Читать онлайн «Воспитание поколений». Страница 96

Мы видели, что в некоторых главах книги «Как человек стал великаном» небольшая, казалось бы, неточность в отборе материала и характере изложения приводит к недостаточной чёткости философской позиции, к затемнению основной идеи главы и воспитательной цели, ради которой она была включена в произведение.

В книге «Человек и стихия» философская позиция автора выражена отчётливо.

Постижение законов, управляющих погодой, имеет не только теоретическое, но и важнейшее практическое значение. Оно даёт возможность предсказывать погоду, а значит, и предотвращать некоторые вредные для человека последствия её изменений. Изучение общих законов природы и развитие техники позволят в будущем непосредственно влиять в известных пределах на погоду.

А эти пределы указаны Энгельсом в «Диалектике природы»: «… Так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над нею так, как кто-либо находящийся вне природы, — что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри её, что всё наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать её законы и правильно их применять.

И мы, в самом деле, с каждым днём научаемся всё более правильно понимать её законы и познавать как более близкие, так и более отдалённые последствия нашего активного вмешательства в её естественный ход. Особенно со времени огромных успехов естествознания в нашем столетии мы становимся всё более и более способными к тому, чтобы уметь учитывать также и более отдалённые естественные последствия по крайней мере наиболее обычных из наших действий в области производства и тем самым господствовать над ними».

Это важнейшее положение диалектического материализма, теоретически незыблемое, подтверждённое наукой и практической деятельностью человечества в XX веке, в сущности, легло в основу книги «Человек и стихия».

«Покорение стихии, — пишет Ильин, — ещё не скоро будет доведено до конца. Оно только начинается…

Мы многого ещё не можем.

Не можем, потому что не знаем.

Но то, что ещё невозможно для нас на широкой арене природы, уже готовится, уже зреет в тишине лабораторий, в научных институтах и обсерваториях».

Именно потому, что Ильин базируется на работах учёных своего времени, именно потому, что он никогда не забывает о предпосылках воздействия на природу, указанных Энгельсом, ему удается создать очень убедительную картину будущего, которой и посвящены последние главы книги.

Предсказание завтрашней погоды, по образному определению Ильина, — путешествие в будущее. Его совершают ежедневно синоптики. Они путешествуют и дальше, чем в завтрашний день, — предсказывают погоду на месяц, на сезон.

Подобно тому, как синоптик совершает путешествие в завтрашний день, Ильин предпринимает путешествие в будущее метеорологии. Он показывает, как человек сможет воздействовать на погоду, и в связи с этим определяет научные задачи, которые предстоит решить для достижения практических результатов. Точная формулировка задач и наметившихся путей их решения, обусловленная правильной философской позицией автора, и делает таким достоверным это путешествие в будущее. За последние годы оно уже отчасти стало для нас настоящим.

Романтичность и достоверность рассказа о близких и дальних перспективах науки в значительной мере определяют пропагандистское значение книги. Оно не исчерпывается тем, что произведение может повысить интерес молодёжи к профессиям, связанным с метеорологией. Ильин показал оптимистическую сущность нашей борьбы со стихийными силами, её огромный размах при социалистическом строе. Книга утверждает безграничную мощь народа, воодушевленного великими целями, знающего, что его труд, направленный наукой, и превращает человека в космическую силу.

Книга остаётся трезвой, основанной на фактах и в части, посвящённой будущему. Романтика её не в безудержном полёте фантазии, а в совершенно реалистической основе предвидений. Возможность изменять в известных пределах климат, влиять на погоду в книге не декларируется, а доказывается.

Поэтичное, призывающее к действию, к борьбе и в то же время строго научное изображение не только настоящего, но и будущего, иначе говоря, цели борьбы — такова книга «Человек и стихия».

В 1953 году вышла в серии «Жизнь замечательных людей» книга М. Ильина и Е. Сегал «Александр Порфирьевич Бородин».

Впервые Ильин взялся за биографическую книгу. Характеристики людей были и в других его произведениях. Но там писатель обычно рассказывал о содержании работы деятеля, лишь изредка связывая труды или взгляды учёного с его человеческим обликом.

Эти эскизы — превосходные, как, например, характеристика А. Воейкова («Человек и стихия»), или менее удачные (образ Сократа в книге «Как человек стал великаном») — были как бы пробой пера, подготовкой к широкому биографическому полотну. Но подготовкой частичной, потому что принципиально различны задачи. В прежние произведения Ильин включал характеристику человека там, где она оказывалась самой ёмкой и удобной формой изложения лежащей вне биографии темы — научной или исторической. Такие характеристики выполняли как бы служебную роль.

Совсем иное, разумеется, в художественно-биографической книге. Здесь становится служебным весь включённый в произведение материал — исторический, научный, искусствоведческий. Всё подчиняется одной цели: созданию образа человека и деятеля.

Вместе с задачей меняются композиция, стиль, многие привычные для Ильина методы художественной выразительности.

И это очень характерно для него: Ильин был неутомимым путешественником в литературе. Верный своей генеральной теме — человек и природа, — он от книги к книге менял угол зрения, и материал, и литературное снаряжение, всегда шёл от найденного к новому.

Серия «Жизнь замечательных людей» стала у нас своего рода лабораторией биографических жанров. Среди сотен выпущенных в серии книг были такие блестящие произведения, как «Наполеон» Е. Тарле, «Лев Толстой» В. Шкловского. Были интересные, основанные на самостоятельных разысканиях книги, например, «Менделеев» О. Писаржевского, «Леонардо да Винчи» А. Дживелегова. В этих различных и по методу исследования, и по характеру изложения книгах есть общая для них черта: перед читателем встаёт многогранный образ гения. Были в первые годы существования серии «Жизнь замечательных людей» наряду со значительными книгами и беспомощные компиляции, повторения давно известных материалов без всякой попытки творческого осмысления их.

Задача биографа ведь не исчерпывается тем, чтобы добросовестно изложить факты жизни и работы замечательного деятеля. Надо ввести читателя в творческую лабораторию гения, показать те человеческие качества, особенности таланта, ума, характера, которые определили направление и успех его работы. Нужно показать социальные и экономические условия, которые влияли на его деятельность, среду, в которой он жил и работал, иначе говоря — человека надо показать в его времени, в его становлении и росте, в работе, в связях с идеями и людьми эпохи.

Тут недостаточно самого углублённого изучения материала, накопления сведений о человеке и эпохе. Необходимо установить личное отношение к материалу, уяснить для себя идейное и эмоциональное содержание фактов. Тогда только может идти речь о создании цельного образа и цельного произведения.

В дореволюционное время был распространен тип биографий, в которых главы, излагающие внешние факты жизни, чередовались с другими, посвящёнными характеристике или анализу работы героя книги. Появлялись такие произведения и в советское время. Подобным методом можно писать статьи для энциклопедического словаря. Но не удастся создать образ гения, раскладывая по отдельным полочкам события его жизни и характеристику деятельности. Образ возникает только тогда, когда показано взаимодействие фактов внешней биографии и творческого труда.

Для этого необязательно писать беллетристическое произведение, широко пользоваться вымыслом. Можно, ограничив себя хорошо аргументированными догадками, так отобрать, разместить и изложить материал, чтобы читатель увидел одновременно индивидуальность героя, его типические черты, обусловленные эпохой, средой, и содержание, значение жизненного труда. В руках биографа документ должен стать материалом не только для цитирования, но и для творческого анализа, широкого обобщения — словом, для воссоздания облика человека и деятеля.

Все эти задачи могут быть решены методами научно-художественной литературы так же успешно, как и беллетристическими.

Пример тому, и далеко не единственный в советской биографической литературе, книга М. Ильина и Е. Сегал об А. П. Бородине.