Читать онлайн «Итоги № 24 (2013)». Страница 22

Пермь не единственный большой провинциальный город, в котором проходят книжные ярмарки. Для жителей Красноярска ежегодная ноябрьская ярмарка КРЯКК давно стала одним из самых главных событий культурной жизни. При этом устроители в отличие от пермских коллег не экономят на рекламе, и как результат — очередь на вход выстраивается чуть ли не до открытия. Получше в Красноярске обстоит дело и с культурной программой — встречи и лекции здесь не столь безлюдны, как в Перми, однако все равно основным аттракционом КРЯККа остаются книги: по данным организаторов, в прошлом году за пять дней ярмарки их было продано около шестидесяти тонн (для справки: примерно столько продает за месяц книжный магазин «Москва» на Тверской улице). И этому тоже трудно удивиться: самый большой «регулярный» книжный магазин в Красноярске по площади сопоставим с одним (не самым большим) залом в Московском Доме книги на Новом Арбате. А единственная в городе независимая книжная лавка, в которой можно прикупить что-то «эдакое», — это, по сути дела, просто киоск с несколькими полками.

Иными словами, даже в городах-миллионниках найти книги, выходящие за рамки скудного повседневного «меню», — дело нелегкое. Конечно, до некоторой степени проблему решает онлайн-торговля: сделав заказ, скажем, в «Озоне», жители Перми или Красноярска имеют шанс получить нужную книгу через 4—5 дней в местном пункте выдачи заказов (то есть без переплаты за почтовую доставку). Однако это касается только городов-миллионников — тех, где у «Озона» или «Лабиринта» имеются свои склады. В прочих местах заказ из интернет-магазина придется ждать две недели, а из-за сложной логистики книжка оказывается буквально золотой. Про другие риски, связанные с утратой, задержкой или порчей товара, мы даже не говорим — качество работы «Почты России» ни для кого не представляет секрета.

С доставкой на дом

Более или менее постоянно снабжают книгами провинцию сегодня лишь издательства-мейджоры, располагающие собственными книготорговыми сетями. Но даже им приходится закладывать в стоимость своей продукции совершенно безумные накрутки на склады и транспорт. Как результат, розничная наценка для провинции переваливает порой за 200 процентов по сравнению с отпускной ценой издательства (в столицах она не превышает 100), а разница в цене на одну и ту же книгу в Москве и, скажем, в Красноярске или Новосибирске может доходить до 40 процентов — притом что в провинции доходы у населения заметно ниже.

И уж если крупным издательствам приходится нелегко, то «мелкота», выпускающая по 20—30 книжных наименований в год, просто физически не может довезти свои книги до провинциального читателя. Для того чтобы попасть в региональные книготорговые сети, им и так приходится отпускать свою продукцию со скидкой в 50, а то и 60 процентов от стандартной закупочной цены — именно такие условия ставят перед ними издатели-мейджоры, контролирующие сети. Однако с учетом всех накладных расходов рентабельными оказываются в лучшем случае издания, продающиеся в количестве десятков (а лучше сотен) экземпляров в неделю — все прочее проходит ниже экономической ватерлинии и распространяется в ущерб издателю. Надо ли говорить, что книг, способных расходиться такими тиражами, в России выходит не так уж много, и почти никогда они не публикуются в маленьких издательствах, обычно специализирующихся на «штучных», некоммерческих вещах. Так что по-настоящему высоколобая литература практически не доезжает до республиканских или краевых центров, а массовый книжный мейнстрим практически никогда не выбирается за их пределы: в районных городах или поселках окупаться могут разве что Донцова с Шиловой, спрос на которых стабилен и гарантирован.

Цивилизованная книготорговля в провинции сегодня попросту невыгодна ни для издателя, ни для книготорговца. Так, Марина Каменева, директор книжного магазина «Москва», с содроганием вспоминает о том, как в начале нулевых пыталась создать книготорговую сеть в Воронежской области. Проект был свернут в тот момент, когда стало очевидно: всего один филиал «Москвы», расположенный в микрорайоне Медведково, приносит больше денег, чем четырнадцать магазинов в окрестностях Воронежа. С тех пор Каменева убеждена: торговать книгами в провинции без государственной поддержки будет только безумец.

Страдают от этого, конечно, читатели. Книжные ярмарки вроде пермской или красноярской позволяют на время перебить голод, но накормить досыта всех страждущих не в состоянии. Проходят «базарные дни» далеко не везде, да и трудно назвать нормальной ситуацию, при которой нужные книги можно купить раз в год. Думается, вместо того чтобы составлять, до хрипоты обсуждать, а после переписывать и обсуждать заново бесконечные списки рекомендованной литературы, отечественным законодателям имело бы смысл разработать меры по поддержке книготорговли в провинции. Ну или уже раз и навсегда смириться с мыслью, что интеллектуальное пиратство в нашей стране неискоренимо — в отсутствие легальных способов приобретения книг именно оно, к несчастью, становится единственным ручейком, более или менее стабильно поставляющим стоящую литературу туда, где не ступала нога издателя или книготорговца.

Факультет неважных вещей

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Выставка

Выставка «Лаборатории Дмитрия Крымова» под названием «Камень. Ножницы. Бумага. Попытка музея» в «Новом Манеже»

«А что, это можно трогать?» — осторожно спрашивает посетитель выставки у экскурсовода, когда тот смело достает из ящика фотографии. «Нужно!» — отвечают ему. И это главное в концепции экспозиции. Взаимодействие со зрителем здесь происходит на всех уровнях: можно трогать, слушать и смотреть. Кино и записи спектаклей показывают на импровизированном киноэкране, которым стала белая стена, или же на айпэдах, аккуратно лежащих в выдвижных ящичках верстаков.

Театральный режиссер, сценограф и художник Дмитрий Крымов и две его ученицы — Вера Мартынова и Мария Трегубова — превратили пространство «Нового Манежа» в мастерскую. Каждая из инсталляций — иллюстрация к одному из спектаклей Крымова в «Школе драматического искусства», но это, откровенно говоря, совершенно неважно. Побывать здесь стоит даже тем, кто не видел ни одной постановки, но интересуется созданием произведения вообще и прелестью театрального закулисья.

Авторы решили продемонстрировать то, из чего в прямом и метафорическом смысле состоит творческий процесс, а он, как известно, не заканчивается, и потому на экспозиции не найти завершенности. Гигантский Буратино здесь окружен чурочками и плотницкими инструментами, составленные в пирамиду фарфоровые чашки вот-вот упадут, а по детской железной дороге снова и снова мчится поезд. Пахнет деревом, на полу свежий настил, верстаки заполнены инсталляциями, а под каждой из столешниц — ящики с секретом. В одном — те самые черные перья Демона, во втором — куклы, у которых довольно зловеще закрываются и открываются глаза, в третьем — чашки, в которых диковинным образом демонстрируется спектакль.

Экспозиция эта весьма масштабная: над созданием объектов работали более 50 человек, фотографии к инсталляции спектакля «Опус № 7» предоставили Музей современной истории России и Музей истории ГУЛАГа, подлинные вещи писателя Чехова — Театральный музей имени Бахрушина. Так что разглядеть в залах «Нового Манежа» можно не только жизнь театра или одного художника, но и жизнь страны в целом. Выставка продлится до 7 июля. Организаторы обещают, что каждую неделю в программе будут экскурсии, лекции и чаепития с Дмитрием Крымовым и его гостями.

Интерактивности хватает и в самих экспонатах: так, например, детали больших рисованных углем картин начинают двигаться, если хлопаешь в ладоши, клавиши деревянного пианино живут своей жизнью, а по маленькому эскалатору едут фигурки с лицом Чехова. Все здесь своего рода спектакль, только сюжет его выстраивает зритель в собственной голове.

На выставке нет важных или неважных вещей, все они говорят о том, что вдохновение порой рождается из самых неприспособленных для этого предметов. А сами предметы имеют свойство ломаться — так, в первый же день пострадала от рук зрителей одна из скульптур — и в этом есть какой-то очень точный намек.

Искусство — оно такое, состоит из книг, ангелов и демонов, маленьких Чеховых и битого стекла, если хлопаешь — начинает движение, а если пытаешься разобрать по деталям — ломается. Впрочем, как и жизнь.