Читать онлайн «О телевидении и журналистике». Страница 1

«О телевидении и журналистике» — своего рода итог социоаналитического сеанса, сродни психоанализу, где Пьер Бурдье играет одновременно две роли: с одной стороны, — аналитика, с другой — анализируемого. Точнее говоря, он является как бы медиумом, озвучивающим «подсознательное» телевидения и журналистики. Ситуация выступления на телевидении с лекциями по критическому анализу телевидения (записью которых является первая часть представляемой российскому читателю книги) более чем специфична, и тут методология П. Бурдье, логическим ядром которой выступает требование «объективировать объективирующего субъекта», как нельзя кстати. В роли аналитика, автор пытается вывести на уровень сознания и показать мании и фобии мира телевизионщиков через анализ условий функционирования масс-медиа. Позиция автора здесь обозначена очень четко: «Телевидение — это мир, создающий впечатление, что социальные агенты, обладающие всеми видимыми признаками значимости, свободы, независимости, иногда даже невероятной ауры (достаточно обратиться к газетам о телевидении), на деле являются марионетками необходимости, которую нужно описать, структуры, которую необходимо выявить и выставить на всеобщее обозрение». В роли анализируемого, П. Бурдье пытается объективировать собственный опыт выступлений на телевидении в различных передачах, теледебатах, которые оставили у него тяжелые впечатления и ощущение бессилия ученого перед лицом телеведущего. Тема взаимодействия ученого, интеллектуала с миром СМИ, в особенности, распространяющийся все шире феномен медиатизации науки, когда «хороший ученый» это тот, кого часто видят по телевидению, указывает второе главное направление анализа П. Бурдье.

Опубликованная отдельной небольшой книжкой в 1996 году работа «О телевидении» маркирует начало нового этапа в жизни П. Бурдье. Она открывает серию «Raison d'agir» («Повод к действию») в созданном им издательстве «Liber — Raison d'agir». Данная серия, как говорит само ее название, отражает активный подход этого известного социолога и интеллектуала к политике. Своего рода «Не могу молчать!». В той же серии двумя небольшими книжечками («Ответный огонь» и «Ответный огонь-2»{1} вышли его выступления 1995–2000 годов на митингах и демонстрациях перед забастовщиками, безработными, антиглобалистами и другими участниками акций протеста. Если книга «Нищета мира» (1993), представляющая итог коллективного исследования по проблеме недугов современного общества, уже показывает поворот П. Бурдье к острой социальной тематике, то все же речь идет о вполне «академическом», теоретическом повороте. Автор остается прежде всего исследователем, хотя его позиция уже отмечена определенной политической, а точнее — гражданской ангажированностью. Книги серии «Raison d'agir» обозначают следующий шаг в этом направлении: переход от сугубо теоретической критики к практическому участию в протестных социальных движениях, к созданию ассоциаций, направленных на борьбу с нашествием неолиберализма и бездумной глобализации, на деле означающих лишь «повальную американизацию» Европы.

Вместе с тем, книга «О телевидении и журналистике» не имеет ничего общего с политическим памфлетом или с «размышлениями по поводу»: это глубокое и обоснованное исследование, в котором все основные понятия социологической концепции П. Бурдье — поле, символическая власть, борьба за переопределение правил игры, культурный, политический и экономический капиталы и т. д. — находят свое место. Пытаться исчерпывающим образом проанализировать взгляды П. Бурдье на масс-медиа в коротком предисловии — занятие неблагодарное, поскольку сам автор представляет их в живой разговорной манере, обращаясь — средствами телевидения и прессы — непосредственно к зрителю-читателю с ярким и насыщенным текстом. Однако для адекватного понимания предлагаемого автором критического исследования СМИ все же необходимо вписать их в сетку основных понятий его социологической системы. Очень важно, что разработанная на французском материале социологическая концепция П. Бурдье оказывается применимой, почти без особых оговорок, к анализу российских реалий. В особенности это справедливо в отношении СМИ, где процессы глобализации и вхождение России в мировую информационную сеть стирают различия столь глубокие, например, в области экономики. Вместе с тем, общая теория полей П. Бурдье, концептуальная схема социоанализа приложима к России, причем не только к полю СМИ, но и к полю экономики, политики и др.{2}

Телевидение и журналистика рассматриваются П. Бурдье как особые социальные пространства, связанные со специфической культурной практикой — производством и распространением информации. Действующие в определенной области практики лица или коллективы и институты являются в терминологии П. Бурдье агентами поля. В нашем конкретном случае индивидуальными агентами выступают журналисты, репортеры, ведущие передач, редакторы и режиссеры, владельцы средств массовой информации, а институциональными агентами — издательства, телеканалы, радиостанции, информационные агентства, газеты и т. п.

Важнейшее в системе П. Бурдье понятие поля отражает функциональную дифференциацию общества на относительно замкнутые сферы практики: экономику, культуру, политику, религию. Поле есть исторически сложившееся пространство игры, со специфическими, свойственными только данному пространству, интересами, целями и ставками, с собственными законами функционирования. Обладание определенными, характерными для данного поля, ресурсами, которые здесь имеют ценность, которые можно инвестировать в игру и получить с них прибыль — означает обладание капиталом, придающим его владельцу силу и власть и позволяющим занять определенную позицию. Поле — это еще и сеть или конфигурация объективных связей между позициями, где последние «определены объективно [во-первых] наличным или потенциальным положением занимающего данную позицию агента или инcтитута в структуре распределения различных видов власти (или капитала), обладание которыми управляет доступом к специфическим прибылям, находящимся в игре в данном поле, а также [во-вторых] — объективными отношениями с другими позициями (господство, подчинение, гомология и пр.)»{3}

Логика функционирования поля конструирует из различных позиций (входящих в поле в данный момент времени и в данных условиях) некое пространство возможностей для каждого агента. Ансамбль позиций на деле есть деление ноля в соответствии с логикой борьбы за различные возможности. С каждой позицией поля связана система представлений, диспозиций, интересов и особое видение деления поля. Между нолем возможностей, структурой позиций и структурой продукции, производимой в данном поле, существует определенная гомология. В силу этого борьба aгентов за сохранение или изменение своей позиции в поле, за трансформацию структуры поля есть в то же время борьба за сохранение или изменение структуры продукции данного ноля и инструментов этого производства.

Специфическим капиталом в ноле масс-медиа несомненно является капитал известности и признания того или иного издания, программы или журналиста как авторитетного, профессионального, объективного, честного и т. п. За обладание им идет борьба в поле, однако ни один лишь этот вид капитала определяет иерархию позиций. Здесь, как и в любом другом поле, важно сочетание культурного, экономического и политического видов капитала в общем объеме и структуре имеющихся в распоряжении агента ресурсов. Влиятельность того или иного органа информации в поле СМИ определяются объемом и структурой его капиталов. Господствующие позиции в поле масс-медиа не обязательно занимает самый авторитетный в профессиональном отношении орган информации или журналист, не меньшую роль играет экономический капитал. Вместе с тем, самое «богатое» издание — не значит самое авторитетное. Незначительный тираж «Независимой газеты» не делает ее менее авторитетной, чем «Московский комсомолец». В поле масс-медиа, как и в других полях культурного производства, наблюдается два типа признания: узкое, среди равных, коллег, профессионалов и широкое или внешнее — со стороны публики, непрофессиональных потребителей. «Серьезная» пресса, соответствующая высоким профессиональным требованиям журналистики, но не отвечающая требованиям экономической рентабельности, противостоит «бульварной», выходящей большими тиражами и следующей логике максимальной прибыльности.

Социологический анализ поля журналистики и условий труда журналистов, будь то электронные или печатные СМИ, показывает двойную зависимость, в которую попадает производство информации. Оно испытывает разнонаправленные воздействия: с одной стороны, СМИ получают все большую власть в обществе, становясь, в частности, важнейшим фактором политической борьбы, а с другой, — они попадают под непрерывно растущие влияние и контроль как политики (политиков), так и экономики. Достаточно упомянуть заказные статьи, войны компромата, цензуру и давление со стороны владельцев и спонсоров. Журналисты, таким образом, постоянно испытывают политический и экономический прессинг. Причем, экономическое принуждение, действуя от лица невидимых и анонимных структур) рынка, оказывает часто более губительное воздействие, нежели прямая и открытая политическая цензура, которой журналисты могyт сознательно противостоять. Патрик Шампань, французский исследователь масс-медиа, считает, что «история журналистики могла бы быть названа историей невозможной независимости, или, выражаясь в менее пессимистичном ключе, нескончаемой историей борьбы за независимость, все время подвергающейся опасности»{4}.