Читать онлайн «Пекин и Великая Китайская стена». Страница 30

Вид на Летний дворец

Китайцы обратили внимание на европейскую культуру еще в XVI веке. Используя отдельные ее черты изредка, не в полной мере, местные художники никогда не стремились к точному повторению чуждого стиля. Двумя столетиями позже обстановка изменилась и уже в Европу стало проникать восточное, а следовательно и китайское, искусство. Его воздействие особенно проявилось в середине XVIII столетия, когда европейцы активно торговали с Китаем. Возникший тогда термин «китайщина» (фр. шинуазри) отразил несколько искаженный взгляд не только на китайскую, но и на восточную культуру вообще. Изысканные китайские орнаменты, созвучные модному стилю рококо, украшали европейскую одежду, предметы домашнего обихода, фарфор и фаянс.

Галерея в парке Летнего дворца

В зодчестве Франции, Германии, Англии и даже Америки увлечение Востоком выразилось лишь в узорах и деталях внутреннего убранства; отдельные мотивы использовались в небольших парковых постройках. Большинство сооружений китайского стиля являлось таковым лишь по названию, потому что не заключало в себе характерных для местного искусства особенностей. В редких случаях использование китайских мотивов создавало фантазийный либо чисто декоративный стиль, условно именовавшийся «ложный Китай». Искреннее желание передать чужие традиции в привычных формах, как правило, уводило авторов от реальности, поскольку им не удавалось постичь трудную науку пропорций и ритмов, которой прекрасно владели китайцы.

В конце XIX века недалеко от Пекина неожиданно разлилось озеро и выросла огромная гора. Искусственно созданный ландшафт являлся природной частью Летнего дворца (кит. Ихэюань), удивившего не только грандиозными сооружениями парка. На празднике открытия очередной загородной резиденции зрители смогли увидеть картины, словно срисованные с древних гравюр. Вначале обширная усадьба четко разделялась на дворцовую и парковую зоны. Зодчие дополнили рукотворное озеро малыми водоемами и возвышенностями, а холм увенчали буддийским храмом Фосянгэ.

В одной из жилых построек Летнего дворца находилась резиденция печально знаменитой императрицы Цыси. На берегу водоема до сих пор стоит ее мраморная лодка, которая раньше использовалась в качестве столовой. Овдовевшая в молодости, жестокая и расточительная монархиня управляла империей около полувека, сумев устранить или подчинить себе всех законных наследников трона.

На создание и отделку комплекса регентша потратила средства, достаточные для годового содержания военно-морского флота.

Занятие музыкой во дворце

Недалеко от парадных павильонов Летнего дворца был построен театр Дэхэюань, а немного дальше находилась прогулочная галерея, иначе называвшаяся Длинным коридором. Вытянутая почти на километр, она попала в Книгу рекордов Гиннесса благодаря небывалой длине и великолепным произведениям искусства. Каждый пролет этого уникального сооружения украшала живопись, причем каждая из множества картин отличалась оригинальным сюжетом.

Некогда в парадных павильонах пекинских и загородных дворцов устраивались пышные приемы. Императоры Китая усердствовали в ритуалах, отводя государственным делам короткие промежутки времени между торжествами. Все праздничные церемонии проходили там, где обитал правитель, – в южной части Запретного города, тогда как северную занимали его супруги и наложницы. После победы народной революции в 1949 году императорская резиденция была объявлена музеем, и с тех пор в роскошных апартаментах никто не жил. В бывшем доме Сына неба открылись выставки, экспонатами которых стали подлинные вещи правителей и членов последних царских династий.

После архитектуры «китайское барокко» захватило всю местную культуру, включая изобразительное искусство, также устремившееся к новым формам в рамках вековых традиций. В эпоху Мин в Пекине начала действовать Академия живописи, где возродилась почти забытая раннесредневековая культура. Подражая знаменитым предшественникам, воспитанники этого почтенного заведения копировали работы мастеров периода Сун. В картинах того времени заметно стремление к условности, хотя и живописцы, и скульпторы изображали предметный мир – животных, растения, вещи – все так же символически. Однако многие из мастеров обращались к литературе, создавая сложные композиции с философским смыслом. Несмотря на общий упадок, минская пластика сохранила реализм, что затрагивало и религиозную скульптуру, отличавшуюся большим разнообразием художественных приемов.

«Буддийское божество Гуаньинь». Белый фарфор, эпоха Мин

К периоду Мин относится стремительное развитие фарфоровой промышленности. После основания вначале императорских, а затем и частных мануфактур китайский фарфор выдвинулся на первое место в мире. Изделия мастеров Поднебесной выделялись белизной и чистотой фарфоровой массы, элегантностью форм, покоряли мягким сиянием глазури. Исключительные по качеству и художественности изделия создавались с помощью примитивной техники и, как всегда было в Китае, в условиях непосильного труда. Знатоки высоко ценили миниатюрные статуэтки из молочно–белого фарфора, полупрозрачные чаши со скульптурными деталями, великолепные вещи из перегородчатой эмали: курильницы, вазы, столовую посуду. Большую часть этих изделий, конечно, приобретали члены императорской семьи. Возможно, именно в царских покоях перегородчатую эмаль впервые увидели иностранцы, во всяком случае начиная с XVII века она имела большой успех в Европе.

Чрезвычайно трудоемкая техника перегородчатой эмали требовала от мастера глубоких знаний и многолетнего опыта.

На поверхность металлической заготовки вначале напаивались тонкие полосы латуни или серебра, создававшие перегородки между отдельными частями узора. Полученные таким образом ячейки заполнялись полужидкими цветными эмалями, после чего предмет подвергался обжигу, полировке и, если необходимо, золочению. Декоративные свойства эмали усиливались сочностью тонов и блеском позолоты на бронзовых деталях, которые в виде фигурных ручек и подставок дополняли и без того сложные изделия.

Модель пагоды с колокольчиками, XIX век

В изготовлении дорогостоящей мебели, шкатулок, коробок для сладостей в эпоху Мин, как и в древности, применялся натуральный лак с последующим нанесением орнамента или сюжетных рисунков. Богатые китайцы охотно покупали красный резной лак, производство которого начиналось с послойной обработки поверхности. Наружные стенки металлического, деревянного или сформованного из бумажной массы предмета покрывались веществом, полученным с так называемого лакового дерева (кит. ци шу). После окрашивания киноварью предмет ставился на просушку; операция повторялась до тех пор, пока слой лака не достигал нужной толщины, а затем хорошо просушенное изделие поступало к резчику.

Большое значение в искусстве Китая имел портрет, традиции которого сложились в начале новой эры. Крайне канонизированные погребальные изображения отражали архаичные принципы конфуцианства. Картины, написанные с живой модели, напротив, уже тогда показывали стремление к реализму. Создавая портреты, равно как светские, так и культовые, китайские художники по традиции помещали героев фронтально, придавая им торжественный вид с помощью спокойного лица и застывшей позы. Тем не менее многие безвестные, но, несомненно, талантливые и смелые мастера изучали характер человека затем, чтобы ввести жизнь в узаконенные схемы.

Ваза и курильница. Перегородчатая эмаль, эпоха Мин

Картина, известная под названием «Портрет жены сановника», относится к традиционному жанру культовой живописи. Тем не менее художник постарался выразить чувства модели, мастерски передав ощущение муки, исходящее от высокомерного лица знатной женщины. Обнаруживая страдание, героиня подавляет зрителя властным взглядом живых черных глаз. Желание раскрыть духовный облик человека стало особенно заметно в работах художников периода Цин, даже когда они изображали не титулованных особ, в частности императорских наложниц или евнухов.

Кастраты существовали в Китае с глубокой древности. Бесполые создания лучше обыкновенных мужчин охраняли царских жен и наложниц, но иногда, компенсируя свою убогость, активно вмешивались в государственные дела. В разные эпохи они были шпионами, слугами либо советниками здравствующего монарха. Некоторые из них становились «клыками и зубами дракона», то есть доверенными лицами правителя. В годы владычества последнего минского императора евнуху Вэй Чжунсяню подчинялись 3 тысячи гаремных стражей и все жители Поднебесной, которой он управлял вместо слабого владыки. Еще больше кастраты возвысились во времена регентши Цыси. За долгие годы ее правления главный евнух Ли Ляньин скопил огромное состояние на взятках, торговле должностями и подрядах на строительные работы в Императорском дворце.