Читать онлайн «Три комиссара детской литературы». Страница 20

Вскоре эта доблестная компания с достойными своих боссов исполнителями-рабочими вторгнутся в помещение уже для того, чтобы его отобрать, а попутно угробят упомянутые декорации. Они, памятуя, что нападение — лучший вид защиты, наводнят все инстанции клеветническими заявлениями, способными при надлежащих условиях искалечить жизнь ребячьему комиссару, основателю и душе клуба Олегу, да и ребятам тоже. Вспомним, как в советском городе Перми был оклеветан советский человек, корреспондент-фельетонист советской газеты Аркадий Голиков-Гайдар, как это отразилось на его здоровье, нервах, на ряде недописанных из-за развившейся нервной болезни произведений его, как была заодно разогнана вся редакция, сколько других честных советских людей только по этому делу получили зарубки на душу… Будучи разоблачены городской газетой (которую пока что не Сенцов выпускал) и принуждены к отступлению, Сыронисский с компанией умышленно подстроили на втором этаже аварию с отоплением, выведя тем самым из строя помещение клуба на первом этаже, так что клуб прекратил-таки своё существование…

Бывало в нашей истории, что пятиминутное опоздание на работу вело к отдаче под суд и к годам заключения в тюрьме или лагере. Бывало, что за аварию на производстве шло под суд всё руководство. А уж о снятии с работы или исключении из партии и говорить нечего — выговор в личное дело считался среди руководящих работников поистине водной процедурой. Тут же преступление, а не какое-то разгильдяйство осталось недоказанным и ненаказанным, неликвидированным и невозмещённым. Только Сыронисский, возможно, потеряет место управдома, но и в этом случае дворником его не сделают — нет такой статьи в законе. А нужно, чтобы была, и желательно не одна, а целый закон чтобы был на такую тему, как умышленно причиняемый административными работниками вред. И будет ещё Сыронисский портить жизнь зависимым от его решений людям. Так что Крапивин показал в произведении, написанном для детей, к их сведению, а не для взрослых, интересующихся событиями в детском мире, не какое-то частное мелкое зло, а зло с глоткой и кулаками, с демагогией, энергией, железобетонной уверенностью хищника в своей правоте перед травоядными, с надёжной связью с единомышленниками в коридорах власти. Иначе говоря, он показал случай мгновенного возникновения ради помощи данному импульсу зла самой настоящей мафии, которая, как это и положено в нашем несовершенном мире. недоступна для сил добра, пока они не заговорят с нею на её языке, поведя войну на истребление противника, исключающую возможность перемирия и компромисса.

Здесь до такой войны не дошло, хотя успели Олег и ребята вызвать лейтенанта милиции, хорошего человека, знающего и ребят, и их руководителя. И он не смог ничего сделать для спасения клуба…

Почему не смог? Ведь вот же оно, зло, с которым он клялся бороться ещё при вступлении в пионеры, потом — вступая в комсомол, принимая армейскую присягу, вступая в органы охраны порядка. Советского порядка!..

Будь я тем лейтенантом — что бы я сделал? Создал бы с Олегом и ребятами первичную дружину спасения клуба, ибо одному в таком деле не успеть во все адреса. Своей властью приостановил бы действия Сыронисского. Немедленно просигналил бы в райкомы и горкомы партии и комсомола, причём не какой-либо чиновной мелочи, а первым секретарям — дело отнюдь не мелкое, вполне по их уровню деятельности! Точно так же сообщил бы в районный и городской исполкомы — опять-таки в главные кабинеты. Вот в эти кабинеты именно мне, человеку в форме офицера советской милиции, никакая секретарша путь не перекроет, а попробует — будет наказана за сопротивление в судебном порядке и пусть радуется, отделавшись пятнадцатью сутками! Через участковых поднял бы родителей ребят — не всякий послушает своё чадо, а тут власть вмешивается, значит — дело государственное, а это действительно так. И с родителями — в газету! И с ними же — в школы, где учатся ребята из клуба, а в школах есть родительские комитеты, а в них входят обычно люди влиятельные. Да и среди педагогов поднять тревогу — найдутся люди смелые и принципиальные, которым только сигнал нужен; так уж повелось у нас в результате упомянутых воздействий нелюди, что отвагу человеческую сменила отвага казарменная, что не умеют люди вступить в бой без приказа свыше или хоть сигнала со стороны, что даже не задумываются они над этим паршивым явлением. А тут задумаются, да заодно друг друга узнают, сольются в антимафию для данного случая, а для следующих случаев и сами уже будут готовы объединиться и меня о них известить… А сам бы сигнализировал в прокуратуру, причём в её партийную организацию обязательно копию сигнала передал. Слова «прокуратура» все Сыронисские боятся, ибо у них всегда рыло в пуху.

А так как в любой из упомянутых инстанций мог бы напороться на члена упомянутой мафии, иначе говоря — на выкормыша сталинских и ежовско-бериевских времён, держащего связь с однокормушниками, то обязательно во всех случаях указывал бы, что подняты все наличные силы власти и общественности, а во всех этих инстанциях данная мафия пока что ещё не господствует — в год гибели президента Альенде. Если случится такая беда на уровне города — спасибо ей: есть повод начинать сражение на более высоком уровне, уже не с комарами, а с мухами це-це, так сказать. Но начинать обязательно — иначе всё общество наше рухнет, а при таких катастрофах гибнет огромное число людей и двуногих, вроде бы от участия в военных действиях уклоняющихся, но оказавшихся под ногами у сражающихся сил. А возникни вместо СССР «чёрная дыра» — отзовётся по всей планете исчезновение одной из двух сил планетарного масштаба. Именно так — ни больше и ни меньше… И потому любой лейтенант милиции обязан поступать именно так — это не роскошь, а суровая необходимость.

Пока шла бы вся эта сигнализация в верха и в стороны, добился бы я ещё и связывания Сыронисского письменными условиями: ремонт тогда-то начнётся, тогда-то закончится, помещение клуба ни в коем случае не изымается у него без как минимум равноценной компенсации (это оговорить в документе обязательно). Все помехи данной ремонтной деятельности сразу учитывать: кто мешает, чего нехватает? А то есть любители долгостроя и различных экономий и изменений в проектах… Учитывать на будущее и тех, кто оказывается с Сыронисским в одном строю — либо в возникшей для данного случая мафии, либо в постоянном объединении сил зла. Сделать этих сильных своей анонимностью двуногих видимыми, сообщить о них максимальному числу советских людей, которые именно в схватках за советский порядок. за советский образ жизни осознают себя именно советскими…

Всё вышеперечисленное входит в долг и обязанность как этого лейтенанта милиции, так и любого другого представителя органов охраны советского порядка. А то во вверенном ему районе советской территории гибнет детский клуб и ведётся травля советских людей, а он руками разводит.

Вспомним фельетон Михаила Кольцова «Скорей, скорей в тюрьму!»(в первом томе синего трёхтомника, вышедшем в 1957 году в Москве, в издательстве «Художественная литература», стр.419), где прямо было сказано, что милиция, на глазах у которой происходило описанное в фельетоне безобразие — уничтожение фабрики конкурентами в борьбе за её помещение, — должна ответить за своё олимпийское спокойствие и за непресечение этого вандализма.

Правда, не один упомянутый Крапивиным лично хороший лейтенант милиции знал о происходящем. И если он не исполнил своего служебного, комсомольского или партийного, офицерского и человеческого долга, то небезгрешны и все прочие взрослые, знавшие о происшедшем: и Олег Московкин, и учителя, и родители. Все взрослые, имевшие отношение к клубу «Эспада», должны были поступить так же, но не поступили, и в редакцию городской газеты пришлось идти тому же Серёже Каховскому — редчайшему представителю рода человеческого по своей непримиримости к злу. Куда смотрела, скажем, та учительница, которая сама привела в клуб своих третьеклашек и с трепетом и доверием вручила их под руководство Генки Кузнечика, куда смотрел тот же отец Серёжи Каховского? Силы добра оказались пассивны, а вот Сыронисский с компанией нашли союзников: для начала маму Сенцова, а та в свою очередь не пожалела времени и сил и добралась до милицейских верхов, найдя там некоего майора, стоящего над умными и симпатичными лейтенантами и капитанами и испугавшегося, что в клубе учат приёмам, позволившим семикласснику Серёже отбиться от «взрослого человека» (бандита Гаврика). Этак в новом «тридцать седьмом» придут его арестовывать, а он и тогда отобьётся?!.. Разве только этот майор такого боится? Недавняя история со снятием Щёлокова с поста министра внутренних дел более чем поучительна, но мало было его снять — ведь и Генриха Ягоду в своё время убрали, и Ежова — ничего, нашёлся Берия… Необходима беспощадная очистка всех нервных центров общества от всех «майоров» и иных видов человеческого брака (беру за типаж мельком упомянутого Крапивиным «майора», коему никто из сослуживцев и тем более начальников не сказал. что он делает дело грязное и подлое, разоружая людей перед нелюдями). Их, таких «майоров» ныне везде хватает, имя им воистину «легион».