Читать онлайн «Эксперт № 49 (2014)». Страница 15

Недавно я подписал спецификацию, разрешающую использовать детали, восстановленные этим методом, в эксплуатации.

— На порошке ведь проблемы не заканчиваются?

— Когда получена металлопорошковая композиция, возникает проблема отработки режимов ее использования и окончательного уточнения ее состава. Например, с одной стороны, чем меньше величина d50, фракций, входящих в композицию, тем более рельефно могут быть проработаны мелкие элементы детали и тем более гладкую поверхность можно получить у построенной детали. С другой стороны, в этом случае процесс плавления может идти очень бурно, происходит разбрызгивание расплава, что может привести к обратному результату — повышенной шероховатости детали, микропористости. Таким образом, задача технолога состоит в определении оптимальной взаимосвязи таких параметров, как мощность лазера, фракционный и химический состав порошка, шаг сканирования, скорость сканирования лазерным лучом, температура плавления материала. Чем выше скорость сканирования, тем выше производительность машины и тем меньше шероховатость поверхности. Однако и тем выше вероятность образования пористости. Особое значение имеет согласование шага сканирования, свойств материала и других параметров для минимизации пористости и оксидных включений во внутренней структуре строящейся детали. Таким образом, скорость, мощность и шаг — главные параметры технологического процесса.

— Но ведь технологии и порошки, как вы сами говорите, зависят от применяемых АМ-машин. Как у нас с ними обстоят дела?

— Создать машину для аддитивных технологий — это, я считаю, вершина инженерной научной мысли, в этой машине необходимо соединить программиста, металлурга, электронщика. Между собой машины, в частности, могут отличаться источниками энергии, но пока лазерный луч — основной источник энергии, хотя используются и электронный луч, и плазма. Но разработка и изготовление оборудования для аддитивных технологий, основанных на применении металлических порошков, в России находится только в начальной стадии. У нас этим, в частности, занимаются в ОАО «Станкопром». И первую такую установку вместе с университетом «Станкин» они уже сделали.

Сейчас мы начинаем работать с Санкт-Петербургским политехническим университетом, который возглавляет член-корреспондент. РАН Андрей Иванович Рудской. Там при нашем участии тоже разрабатывают оборудование для аддитивных технологий, а также программное обеспечение по управлению АМ-машин. И это только начало.

Но чтобы двигаться дальше, необходимо в том числе разработать систему сертификации и стандартизации аддитивных изделий, технологических процессов, порошков и композиций, чтобы все понимали всё однозначно и можно было требовать от разработчиков соблюдения стандартных требований.

— Конек ВИАМа — лопатки с монокристаллической структурой. Можно ли перейти при их изготовлении на аддитивные технологии ?

— Любую деталь можно сделать, но надо понимать, какова должна быть степень отработки технологии и документации, прежде чем такую лопатку можно будет передать в производство. Ведь разработка любого изделия должна завершаться предоставлением полного комплекта нормативных документов, которые показывают, какая конструкция у изделия, из какого материала оно должно быть сделано, как его сделать и на каком оборудовании.

И конечно, важнейшая проблема — подготовка и переподготовка кадров. Например, компания 3D Systems создала свой собственный университет, для того чтобы готовить специалистов в области материалов, математики и технологии аддитивного производства. И мы тоже начали этот путь. Пока мы создали при ВИАМе магистратуру по материаловедению. Ребята учатся и осваивают профессию непосредственно на рабочем месте.

— Если коротко подвести итоги нашей беседы, как бы вы сформулировали свои основные предложения по организации работ по развитию аддитивных технологий?

— Во-первых, это концентрация и координация усилий в этом направлении. Не случайно американцы, как я говорил, уже создали именно с этими целями National Additive Manufacturing Innovation Institute. Во-вторых, комплексный подход к этой проблеме. Понимание того, что результат рождается в единстве всех составляющих аддитивных технологий: материал, конструкция, математические модели, технологии, оборудование. В-третьих, это развитие и поддержка инжиниринговых центров в области аддитивных технологий. И не так, как у нас бывает, — всем сестрам по серьгам. А тех, которые реально имеют кадры, имеют инфраструктуру, способны обеспечить создание системы национальных стандартов для аддитивного производства, классификацию материалов, стандартизацию конструкций, технологий и оборудования, а также масштабное применение технологий с соответствующим конкретным результатом. В-четвертых, это подготовка и переподготовка кадров. Наконец, в-пятых, это разработка нормативной документации, чтобы каждый знал, что понимается под аддитивными технологиями, какие требования предъявляются к материалу, к металлопорошковой композиции, в каких условиях получается порошок, каким методом, какие требования к моделям, технологиям, оборудованию и самим деталям.

Прошедшие в Вене переговоры по иранской ядерной программе снова закончились ничем. Главная причина провала — отсутствие взаимного доверия, а также незаинтересованность ключевых сторон в достижении соглашения

section class="box-today"

Сюжеты

Ядерное досье Ирана:

Окно возможностей закрыто

Иранский тупик

/section section class="tags"

Теги

Политика

Иран

Ядерное досье Ирана

/section

24 ноября было крайним днем, отведенным на проведение многомесячного переговорного процесса между «шестеркой» (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия) с одной стороны и Ираном — с другой. Участники должны были окончательно договориться о форме и методах контроля над иранской ядерной программой. Однако соглашения достичь так и не удалось.

Вообще, иранская ядерная программа — один из сложнейших вопросов для современной мировой дипломатии, своего рода тест на адекватность. Решить быстро и радикально силовым способом (как Израиль в свое время сделал с иракской программой) ее уже нельзя. Долгое и радикальное силовое решение возможно, но — и это еще одна важная особенность иранской программы — крайне опасно. Иран представляет собой мощную в военном плане региональную державу, находящуюся к тому же возле ключевых мировых торговых путей (так, через Ормузский пролив идет до 40% мировых поставок нефти). Поэтому масштабная военная операция в регионе приведет к краху мировой экономики.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Столкнувшись с невозможностью решить проблему силовым способом, Запад применил санкции. Хотя эти ограничения весьма сильно ударили по иранской экономике и уронили уровень жизни в стране, иранские элиты отказались закрывать ядерную программу. И в этом они опираются на позицию абсолютного большинства населения, которое готово терпеть ряд лишений ради того, чтобы Иран обрел ядерный статус.

В этой ситуации переговорный процесс остается, по сути, единственным способом решения проблемы. И в какой-то момент казалось, что он может привести к успеху. Запад согласился принципиально признать право Ирана на ядерную программу в обмен на гарантии того, что эта программа не будет содержать военного компонента. Кроме того, переговорный процесс получил поддержку со стороны значительной части влиятельных государств, в том числе и традиционных противников американской внешней политики (России и Китая). Однако несмотря на все эти моменты переговоры все-таки сорвались.

Еще полгода для атмосферы

Одна из ключевых проблем, помешавших заключению сделки, — банальное недоверие сторон друг к другу. «Недоверие взаимное, но главным образом в отношении Ирана», — признает иранский министр иностранных дел. Десятилетия холодной войны между Ираном и Западом, своеобразный стиль поведения иранцев, непонятный процесс принятия решений в Исламской Республике Иран (ИРИ) и секретный характер ее ядерной программы (ряд объектов не декларировался в передаваемых МАГАТЭ документах до тех пор, пока американцы не опубликовали их фотографии и данные о них) привели к тому, что Запад не верит не только иранским словам, но и иранским подписям. Поэтому США и ЕС добиваются от иранцев максимальных уступок в области ограничения и контроля над его ядерной программой — вплоть до запрета на обогащение урана на иранской территории. Кроме того, США принципиально требуют демонтажа строящегося иранского реактора на тяжелой воде в Араке. Он уже на 90% готов и, по словам бывшего советника Госдепа по вопросам нераспространения при администрации Обамы Роберта Эйнхорна , после завершения строительства превратится в фабрику для производства ядерных зарядов. На этом реакторе можно будет ежегодно производить материал для двух бомб.