Читать онлайн «Жюль Верн — историк географии». Страница 3

Впрочем, такие же слова можно повторить относительно многих других народов.

Вот, например, древние обитатели Индостана. Судя по наскальным надписям знаменитого царя Ашоки (середина III века до н. э.), этот величайший из правителей Древней Индии посылал миссионеров в Сирию, Египет, Киренаику, Ливию, Грецию. Индийские купцы были частыми гостями средиземноморских стран. И не только купцы: в античном Риме жили индийские прорицатели, фокусники, наложницы. До Вечного города добирались со своим живым товаром погонщики слонов. Индийские торговцы доплывали по морю до Вавилона, Бирмы, Малайи, Китая, заходили на Шри-Ланку, в Индонезию[9]. Индийский математик Брахмагупта (VII век н. э.) с удовлетворительной точностью вычислил окружность Земли, определив ее в 36 тысяч километров[10]. Буддийские миссионеры открыли истоки великих водных артерий субконтинента — Ганга, Брахмапутры, Сатледжа[11], освоили долины Тибета и лесные дебри Индокитая.

А разве позволительно умолчать о выдающемся достижении жителей Зондских островов, предков современных индонезийцев, которые на своих утлых суденышках еще в X веке до н. э. выходили в неспокойные просторы Индийского океана[12], пересекали его из конца в конец, открыли и в значительной мере заселили огромный остров Мадагаскар, став ядром нынешней мальгашской нации?

Еще в большей степени заданный выше вопрос относится к полинезийцам, «викингам Восхода», как назвал их замечательный исследователь истории и культуры Океании Те Ранги Хироа (П. Бак). У жителей больших и маленьких затерянных в Тихом океане островов сохранились легенды о героях-мореплавателях Мауи, Нуку, Атиу-Мури, Купе и многих-многих других. Самое, пожалуй, замечательное путешествие совершил рыбак Купе, житель острова Гаваики, пустившийся в погоню за вожаком стаи кальмаров, похищавших его ежедневный улов рыбы. Рыбак добрался до обширной незнакомой земли, которую назвал красивым поэтичным именем Ао-Теа-Роа («Длинное Белое Облако») — так еще и сегодня зовут свою страну маори, коренные жители Новой Зеландии. Современные исследователи полагают, что в легенде о Купе отразились события тысячелетней давности, когда Полинезию захватила первая волна мигрантов. Предания об этих первых поселенцах, представителях карликовой группы манахуне (или менехуне), сохранились и на Гавайях, и на Самоа, и на островах Общества, то есть во всех концах островного полинезийского мира. Позднее, в XIII — XIV веках, на острова переселились предки современных жителей. Их каноэ с балансиром принципиально не отличались от парусно-гребных судов предшественников, сходной была и навигационная практика: ориентировка главным образом по солнцу и звездам. Далеко не все отважные мореходы остались в памяти потомков, но маорийские легенды, например, сохранили нам имена командиров первых каноэ, подошедших в середине XIV века к новозеландским берегам: Хотуроа, Тама-те-капуа, Тури, Тороа…

Отсутствие в работах Жюля Верна данных о полинезийских мореплавателях тем более удивительно, что именно в 70-е годы — время работы писателя над «Историей» — во Франции взошла звезда другого автора приключенческих и географических книг — Луи Жаколио, бывшего колониального чиновника, взявшегося за перо после ухода со службы. В одной из своих книг («Питкернское преступление»), вспоминая работу в Океании, он рассказал и о мореходном искусстве смуглокожих лоцманов. В той же книге приводятся подробные сведения о полинезийских богах и героях. Непонятно, почему Жюль Верн оставил без внимания такие ценные сведения.

Мало внимания писатель уделяет и китайским путешественникам. А ведь жители Срединного государства, самого населенного района планеты, не сидели спокойно за Великой стеной. Одно изобретение компаса чего стоит! Первый прибор такого рода появился в III веке до н. э. Только через полторы тысячи лет с лишним знакомство с компасом позволило европейским мореходам начать эпоху Великих географических открытий.

Китайские джонки избороздили всю западную окраину Тихого океана — от Японии до Малайского архипелага; а позднее они вышли и в Индийский океан. На одной из китайских навигационных карт, составленной в 1421 году по европейскому летосчислению, довольно точно показан обширный регион от Персидского залива и побережья Восточной Африки до далекой Страны Восходящего Солнца, как привыкли называть свою родину японцы; нанесены глубины и данные по навигационной обстановке, указаны расстояния между важнейшими портами.

Не менее активны китайцы были и на суше. Еще в середине II века до н. э. Чжан Цянь, агент императора Уди, дважды посетил земли за рубежами Ханьской империи — заселенный кочевниками таинственный Западный край, куда вскоре вторглись имперские войска. Распространение буддизма способствовало установлению устойчивых связей Срединного государства с Индией и Индокитаем. Среди наиболее известных путешественников в эти края выделяются Хуай Шень (VI в. н. э.), Сюань Цзан (629 — 645) и Цзин (689 — 695).

Существовали и обратные связи. Так, в I веке н. э., по свидетельству Клавдия Птолемея, Псевдоарриана и других античных писателей, римские торговые агенты неоднократно проникали в Восточный Туркестан, смежный с Ханьским государством[13].

Разумеется, можно возразить, что в соответствии с названием своего труда — «История великих путешествий и великих путешественников» — автор вправе «не замечать» ни плаваний, ни сухопутных экспедиций, о которых не сохранилось достаточно документальных материалов. Можно поддержать литератора в его стремлении представить читателю-непрофессионалу прежде всего самые яркие, самые эффектные и, разумеется, самые знаменитые странствия. Можно согласиться с писателем, решившим ради занимательности, например, пожертвовать рассказом о второстепенных путешествиях, со скучным перечислением преодоленных географических пунктов.

Но, думается, дело здесь в другом. Как уже отмечалось, верновская «История», подобно многим, составленным и изданным европейцами, рассказывает, в сущности, лишь о распространении белой расы по земному шару. В самом деле, в объемистом первом томе нашлось место лишь для одного небелого путешественника — китайца Фа Сяня.

Жюль Верн уделяет немало внимания странствию Вениамина Тудельского, вся заслуга которого перед потомками сводится к перечислению живых иудеев и памятников иудейской культуры в том или ином европейском или ближневосточном городе, тогда как гораздо более интересное путешествие по Османской империи Эвлии Челеби, оставившего весьма обширные и обстоятельные записки, остается вне авторского внимания.

Оригинальное издание «Истории» было снабжено несколькими картами мира, где показывалось распределение по планете «известных и неизвестных» земель, при этом в пределы «неизвестных» попадали области блестящих кочевых культур евразийской Великой степи (и даже те края, по которым проходил оживленный Великий шелковый путь!), негритянские царства Экваториальной Африки, могущественные империи инков и ацтеков, города-государства майя, не говоря уже о менее крупных этнокультурных образованиях или «первобытных» культурах, загадки которых, к слову сказать, остаются во многом неразгаданными и в наши дни.

Но обвинять Жюля Верна в игнорировании «желтых», «черных» и «красных» цивилизаций, конечно, нельзя. Просто время преодолеть господствовавший тогда стереотип еще не пришло. Настоящее открытие Земли (точнее — ее повторное, а еще точнее — третье открытие) началось только в XX веке, когда соединение архивных изысканий и полевых археологических исследований (включая современные способы определения возраста находок) дало в руки историков, в частности историков науки, могучее средство проникновения в глубь веков. Воссозданию значительно более полной картины освоения Земли в немалой степени способствовало обнаружение и прочтение текстов на неизвестных или неразгаданных в XIX веке языках.

Если бы Жюль Верн знал то, что знаем мы, он наверняка многое изменил бы в «Истории», но многое бы и оставил, и прежде всего поразительную живость изложения. В оригинале даже заимствования из дневников и отчетов путешественников органически входят в авторский текст, чего не всегда, к сожалению, удавалось добиться переводчикам. В рассказе о том или ином путешествии Верн стремится отыскать ключевые моменты, именно на них обращая внимание читателей. Когда речь идет о таких крупных фигурах, как Христофор Колумб, ему приходится составлять полную биографию великого путешественника, отыскивая и перепроверяя многочисленные, но противоречивые исторические свидетельства… Не будем сейчас перечислять всех трудностей, с которыми столкнулся автор. Скажем лишь, что, преодолев их, он создал книгу увлекательную, легко читаемую, не требующую никакой предварительной подготовки, а вместе с тем строго обоснованную историческими фактами.