Читать онлайн «Искусство Древнего Мира». Страница 16

Как «небожителю» по самой своей природе, божеству полагалось проживать на большей высоте, чем смертному.

В верхней башне зиккурата, наружные стены которой иногда покрывались голубым глазурованным кирпичом, находилось святилище. Туда не допускался народ, и там не было ничего, кроме ложа и иногда золоченого стола. Святилище и было «жилищем бога», который почивал в нем по ночам, обслуживаемый целомудренной женщиной

Но это же святилище использовалось жрецами для более конкретных нужд: они поднимались туда каждую ночь для астрономических наблюдений, часто связанных с календарными сроками сельскохозяйственных работ.

Итак, не каменная громада, возвышающаяся над прахом одного-единственного человека, обожествляемого царя, гладкая, одноцветная и наглухо закрытая со всеми своими сокровищами, а сверкающая террасами, открытыми взору каждого, грандиозная храмовая постройка, созданная не для покойника, а для таинственного, общающегося только со жрецами, никогда не умирающего божества.

Мы уже говорили, что, как и религия египтян, вавилонская религия утверждала непререкаемость власти рабовладельческой правящей верхушки. Но дух этой религии был иной.

Египетский жрец проповедовал, что смерть не означает конца, что жизнь, прекрасная жизнь, протекающая под божественной властью фараона, достойна быть продленной навечно со всем своим укладом. Вавилонский жрец не обещал благ и радостей в царстве мертвых, но в случае послушания обещал их при жизни... Принцип незыблемости не определял верований жителей Двуречья, где главенство переходило то к одному городу, то к другому.

Религия и история Вавилона более динамичны, чем религия и история Египта. Более динамично и вавилонское искусство.

Арка... Свод... Некоторые исследователи приписывают вавилонским зодчим изобретение этих архитектурных форм, легших в основу всего строительного искусства древнего Рима и средневековой Европы. В самом деле, покрытие из клиновидных кирпичей, приложенных один к другому по кривой линии и удерживаемых таким образом в равновесии, широко применялось в Вавилонии, как видно по остаткам дворцов, каналов и мостов, обнаруженных в Месопотамии. Сооружение сводчатого стока воды в Ниппуре, центре древнейшего шумерского племенного союза, следует отнести к III тысячелетию до н. э. А сводчатые потолки в царских гробницах Ура, древнейшем месте культа шумерского бога Луны, еще на четыре-пять веков старше.

Знаменательная преемственность! По-видимому, не в долине Нила, а в долине Тигра и Евфрата следует искать прообразы европейской архитектуры нашей эры. Ибо не упрямая горизонталь, как в Египте, а ритм горизонтальных и вертикальных сечений определял в Вавилонии архитектурную композицию храма.

Вторая половина IV тысячелетия до н. э. ... К этому времени относится поразительная мраморная женская голова, вероятно голова богини (Багдад, Иракский музей), найденная в Уруке, одном из древнейших центров шумерской культуры. Благородство, ясность и внутренняя гармоничность образа предвосхищают на несколько тысячелетий великое искусство Эллады. А огромные, ныне пустые глазницы (некогда инкрустированные цветными камнями) придают всему лику подлинно вещую, незабываемую выразительность.

Вероятно, в эти же далекие времена шумеры ввели в обращение каменные цилиндрические печати — амулеты с вырезанными человеческими и звериными фигурами. Среди них — самые ранние образцы так называемой геральдической композиции с точно выделенной средней осью и симметрично расположенными по бокам фигурами: эта стройная и внутренне уравновешенная композиция станет впоследствии типичной для всего искусства Передней Азии.

Наследие доисторических времен, магический образ Зверя, главенствует во многих произведениях вавилонского изобразительного искусства. Чаще всего это лев или бык. Ведь и в молитвенных гимнах Двуречья ярость богов сравнивали со львиной, а мощь их — с бешеной силой дикого быка. В поисках сверкающего, красочного эффекта вавилонский ваятель любил изображать могучего зверя с глазами и высунутым языком из ярких цветных камней.

...Медный рельеф, некогда возвышавшийся над входом шумерского храма в аль-Обейде (2600 лет до н. э. Лондон, Британский музей). Орел с львиной головой, сумрачный и непоколебимый, как сама судьба, с широко распластанными крыльями, когтям

Не раз отмечалось, что ассирийцы отнеслись к своим южным соседям, вавилонянам, примерно так, как впоследствии римляне к грекам, и что Ниневия, столица Ассирии, была для Вавилона тем, чем Риму суждено было стать для Афин. В самом деле, ассирийцы заимствовали религию, культуру и искусство Вавилонии, значительно огрубив их, но и наделив новым пафосом могущества. Они установили в беспокойном Двуречье свой державный порядок, создали единое мощное государство и, использовав Двуречье как плацдарм, распространили огнем и мечом свое господство на огромные территории от Синайского полуострова до Армении, от Малой Азии до Египта, и даже сам Египет был на короткое время завоеван ими.

В развалинах дворца ассирийского царя Ашшурбанипала обнаружена библиотека, вероятно самая значительная во всем тогдашнем мире, насчитывавшая несколько десятков тысяч клинописных текстов, в том числе все важнейшие произведения вавилонской литературы. Эта царская библиотека дала востоковедам ценнейший ключ к познанию культуры Двуречья. Действительно, огромна заслуга ассирийского владыки, собиравшего древние таблички и составившего из них библиотеку, предназначенную «для его личного пользования».

Этот царь сообщал о себе такие сведения:

Я, Ашшурбанипал, постиг... вое искусство писцов, усвоил знание всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице, держать вожжи... Я постиг скрытые тайны искусства письма, я читал в небесных и земных постройках и размышлял [над ними]. Я присутствовал на собраниях царских переписчиков. Я наблюдал за предзнаменованиями, я толковал явления небес с учеными жрецами, я решал сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны... В то же время я изучал и то, что полагается господину; и пошел по своему царскому пути.

И, однако, живая нить между древней шумеро-аккадской культурой и ее наследницей — ассирийской культурой была все же надорвана.

Ибо тот же царь Ашшурбанипал, усердный собиратель и, очевидно, просвещенный библиофил, оставил такую запись:

«Для меня было большой радостью повторять красивые, но непонятные надписи шумеров и неразборчивые аккадские тексты». Этому не следует удивляться. Ведь многим письменным памятникам, о которых идет речь, было тогда уже две-три тысячи лет!..

Ассирийское искусство от начала I тысячелетия до н. э. и до крушения ассирийской державы в конце VII в. до н. э. было целиком исполнено пафосом силы, прославляло мощь, победы и завоевания ассирийских властителей.

Жестокое, но могучее по своему пафосу искусство; горячее дыхание его и впрямь как будто исполнено львиной ярости и бешеной силы дикого быка...

Величественны и фантастичны некогда возвышавшиеся у входа в знаменитый Хорсабадский дворец царя Саргона II, близ Ниневии, грандиозные крылатые быки в тиарах, с высокомерными человеческими ликами, сверкающими глазами, с огромными, прямоугольными, сплошь закрученными мелким завитком бородами; каждый бык — с пятью тяжелыми, все под собой попирающими копытами (алебастр. Вторая половина VIII в. до н. э. Париж, Лувр). Да, именно пятью! Это добрые гении, стражи царских чертогов, охранявшие их от врагов, видимых и невидимых, наделенные лишней ногой, чтобы каждый входящий видел их сбоку — в движении, устрашающем своей тяжестью, а спереди — в не менее грозном покое...

Не культовые, а светские сюжеты преобладают в рельефах и росписях ассирийских дворцов. Не культовая, а грандиозная дворцовая и крепостная архитектура с мерно чередующимися башнеобразными выступами характерна для военной ассирийской державы, которой царь служил увенчанием.

Царь! Он не небожитель, не воплощенный бог, как в Египте, но всемогущий земной повелитель, меч которого — высший закон.

Самые знаменитые рельефы из ассирийских царских дворцов находятся теперь в лондонском Британском музее и в парижском Лувре. Ленинградский Эрмитаж также обладает характерными образцами этой монументальной скульптуры.

Да, это сплошь прославление царя, его власти, его деяний. Всюду лицо царя величаво, деспотически сурово, без индивидуальных черт. Он одинаково грозен и безличен и в охоте, и в бою, и когда шествует в сопровождении толстых, безбородых евнухов, держащих над его головой роскошные опахала, и когда пирует с царицей, празднуя победу над врагом, чья голова подвешена рядом. А какие мускулы на руках и ногах царя, вельмож его и воинов! Огромные, железные, пудовые...