Читать онлайн «Сокровища Рифейских гор». Страница 19

Цветы расцветают на тагильских расписных подносах и до сих пор. Сегодняшние расписчицы пишут их так же, как делали старые уральские мастера почти 250 лет назад.

Тагильский поднос легко отличить от прочих (с некоторых пор такие промыслы возникли и в Жостово, и даже в Санкт-Петербурге): рисунок здесь делали, и делают до сих пор, особым способом.

Жостовский цветок, к примеру, «мучают» поэтапно — кладут отдельно тенёжку, бликовку, пожабинку и чертёжку. А потом ещё и приписки добавляют! У жостовцев тоже красиво выходит. Но несколькими красками разом писать умеют только тагильские «писаки».

Тагильский мастер сначала делает раскладку краски. Пальцами, словно на лету, наносит подмалёвок — ровно столько, чтоб краски хватило на весь цветок. Потом набирает на плоскую кисть как минимум две краски — светлую и потемнее; оранжевую и, например, белила. Масляную краску, кстати, разводят до особой тягучести — мазок должен лечь на подмалевок плавно и эластично, не растекаясь.

Насытив красками кисть, мастер широким маховым движением наносит круглое пятно на подмалёвок, и тут же пятью упругими мазками приписывает к нему пять лепестков. Больше ничего не подправляет: как вышло, так вышло. Но выходит обычно хорошо! Живо, свежо получается.

Поверх уже написанного цветка или листочка, бывает, добавляют несколько штрихов белым цветом — делают белильную оживку, чтобы действительно «оживить» орнамент. Но, в целом, тагильское письмо однослойно — краску на поднос кладут в один слой.

Самая распространённая композиция, которая применялась в оформлении бытовых подносов, была и остается центрической. В центре подноса — один либо два цветка, дополненных листьями, ягодками и кудрявой травкой, которая легким облаком обволакивает букет. Иногда — если поднос был прямоугольной формы — цветы располагали по углам и соединяли гирляндами.

Основная часть подноса, на которую наносится рисунок, а в быту ставится посуда, называется зеркалом. Живописную композицию на зеркале подноса всегда окружает рамкой чёрный борт с лёгким травяным орнаментом. Этот традиционный золотой поясок наносился с помощью трафарета и доводился кистью.

Кроме железных подносов бытовали когда-то на Урале и расписные металлические вёдра, кувшины, свадебные сундуки, шкатулки и табакерки, но все эти предметы постепенно ушли из обихода.

А цветочные подносы, роспись которых выполнялась в маховой манере, с оживками, тонкими прожилками и травинками, — сохранились! И теперь являются «сувенирами», традицией уральской лаковой росписи по металлу.

Выступая из тёмного фона, тагильские цветы и розетки, в окружении перистых листьев и бутонов — выпуклые, свежие, упругие, — по-прежнему радуют глаз.

Кудрявые завитки орнамента, а меж ними — крепенькие выпуклые птички с цветными крылышками, с упруго изогнутыми шейками, с затейливо распущенными хвостами. Так и хочется коснуться их рукой, потрогать гладкую блестящую поливу цвета морской волны, ощутить под пальцами выпуклый невысокий рельеф. Весёлые всплески голубого, белого и жёлтого, тугие, пружинистые линии рисунка — это и есть соликамские изразцы.

Происхождение слова «изразец» трактуют по разному. Есть версия происхождения этого слова от слова «образец», «образ», что является синонимом слова «икона». По другой версии существительное «изразец» происходит от глагола изрезывать, то есть «наносить определённый орнамент на предварительно обработанную поверхность из глины».

Как правило, изразец походил на коробку из обожжённой глины, только без крышки. Стенки коробки, необходимые для крепления изразца в стене, назывались румпой. В ней оставлялись отверстия для проволоки, которой и скреплялись изразцы в кладке стены или печи.

Облицовывая стены или печи, мастера составляли из изразцов фризы — декоративные горизонтальные полосы, а также панно, наличники, вставки. Иногда вся стена здания покрывалась своеобразным декоративным ковром. Нарядные, с блестящей поверхностью, окрашенные в яркие, звучные цвета изразцы можно было встретить в боярском тереме, на стенах храма, на въездных воротах воинской крепости.

Изготовление изразцов было делом трудоёмким. Глину заготавливали заранее: складывали в специальную яму, стены которой делали из бревен, плах или толстых досок, и две-три зимы вымораживали. Затем многократно перелопачивали, переминали, «перебивали», удаляя пузырьки воздуха и мелкие камешки, чтоб глина стала эластичной и однородной, чтоб при обжиге не «повело», и изразец не вышел из печи кривым.

Гончар заполнял размятой, податливой, вобравшей тепло его рук глиной деревянную форму с резным украшением на дне, уплотнял ее, вдавливал в углубления узора. А чтобы глина не прилипала, предварительно посыпал форму песком.

Затем, укрепив форму на гончарном круге (то есть кружале), приводил его в движение. Нарастив румпу, вынимал сырую заготовку, сушил и обжигал в горне. Не всегда изразец был рельефным. Иногда лицевая сторона коробки была гладкой, и на неё наносили рисунок.

Керамические краски делались из окислов металлов и различных добавок, их растирали в порошок и, смешивая с водой, наносили на нужные места. При обжиге краски оплавлялись, растекались по поверхности и, в зависимости от температуры обжига, приобретали тот или иной оттенок.

Изготовление изразца требовало немалого опыта, сноровки, терпения и художественного вкуса. Мастер должен был знать свойства глины, владеть секретами составления эмали и глазури. Работа изразечника высоко ценилась современниками. В ХVIII веке стоимость трёх изразцов была равна стоимости коровы!

Первые изразцы появились на Руси в начале ХV века. Они были без цветной поливы, с простым рисунком.

Именно в это время из глиняного кирпича, нового для русских зодчих материала, на разорённой, разрушенной монгольским нашествием Руси взялись строить терема и храмы. Вскоре кирпичные стены целиком вытеснили более дорогие — белокаменные, а украшали их рельефные плиты из терракоты.

Терракотой (terra cotta в переводе с итальянского — обожжённая глина) называют непокрытые глазурью изделия из цветной — жёлтой или красной — глины. Терракота, украшавшая русские храмы, делалась примерно тем же способом, что и обычный кирпич. Мастера-резчики готовили специальные деревянные формы, в которых гончары формовали глиняные рельефные плиты, затем сушили их и обжигали.

Строго говоря, терракотовые плиты — ещё не изразцы, но их предшественники. Плоские как кирпич, они были декорированы высоким массивным рельефом.

Новые здания, выстроенные из кирпича, в эту пору, как правило, белились. Вместе с ними белились и терракотовые украшения, пришедшие на смену белокаменной резьбе. Побелка делала их отчасти похожими на каменные прототипы.

В XVII веке появились так называемые красные печные изразцы — так же, как терракотовые плиты, они изготавливались из красных глин и уже имели румпу.

Позже в производстве изразцов стали использовать прозрачную поливу — специальный состав, который после обжига затвердевал в прозрачный стеклообразный сплав.

Сначала в России использовали только зелёную глазурь: главной и самой дорогой её частью был свинец, а вот для придания зелёного оттенка туда добавляли немного меди. Состав этот поначалу так и называли — мурава, а травянисто-зелёные изразцы, ею покрытые, соответственно, считались муравлёными.

А вот секреты цветных эмалей привезли в Россию белорусы (они, в свою очередь, узнали их от итальянцев). Новые многоцветные изразцы так и назывались — фряжскими (то есть итальянскими), или ещё — ценинными (дорогими, ценными). Ценинные изразцы прекрасно сочетались с пышным архитектурным узорочьем, которое представлялось людям в XVII столетии эталоном красоты.

В начале XVIII века в Москве и Петербурге стали активно следовать современной европейской архитектурной моде, и наружный изразцовый декор зданий вышел из употребления. В эти годы в российских столицах изразцы использовали только как облицовочный материал для печей.

В провинции же керамикой продолжали украшать фасады зданий в течение почти всей первой половины XVIII века.

Северные изразцы появились в конце XVII века в Орле-Городке на Каме, одном из северных опорных пунктов в период проникновения русских на Урал и в Сибирь. В 1706 году Орёл-Городок перенесли на левый, более высокий берег Камы. Вот тогда-то изразцовое производство и переместилось в Соликамск.