Читать онлайн «Коммунизм как реальность». Страница 34

Каждое общество характеризуется своей системой оценок и ценностей. Что такое оценки — каждому известно с пеленок. Съел кашку — молодец, хорошо поступил. Разбил чашку — нехороший ребенок, плохо поступил. Но далеко не каждому известно, что есть некоторые общие принципы оценок, одинаковые для всех обществ, для всех сфер жизни, для всех индивидов. Интуитивно мы это чувствуем в некоторых случаях. Так, если портной сшил плохой костюм, он сшил все равно плохой костюм, какими бы то ни были его намерения. Если человек плохо поет, то он плохой певец, будь он ночной сторож или директор. Если человек косноязычен, то он — плохой оратор, независимо от того, является он главой государства или дворником.

Оценки надо отличать от мнения. Мнение субъективно в том смысле, что нет общих, единых для всех критериев их высказывания. Мнение не является истинным и не является ложным. Мнение может быть результатом того, что то или иное явление, событие, вещь нравится или не нравится человеку. Оценка же объективна в том смысле, что имеются общепринятые критерии и правила, по которым они формулируются. И любой индивид, руководствуясь этими критериями и правилами, получит примерно ту же оценку данного явления. Бывают отклонения. Но не в них суть. В тенденции все же есть нечто устойчивое. Например, разные учителя в школе примерно одинаково оценивают ответы учеников. Бывают отклонения в один-два балла. Но если взять множество учеников и множество их оценок, реализуется устойчивая тенденция. Общий принцип оценок — именно наличие такой тенденции к объективности и независимость от субъективных мнений. В житейской практике не для всех явлений имеются общие правила оценок. Имеет место смешение оценок и мнений. Но все это не влияет на само понятие оценки и принципиально не отвергает возможности общих критериев оценок для тех или иных случаев. В коммунистическом обществе господствует такая система оценок, которая основывается именно на отказе от общих принципов оценки. Это уже не есть система оценок. Здесь оценка действий и способностей индивидов есть функция от социального положения индивидов, их намерений и настроений окружающих. И даже от конкретности типа ситуации, в которой совершаются действия. Например, высшее начальство принимает решение прорыть канал из пункта А в пункт В и приказывает начать это делать. По общим принципам оценок и по правилам оценок технического и экономического порядка данное решение может быть оценено как в высшей степени идиотское. Но по коммунальным правилам оно оценивается как верх гениальности. И это не пропаганда. Это честно и искренне, ибо данная оценка получена как функция от намерений (облагодетельствовать народ, не ждать милостей от природы), от социального ранга решающих (высшие чины, а они по определению гении), от особенностей ситуации (есть нечего). Предложение же одного ретивого параноика прорыть этот канал, сделанное за неделю до этого, было оценено как вредное и даже как ревизионистское. Ибо кто ты такой, чтобы лезть со своими планами, не спросясь даже у заведующего группой. А ведь намерения у Параноика были те же: облагодетельствовать, повернуть вспять и не ждать милостей. Поскольку такая система антиоценок разработана с величайшей тщательностью и внедрена во все сферы жизни, то нет ничего удивительного в том, что граждане называют шедеврами идиотские фильмы, картины и книги, расхваливают плохо сшитые костюмы и гнилую картошку, возводят в гении потрясающе глупых руководителей.

Многие явления жизни помимо их жизненной ценности имеют еще некое символическое значение, а некоторые — исключительно символическое значение. Например, увеличение зарплаты имеет жизненное значение, что очевидно. Но не только. Оно еще переживается индивидом как символ того, что его уважают, что труд его ценят, что он способен к росту. Благодарность в приказе имеет чисто символическую ценность. Однако не следует эту символическую ценность рассматривать только как некое духовное явление. Символические ценности суть показатели положения индивида в обществе, показатели его перспектив, показатели признания обществом этого положения и перспектив. Потому-то такие сильные страсти разгораются по поводу кажущихся пустяков. Премия — не просто сумма денег (обычно — небольшая), а признание прочности положения индивида и перспектив роста. Перестали человека избирать в президиум собрания — все знают, что положение его ухудшается. Здесь всякая неудача (какая бы мелкая ни была) есть угроза ухудшения, а всякая удача есть надежда на улучшение. А поскольку люди все время живут в страхе ухудшения, каждый пустяк приобретает для них смысл сражения за жизнь. Человек коммунистического общества все время в бою. Пролезть без очереди — победа. Кто-то пролез без очереди перед тобой — поражение. Успел сесть в метро — победа. Перехватили место другие — поражение. Похвалили коллегу — твоя неудача. Поругали коллегу — твоя победа. Коммунальная жизнь — это отнюдь не кишение мелких страстей, это бурление крупных страстей, но по пустякам. Жизнь эта — миллионы пустяков, требующих больших душевных сил. И есть только два способа избавиться от этого. И оба они фиктивны. Первый — пробиваться вверх. Второй — самоограничение. И в том и в другом случае ты лишаешься естественных человеческих потенций и превращаешься в искусственное существо. Нормальная коммунальная жизнь — жизнь в трясине ее мелких дел.

Официальная идеология отражает это фактическое положение, заставляя все средства воздействия на сознание людей облагораживать и идеализировать эту трясину мелких дел, а с другой стороны — проповедовать нечто противоположное — принцип быть выше житейских мелочей. В Советском Союзе этот принцип в свое время был очень популярен, в значительной мере — как успокоительное средство в ситуации безнадежной нищеты и перманентных трудностей. Теперь поклонников у него все меньше и меньше. Но их еще достаточно, особенно — в тех кругах интеллигенции, которым их жалкий жизненный уровень и примитивный образ жизни достается особенно дорогой ценой. Поскольку люди все равно бессильны вырваться из своей житейской трясины, они охотно идут навстречу официальной идеологии. И последняя тут не лжет, вернее — не просто лжет, а дает людям какое-то успокоение и загоняет их внимание в узкие рамки. Надо признать, что жизнь коллективов с этой идеологической точки зрения организована образцово. Отработаны все соответствующие процедуры — собрания, награждения, празднования, пресса. Посмотрите, например, советские газеты и фильмы, почитайте типичные книги, посмотрите картины художников! Повсюду на первом месте рядовой труженик, хорошо выполняющий свое дело, повсюду прославляются те самые житейские пустяки, образующие непроходимое болото советской жизни. Это не значит, что в этой стране на самом деле рядовой труженик с его житейскими делами есть самое почитаемое явление, — советская пропаганда и идеология лживы и лицемерны. Это значит, что господствующие слои и организации общества осуществляют идеологическую обработку населения в самом фундаменте его жалкого существования.

Борьба между людьми за жизненные блага — извечный закон человеческого бытия. Важно установить, в чем конкретно в данном обществе заключаются жизненные блага, за которые идет борьба, какими средствами она ведется и кто имеет преимущества в этой борьбе. Одно дело — борьба за более легкую работу, за грошовую надбавку к зарплате, за дополнительный метр жилплощади... Другое дело — борьба за работу, требующую отдачи всех сил и способностей, но дающую большие средства существования, за большие прибыли, за более высокое качество продукции, за новые рынки сбыта. В одних случаях в борьбе имеет преимущество талантливый, образованный и добросовестный человек. В других — бездарный холуй и жулик. Я вовсе не утверждаю, что общества строго различаются набором всех этих показателей. В любом обществе найдешь все примеры. Я утверждаю лишь то, что в каждом типе общества что-то преобладает, воспроизводится, поощряется, имеет преимущества. Возьмите коммунистическое общество. Какие жизненные блага стали здесь предметом борьбы? Все самые необходимые и обычные: еда, жилье, одежда, отдых, зрелища. Что становится главным оружием в борьбе за это? Социальное положение. Место в служебной иерархии. Личные связи (знакомства, взаимные услуги, блат, взятки). Кто имеет преимущества? Отнюдь не талант, не бескорыстный трудяга. А интриган, карьерист, хапуга, холуй, приспособленец, доносчик, бездарь, серость. Разумеется, есть исключения. Местами даже могут преобладать иные, противоположные качества. Но в целом дело обстоит именно так, как я сказал. Именно это, а не лозунги, программы и прочие идеологические штучки определяют основные черты коммунального общества и его основные тенденции. Они лишь оформляют, украшают, усиливают и охраняют эту прозаическую суть дела.