилетней войны: его поочередно штурмовали шведские, баварские и, после долгой осады, французские войска под командованием виконта Тюрена. После прихода солдат Людовика XIV многострадальная крепость перестала существовать в прежнем качестве, поскольку жить в сгоревших домах, среди зияющих огромными дырами стен, у засыпанных колодцев и разрушенного моста казалось невозможным. Почти столетие после смерти последнего рыцаря из рода Шёнбургов никому не нужный замок пустовал. В 1796 году сюда вновь пришли французы и, присоединив груду развалин к владениям своего короля, увезли лучшее замковое имущество, предварительно распродав местным жителям худшее.

К счастью, века запустения не смогли разрушить круглую 6-этажную башню, одиноко стоящую у юго-западной стены. Судя по наличию каминов, на 5-м и 6-м этажах когда-то жили люди, возможно, стражники, охранявшие темницу, единственным входом в которую служило отверстие в полу сводчатой комнаты 4-го этажа. Раньше попасть сюда можно было только по наружной лестнице, а имеющийся ныне вход на уровне земли появился в XIX веке, после восстановительных работ, когда башню стали называть Тюремной.

Жилые башни времен раннего Средневековья были скупо меблированы, а сама мебель вплоть до Ренессанса даже в имперских замках не отличалась ни размерами, ни красотой. В то же время отделка стен, полов и потолков удивляет богатством, яркостью нестареющих красок и неповторимостью почерка мастеров. Если в каминном зале какого-либо замка стены покрывались штукатуркой, то чаще всего ее скрывала роспись. Гобелены служили украшением и хорошо защищали от холода; самые роскошные ковры появлялись на стенах в праздничные дни и скрывались в сундуках по будням.

Если верить старинным описаниям, складные или обычные столы устанавливались в большом зале к обеду, не загромождая комнату в иное время. Господа сидели на сундуках, табуретках или скамьях, а с XVI века освоили знакомые грекам и римлянам складные стулья. Вместо множества сидений иногда в зале стояла одна, вытянутая по периметру, скамья.

В лучших, роскошно отделанных сундуках (очень редко в стенных шкафах) вместе с ценной одеждой лежали документы. Большие, но менее презентабельные сундуки служили для хранения постельного белья. В спальне при возможности рыцари устраивали кровать с балдахином: навесу из ткани или дерева надлежало задерживать насекомых. Средневековые кровати были широки и на современный взгляд коротки, вероятно, потому что тогда в Европе было принято спать полусидя, утопая в огромных подушках. Служанки, ютившиеся в каморках под крышей, спали на простых, сбитых из досок общих лежанках, а слуги-мужчины не имели ни того ни другого; их селили в конюшне, не выделяя даже уголка, поэтому они отдыхали буквально у конских ног.