Читать онлайн «Айвазовский в Крыму». Страница 23

На этом панно Богаевский запечатлел изобилие и цветение крымской природы. На переднем плане написаны громадные деревья и виноградники. Панно должно было не только демонстрировать богатство крымской земли, но и раскрывать те возможности, какие заложены в ней и будут реализованы в новую, социалистическую эпоху.

На описании этих панно Богаевского пришлось остановиться подробнее, потому что они погибли при пожаре во время эвакуации Симферопольской картинной галереи в годы Великой Отечественной войны, и от них остались лишь две фотографии. Только в галерее Айвазовского сохранился мастерски написанный маленький эскиз, выполненный Богаевским для второго панно. Он написан в сложной технике многослойной акварельной живописи, которой в совершенстве владел Богаевский.

Панно для сельскохозяйственной выставки 1923 года созданы Богаевским на рубеже двух основных периодов творчества художника. Это были первые крупные работы, написанные им в послереволюционные годы. Художнику минуло пятьдесят лет. Он был известен в России и за границей как сложившийся мастер киммерийского пейзажа. И вместе с тем он стоял на грани нового этапа развития дарования, казалось, прочно и основательно сложившегося и определившегося в дореволюционную эпоху.

В новых социальных условиях творчество Богаевского, продолжая совершенствоваться, приобрело иной характер. Былой налёт модернизма, присущий его работам ранней поры, после Октябрьской революции совершенно исчез из его живописи. В 30-х годах, к концу жизни, К. Ф. Богаевский создал значительные реалистические произведения — монументальные по форме и героические по содержанию. В них полностью раскрылось его своеобразное дарование, проявилось высокое мастерство.

Эти перемены произошли в результате длительных, подчас мучительных поисков и напряжённого труда всей его жизни.

Константин Фёдорович Богаевский родился в Феодосии 12(25) января 1872 года.

Тяга к искусству проявилась у него очень рано. Гимназистом, в 1884 году, он сделал копию с гравюры на дереве. Уже в этой копии ясно видны зачатки многих особенностей дарования Богаевского.

Помимо ясно выраженных физических качеств — зоркости и точности глаза, уверенности и твёрдости руки, в рисунке двенадцатилетнего мальчика поражает удивительная целеустремлённость. Такой рисунок невозможно было выполнить в один-два вечера. Неопытный мальчик должен был затратить на него дней десять-двенадцать.

Айвазовский одобрил первые опыты Богаевского и разрешил ему приходить в свою мастерскую.

Сохранилось несколько детских рисунков Богаевского и альбомчик с набросками, сделанными с натуры. В них ясно проступают те же черты дарования, что и в первой его копии. Есть в альбоме и рисунок, свидетельствующий, что в юности Богаевский увлекался творчеством Айвазовского.

По совету Айвазовского Богаевский вскоре был определён в обучение к художнику А. И. Фесслеру, хотя продолжал посещать и мастерскую Айвазовского. В 1891 году К. Ф. Богаевский поступил в Петербургскую Академию художеств.

Поначалу он растерялся перед массой новых впечатлений и не сумел войти в русло академической жизни. В первые годы занятий, работая над гипсовыми слепками с античных статуй, он не мог проявить своих склонностей и остался холоден и равнодушен к учебным заданиям. Его рисунки с гипсов (Гермес, Венера Милосская, Дискобол) были выполнены на среднем уровне обычных академических работ. Хуже обстояло дело с живой моделью. Как это ни странно, обладая абсолютно точным глазом, Богаевский никак не мог справиться с рисованием натурщиков, хотя в детстве прекрасно рисовал маленькие фигурки людей и животных. В его развитии, видимо, наступил какой-то кризис.

В 1894 году руководителем класса пейзажной живописи академии был назначен А. И. Куинджи, в прошлом ученик И. К. Айвазовского. Профессор Куинджи обратил внимание на пейзажные этюды Богаевского и перевёл его в свой класс.

Богаевский был захвачен новым своеобразным методом «обучения творчеству», какой ввёл Куинджи. Здесь нашла полную поддержку и признание его склонность к пейзажному искусству. В классе Куинджи не было обязательной для всех программы обучения, и он освободил Богаевского от ненавистного для него рисования натурщиков.

Развитие дарования Богаевского пошло очень быстро, и на конкурс в 1897 году он представил картину «В горах», хоть и написанную в духе работ своего учителя, но выполненную мастерски.

В письме к одному из феодосийских друзей Богаевский высказал свои настроения и мечты, навеянные копированием картины Судковского «Штиль», находившейся тогда в академическом музее. Передавая впечатление от картины, он писал:

«Должно быть, художник, который написал эту картину, долго сидел на берегу, сидел, может быть, час и два и всё прислушивался, что говорила ему эта спокойная и величавая природа, прислушивался к волнам, что плескались у его ног, и к самой тишине, и молчанию природы, которое иной раз душе больше говорит, чем иной мир звуков. И с сердцем, полным только что выслушанной музыки, художник пришёл в свою одинокую мастерскую, заперся в ней и стал проводить счастливейшие в своей жизни часы перед начатой картиной. Забыты были все огорчения и треволнения жизни, и всё искупалось блаженнейшими минутами творчества».

Уже самые ранние произведения Богаевского были посвящены изображению природы родных мест — пустынных берегов восточного Крыма, очертаниями и рельефом местности во многом напоминающими Италию и Грецию. Изучая природу прибрежной полосы восточного Крыма и следы жизни народов, обитавших в этих местах в древние времена, К. Ф. Богаевский многие годы пишет исторические крымские пейзажи.

В 1898 году А. И. Куинджи повёз своих учеников за границу. Они посетили Германию и Францию. На Богаевского самое сильное впечатление произвела живопись мюнхенских романтиков-символистов — Штука, Клингера и картины Бёклина.

Одной из ранних работ Богаевского была картина «Древняя крепость» (1902 год, Феодосийская картинная галерея), изображающая ночь на берегу моря.

С представлением о ночных маринах в те годы обычно были связаны картины летней ночи у живописных берегов с золотой лунной дорожкой, манящей вдаль, и ласковой волной, играющей среди прибрежных камней.

Богаевский сознательно отрешается от такого изображения ночи. Его картина несколько мрачновата. На ней — развалины древней крепости, венчающей прибрежные каменистые холмы, берег со стороны моря и холмы, закрывающие горизонт. Только узкая полоска неба над стенами создаёт впечатление пространства.

Так построены композиции многих ранних работ Богаевского. На картине «Ночь у моря» (1903 год, Саратовский художественный музей им. Радищева) вовсе нет неба. Крупные волны бьют о скалистый берег, в расщелинах которого гнездятся прижатые ветром к земле низкорослые узловатые деревья.

В творчестве Богаевского море часто сопутствовало живописным образам и органически входило в его композиции.

Уже в ранних произведениях «Древняя крепость», «Киммерия», «Город у моря» море бушует у подножия развалин древних замков и крепостных стен, как бы олицетворяя разрушительную стихию времени. Мертвенный лунный свет усиливает впечатление пустынности, покинутости, разорённости некогда богатых городов.

Характерна для этого периода картина «Берег моря» (1907 год, Третьяковская галерея), на которой изображена каменистая прибрежная местность, написанная со стороны моря в лунную ночь. В картине нет ни красивых гор, ни пышной растительности. Она привлекает не внешней красотой, а тонко переданным лунным светом, мягко сверкающим на волнах и скалистых берегах. Картина полна лирической грусти, усиленной безлюдностью изображённых мест.

Ранние работы Богаевского полны чувства одиночества и глубокой тоски.

Одним из наиболее выразительных произведений этого периода является картина «Замок у моря» (1903 год, местонахождение неизвестно). Сюжет картины очень прост: на приморском мысу грозно высятся развалины средневекового замка. Бурное море катит свои суровые волны к подножию его стен. Их чередование и однообразная ритмичность усиливают ощущение безлюдности и одиночества. В этой работе художник сумел ярче, чем в других, передать атмосферу пустынной, покинутой человеком земли.

В самой живописи ранних работ художника, тяжёлой по цвету, перегруженной красочным слоем, отражены длительные поиски новых форм для выражения волновавших его образов. Богаевский, видимо, стремился к широкому письму, лёгкому, быстрому «бегу кисти», о чём не раз писал своим друзьям. Но так как смолоду он отличался строгой взыскательностью, то результаты лёгкого письма его не удовлетворяли. Он заново по нескольку раз переписывал свои картины, работал над ними, пока кисть его не увязала в перегруженном, жирном красочном слое, и с трудом «дотягивал» свою работу до конца. Вместо широкого, лёгкого письма получалась тяжёлая, глухая живопись. Он всю жизнь мечтал о «моцартовской лёгкости воплощения», но живописное мастерство давалось ему трудно.