Читать онлайн «Гениальное просто!». Страница 19

Часть 2

Игрушки для мальчиков и девочек

«Хвала изобретателям, подумавшим о мелких и смешных приспособлениях, – о щипчиках для сахара, о мундштуках для папирос….» – писал поэт. Маленькие вещи, в сущности, необязательные, без них вполне можно было бы обойтись, как и без сахара, и без папирос. Вряд ли без этих вещей наш мир был бы иным, тем более что многие их них и придуманы были лишь для того, чтобы выкачать из нас лишние деньги. Но они такие милые, такие трогательные… А иногда даже и полезные.

Значительная часть изобретений – это, в сущности, игрушки. Есть подозрение, что и сами изобретатели трудились над ними играючи, – да и что такое, в конце концов, изобретательство, как не продолжение детской игры в кубики? Недаром в Lеgo, например, любят играть не только дети, но и взрослые.

Есть игрушки универсальные – это средства развлечения, такие как телевизор, аудиозаписи и средства передвижения. А есть и игрушки, которые детям вряд ли интересны. Собственно, игрушкой для взрослых может стать практически любая вещь, обладая которой, человек может вообразить себя отважным воином, или принцессой, или, на худой конец, просто членом клана богатых и знаменитых, которым по карману дорогие ювелирные украшения.

Играют все. Играют потребители – в автомобильчики, блестящие камушки, швейцарские ножички и т. д. и т. п. Играют изобретатели, упорно трудясь над созданием не только огромных машин и механизмов, но и таких «мелких и смешных приспособлений», как липкие бумажки Post It.

И лишь производители всего этого добра сохраняют серьезность, подсчитывая барыши и усмехаясь про себя, как взрослые, наблюдающие за детской игрой.

Сто лет назад инженеры французской фирмы Pathe сделали на территории России первые музыкальные записи, заложив таким образом в нашей стране основы рынка аудионосителей. Примерно тогда же сформировались основные принципы организации торговли тиражным звуковым материалом. И хотя сейчас грамзапись воспринимается массовым потребителем как нечто архаичное, истинные меломаны настаивают, что виниловые пластинки до сих пор являются источником звука непревзойденного качества.

То, что первый звукозаписывающий аппарат изобрел Эдисон, знают все. Каждый школьник читал про покрытый воском вращающийся цилиндр, на который при помощи специальной иглы наносилась звуковая дорожка. После того как Эдисону удалось отклонить обвинения в чревовещании, а всеобщий восторг, вызванный говорящей машиной, поулегся, возник вполне закономерный вопрос: а кому это, собственно говоря, нужно? У Эдисона было достаточно фантазии, и он придумал для своего разговорчивого детища множество вариантов применения. Изобретатель считал, что фонограф можно использовать вместо стенографистки, в качестве книги для слепых, телефонного автоответчика, музыкальной игрушки, а также для обучения иностранным языкам, ораторскому искусству, для создания семейных звуковых альбомов или же вместо будильника и т. д. Музыкальные записи Эдисон тоже имел в виду, но ставил их отнюдь не на первое место и едва ли подозревал, что именно они обеспечат фонографу, а затем граммофону коммерческий успех.

В одной из первых рекламных листовок говорилось, что фонограф – незаменимый инструмент для нотариуса. «Завещатель высказывает в фонограф свою посмертную волю, и наследники не нуждаются ни в каких нотариальных актах; они застрахованы от всяких посягательств на их собственность, от всяких подделок и подлогов. Стоит им пригласить свидетелей, знавших покойного, и они услышат его волю, выраженную его голосом, его собственными словами». В принципе весьма убедительно, однако следует учесть, что качество первых записей было очень низким и идентифицировать записанный голос можно было далеко не всегда.

Вслед за нотариусами изобретением попытались воспользоваться дрессировщики попугаев. В начале XX века существовала специальная школа, где попугаев учили говорить при помощи фонографов. Кроме работающих на попугаев спичрайтеров, новой техникой заинтересовались политики, стремящиеся увековечить свои гениальные мысли, высказанные в выступлениях. Среди пожелавших произнести пламенную речь перед аппаратом Эдисона был, например, Бисмарк. Однако политические деятели очень быстро охладели к этой машине, поскольку тиражировать валики с записью тогда никто не умел, а получать выступление в одном экземпляре публичным людям было неинтересно. Наиболее охотно фонографом пользовались этнографы.

Именно в то время впервые записали исполнителей народных песен и прочего фольклора; Николай Миклуха-Маклай, в частности, привез в Петербург записи речи папуасов.

Вскоре к этнографам присоединился и сам Эдисон, решивший составить коллекцию выступлений своих великих современников. Его сотрудники записали игру Брамса и Чайковского, голос Толстого. Кроме того, Эдисон считал, что фонограф – это домашний аппарат, с помощью которого можно самому сделать запись, а затем ее прослушать. Поэтому он пытался наладить массовое производство не валиков с записями, а фонографов. Но стоили они дорого – $150, и желающих столько тратить на модную игрушку было немного.

Умнее повела себя компания Columbia, решившая торговать именно записями. В ее первых каталогах мы находим несколько десятков военных маршей, курсы иностранных языков и 34 композиции в исполнении мастеров художественного свиста. Качество записи было невысоким, и меньше всего новым изобретением заинтересовались серьезные музыканты и артисты. Правда, Матильда Кшесинская распорядилась, чтобы аккомпанемент к ее номерам в балете «Дочь микадо» был записан на фонограф. Но все знали, что великая балерина – дама эксцентричная, и потому ее инициатива ни у кого не вызвала энтузиазма.

Выдающихся исполнителей могла примирить с низким качеством записи на восковых валиках лишь надежда, что те сохранят их голос для будущего. Однако цилиндры обладали крайне малым рабочим ресурсом. Запись на воске можно было прослушать в среднем шесть раз. В XIX веке искусство было еще обращено к вечности, и модернистская идея о саморазрушающемся объекте культуры еще никому не приходила в голову. Лишь петербургская кондитерская фирма «Жорж Борман» спустя некоторое время решила воспользоваться недолговечностью музыкальных записей и стала выпускать пластинки из шоколада, которые следовало сначала прослушать, а потом съесть. К сожалению, эта схема общения с прекрасным не вышла за пределы кондитерских магазинов, хотя, несомненно, могла бы украсить манифест какой-нибудь авангардистской художественной группировки.

Изобретенные Эдисоном валики почти не поддавались тиражированию. Певец пел одновременно перед тремя рупорами, и его голос записывался, соответственно, на три цилиндра, а оркестровые номера можно было записать сразу на десять цилиндров. Если номер пользовался популярностью у покупателей, артисту приходилось в течение нескольких дней петь одно и то же, пока не будет записано необходимое количество валиков. При такой технике о широкой торговле записями говорить не приходилось.

Превращением грамзаписи в индустрию мы обязаны не Эдисону, а его врагу Берлинеру, предложившему записывать звук не на валиках, а на дисках, которые можно было быстро наштамповать практически в любом количестве. Эдисон начал всеми доступными способами бороться с созданными Берлинером граммофонами. В ходе этой войны он умудрился не только изобрести способ тиражирования валиков, но и впервые обратил внимание на меломанов, в которых увидел потенциальных клиентов. Для них он выпустил на цилиндрах серию записей солистов Metropoliten Opera. Но победить грампластинку цилиндру Эдисона так и не удалось: штамповать валики многотысячными тиражами оказалось невозможно. В 1913 году Эдисон признал поражение. Валики некоторое время продолжали использоваться в основном для любительских записей, подобно бытовым магнитофонам.

Поскольку вокруг звукозаписи постоянно возникали патентные споры, все подробности технологического процесса были засекречены. Читатели издававшихся в те годы граммофонных журналов тщетно просили объяснить им, как изготавливаются грампластинки. Вот как отвечал любопытным читателям журнал «Граммофон и фонограф»: «Запись для граммофона составляет секрет нескольких граммофонных компаний, но охраняется очень строго; литературы по этому вопросу нет».

А лидером производства пластинок и цилиндров стала французская компания Pathe, память о которой увековечена в слове «патефон». Именно Pathe первой пришла со звуковым товаром на российский рынок. Век назад, в 1903 году, компания произвела первую запись на территории России, а в начале 1904-го коммивояжеры распространяли ее продукцию уже по всей стране. Любопытно, что первое время на пластинки записывали объявление примерно такого содержания: сейчас таким-то артистом будет исполнено то или иное музыкальное произведение, а запись сделана для компании братьев Пате (или же просто для патефона).