Читать онлайн «Учители учителей». Страница 21

На основании памятников можно проследить, как вырабатывалось в Египте строительство пирамид. Первоначально то была невысокая квадратная «мастаба»; потом, через наложение следующих, все уменьшающихся этажей-слоев, возникла форма «ступенчатой пирамиды»; наконец, с заполнением ступеней и возведением остроконечной вершины, была установлена полная пирамидальная форма. Однако знакомство с этим историческим процессом ни в коем случае не объясняет, почему именно в эпоху 4-й династии пирамиды вдруг получили размеры, небывалые дотоле и не повторенные в будущем. И раньше, до фараонов 4-ой династии, уже сооружались полные пирамиды; но они были безмерно меньше, чем каменные горы, воздвигнутые Хеопсом, Хефреном и Менкура. Позднее, после 4-ой династии, египтяне также продолжали строить пирамиды, позднейшие фараоны также выказывали притязание обессмертить свое имя созиданием гигантских каменных усыпальниц для своей мумии, но все следующие пирамиды тоже безмерно меньше Хеопсовой, не могут идти с ней, по размерам, ни в какое сравнение. Разница подавляла сознание, египтяне позднее отказывались верить, что это они – сами, их предки, воздвигли каменные чудеса в бесплодной пустыне. Строители великих пирамид, в историческом Египте, почитались существами божественного происхождения, а самые Гизехские пирамиды – созданием сверхъестественных сил.

Как бы подробно ни восстанавливали мы эволюцию пирамидального зодчества, все же загадкой останется тот факт, что вдруг для Египта явилась возможность создать одно из семи «чудес света»: на берегах Нила, в большой отдаленности от мест, где можно добывать потребный для строительства материал, возвести искусственные горы из гигантских каменных глыб по определенному, строго выполненному, плану, с замечательным, вполне достигнутым, техническим совершенством. Вдруг рождаются в Египте фараоны, задумывающие такое небывалое предприятие; вдруг появляются зодчие, дерзающие на такой подвиг и оказывающиеся способными его осуществить успешно; вдруг открываются сношения с далекой заморской страной (Пунт), откуда, особым флотом и по вновь проложенным дорогам, везут нужный материал, добытый в специальных каменоломнях; вдруг находятся сотни тысяч рабочих рук, покорных единой воле; главное же, – вдруг строители оказываются во всеоружии необходимых математических, чисто геометрических и разного рода технических познаний, без которых немыслимы подобные сооружения, а в распоряжении тех же строителей оказываются приспособления для перевозки тяжелых глыб на протяжении тысячи верст, всевозможные инструменты для рубки и тески твердого камня, мощные машины для подъема страшных тяжестей на высоту сотых этажей, мастерские для выработки медных листов, которыми были облицованы стороны пирамид, и многое другое подобное. Египтяне сразу проявляют себя народом высококультурным, обладающим огромными познаниями, большим техническим навыком и неизмеримыми средствами; великие пирамиды встают к небу, на диво всем будущим путешественникам, вплоть до современных туристов… Но проходит одно столетие, полтора столетия, и так же вдруг, так же внезапно, отважное строительство кончается. Никто из позднейших фараонов не решается соперничать с Хеопсом. Египет, как государство, растет, крепнет, превращается в империю, включившую в свои пределы значительную область Передней Азии и часть Эгейских островов; египетская культура расцветает ярко и пышно, подчиняя своему влиянию окрестные страны; наука и искусство в Египте делают гигантские шаги вперед; но подвиг древних строителей остается непревзойденным. В XXIX веке до P. X. египтяне могли строить великие пирамиды, в последующие века – не могли. И хочется повторить вопрос Масперо: «Не должно ли заключить из этого, что в период между двумя этими эпохами (т. е. между „додинастической“ и эпохой после первых династий) какой-то пришедший извне народ наложил свое влияние на жителей Египта, принеся им то понимание, в данном случае, великого и то умение реализовать его, каким до той поры египтяне не обладали?»

Разумеется, историки не могли не обратить внимания на тот поразительный факт, что величайшие пирамиды были построены в древнейший период. История, по выражению одного критика, «стоит вверх ногами»: на заре своей цивилизации египтяне оказываются более могущественными, нежели во дни расцвета! Но все попытки объяснить этот факт были до сих пор решительно неудовлетворительными. Легко сказать, – как и говорит большинство историков, – что в эпоху 4-ой династии Египет был централизованным государством, и фараоны могли располагать силами всей страны, впоследствии же распался на ряд феодальных княжеств, и фараон утратил свою абсолютную власть. Такое объяснение будет совершенно произвольным: что Египет позднее пережил распадение на феодальные, полунезависимые области, это – нам известно на основании разных документов; но что Египет был, при 4-ой династии, сильно централизованным царством, это – выведено только из самого существования великих пирамид. Получается «порочный круг», «circulus vitiosus»: от существования великих пирамид заключают к централизованности древнейшего Египта, а потом этой централизацией хотят объяснить возможность возникновения великих пирамид в древнейшем Египте![68] В действительности же, никакие объективные данные не позволяют нам заключить, что в самом Египте, времен первых династий, имелись силы материальные и, особенно, духовные, достаточные для построения Гизехских чудес. Эти силы мы принуждены искать вне Египта, в стороннем влиянии, так как великие пирамиды, в египетской истории, стоят совершенно особняком. Надо добавить, что самое приурочивание их к именам определенных фараонов, особенно же – к определенным годам, крайне гадательно. Ошибка в датировке возможна на несколько веков, а такая перестановка времени значительно изменила бы все соображения об условиях, при которых возникли Гизехские пирамиды…[69] Поэтому всего справедливее со стороны историков было бы сознаться, что ничего определенного о построении больших пирамид им неизвестно.

Однако и гипотеза «стороннего влияния» вызывает некоторые возражения. Если даже допустить, что Египет, в ту отдаленную эпоху, подчинялся воздействию «пришедшего извне народа», остается необъяснимым, почему этот народ направил свои силы и силы покоренного Египта на воздвижение каменных гор в долине Нила. Зачем владыки завоеватели тратили время и огромные средства, строя в далекой колонии гигантские гробницы для местных царей? Или, если предположить, что великие пирамиды были возведены самими египтянами, только после испытанного воздействия со стороны другого, более культурного народа, почему это воздействие дало такое неожиданное направление замыслам и стремлениям древнейших египтян? – На эти вопросы приходится отвечать вопросами же: что такое пирамида? зачем вообще ее строили? каково ее конечное назначение?

Обычно пирамиды считаются огромными могилами. Но, как бы мы ни преувеличивали египетский «культ смерти» и желание египтян сохранить тело умершего царя, все же есть несоизмеримая несообразность между целью и употребленными для того средствами (как мы уже отметили то по поводу эгейских купольных гробниц). Цель – сохранение мумии фараона; средства – двадцать лет работы, сотни тысяч, а вероятнее, миллионы привлеченных к делу рук, заново проложенные дороги для перевозки материала и, как результат, каменные чудеса-горы. Неужели египтяне, во всем остальном скорее народ-практик, не умели достичь цели, – сохранения мумии, – более простыми средствами? Ведь стали же они довольствоваться позднее, в эпоху империи, т. е. высшего расцвета власти фараонов, гораздо более скромными, хотя все же великолепными, гробницами, высеченными в скалах! Не могли же египтяне, времен 4-ой династии, не понимать, что надежно сберечь мумию царя возможно и без тех грандиозных затрат и трудов, каких потребовала пирамида Хеопса.

Противоречие бросается в глаза и было замечено уже давно. Ряд писателей уже высказал мнение, что основное назначение пирамид было гораздо более возвышенное, нежели служить прочной могилой. Это мнение прекрасно выражено К. Д. Бальмонтом, который лично бывал в Египте, видел пирамиды, думал над ними, прочел едва не все, написанное о них. «Египтологи, – говорит Бальмонт, – единогласно утверждают (это, однако, преувеличение: не единогласно), что пирамиды – не более, как царская гробница, огромный каменный уют для мумии фараона. Да позволено мне будет думать, что египтологи утверждают совершенную неправду. Присутствие саркофага в пирамиде не есть указание решающее. Присутствие гробницы какого-нибудь христианского царя в христианской церкви разве превращает церковь в кладбище и разве делает собор исполинским склепом? Пирамида божественна; она – храм безгласного моления, она – вечный знак устремления души от человеческого к сверхчеловеческому, она – зодческий псалом, завершительным стихом своим, завершительным острием своим, касающийся Неба…