Читать онлайн «Газета Завтра 16 (1065 2014)». Страница 17

Если одно русофобское письмо подписывают Владимир Войнович и Дмитрий Быков, Евгений Сидоров и Виктор Шендерович, если так называемый "Русский Пен- клуб", где не видать русских писателей, пишет своё Обращение против русской оккупации Крыма, где заявляет, что "Мы также выступаем против дезинформационной политики российских СМИ и нагнетания ненависти, агрессии в средствах массовой информации. Ввод российских войск на территорию Крыма, как бы это ни камуфлировалось, означает начало военных действий. Мы призываем Российское правительство остановить эти опасные игры За свободу - вашу и нашу!", - и под этим обращением подписываются Андрей Битов и Виктор Ерофеев, Аркадий Арканов и Игорь Иртеньев, то не надо преследовать и запрещать этих писателей. Будем беречь свободу слова и свободу творчества. Но, по крайней мере, государственные гранты и субсидии из народных бюджетных денег должны быть перенаправлены на другую, главенствующую в России национальную русскую культуру и культуры других коренных народов России

И всё пугают нас какой-то войной, о которой, к счастью, не думали ни Путин, ни Обама, ни Меркель, ни даже зубастый кролик Яценюк. О войне не говорил никто из мировых политиков. Не говорили даже львовские бандеровцы. О войне уже две недели кричат только наши российские либералы. Окститесь, господа, пока не поздно!

И последнее моё удивление. Наравне с либеральными образованцами об оккупации Крыма русскими и о поддержке Майдана кричат так называемые "русские националисты". Я поражён. О какой любви к русским людям с их стороны можно говорить? Из оппозиции к режиму Путина - на их взгляд, продажному и коррупционному, они сделали неожиданный вывод о поддержке бандеровцев и - более того - осуждении русской оккупации Крыма. Ах, какие лютые русские оккупанты: Суворов, Потёмкин, Ушаков, Нахимов Правильно их били в период Крымской войны французы и англичане в Севастополе! Это какая-то власовщина: "хоть с чёртом, но против Путина". Что думают те же наши авторы "Завтра", отец и сын Борис и Иван Мироновы? Где находят союзников Артёмов, Басманов, Белов, Дёмушкин, Савин и другие наши национал-демократы? Чем они отличаются от Немцова или Улицкой?

Раскол, неизбежный и органичный, произошёл во всех партиях и объединениях. У кого болит душа за Россию и русский народ, те без всякого размышления дружно поддержали русский Крым. Даже учитывая все сложности и возникающие проблемы

А нам в России надо без репрессий и запретов просто перестроить нашу национальную культурную политику. И вспомнить про национальную идеологию, которой Путин до сих пор боится. Иначе предадут его вскормленные им либералы и отошлют в Гаагу.

Михаил Кильдяшов

17 апреля 2014 0

Политика

Империя - это уникальный феномен, который невозможно свести к одной из форм государственного устройства, соотнести с республикой, федерацией или конфедерацией. Знаменитый фильм архимандрита Тихона (Шевкунова) "Византийский урок", насыщенный историческими параллелями, наглядно показал жизнестойкость всякого государства в имперской форме. Потому что империя - это не просто географическое пространство, политический конструкт или социальная модель, но предельная концентрация физических, духовных и художественных сил, метафизическая сублимация всего созидающего: молитвы, поэзии, философской идеи, научного рывка, самозабвенного труда.

Османский султанат (500 лет), Римская империя (800 лет), Византийская империя (1123 года) стали главными имперскими долгожителями в истории человечества. Но крах всякой империи наступает именно тогда, когда из имперского космоса исчезают ключевые объединительные элементы: будь то богоданность верховной власти, консолидация вокруг какой-либо общей идеи или наднациональная, надгосударственная миссия империостроителей.

Важным также является, что та или иная культура или цивилизация способны явить свою сущность, воплотить себя в полную силу именно в имперской форме. Например, викторианская культура, с которой в мировом сознании ассоциируется Великобритания, приходится на расцвет Британской империи. Равно как и русская культура, явленная миру гениями Пушкина и Репина, Чайковского и Мусоргского, вобравшими в себя всю молитвенную и патриархальную мощь Древней Руси, приходится на величие Романовской империи.

Но в определенный период осмысления феномена империи о ней сложилось такое представление, которое и по сей день бытует в обыденном сознании. Это представление отражено в Большой советской энциклопедии, где определение империи дано следующим образом: "Обширное государство, включившее в свой состав (нередко путём завоеваний) территории других народов и государств". Здесь ключевыми составляющими в феномене империи становятся обширность территории, наднациональный принцип государственного строительства и подчеркнутый в скобках завоевательный характер такого строительства. При этом каких бы то ни было метафизических составляющих империя в подобном представлении лишена. Такая трактовка империи говорит о том, что империя долгое время ассоциировалась либо с западными моделями государственного строительства, либо с царской Россией. Отсюда понятие "империализма" было синонимом угнетения и неравноправия одних народов перед другими.

Но на протяжении последней четверти века, после крушения одного из государственных конструктов, содержащих в себе все признаки мощнейшей империи - Советского Союза, - сложилась особая имперская философия, реабилитировавшая феномен империи, но не как политико-географический, а прежде всего как социокультурный феномен

Тот факт, что эта империософия возникла в рядах консервативно-патриотических мыслителей, свидетельствует о том, что империя - главным образом форма традиционной культуры, основанная на исторической преемственности, созидании, Божественной правде, консолидации различного рода сил - физических, технических, интеллектуальных, духовных.

К определению "империи" или "империоподобных образований", движущих сил имперского строительства можно подойти по-разному - научно, философски, поэтически Но при всем множестве трактовок империи и технологии империостроительства империософы едины в том, что отечественное имперское сознание всегда зиждилось не на физическом подчинении окраин метрополией, а на некоей консолидирующей идее, будь то "Москва - третий Рим" или "светлое будущее". Особое содержание в феномен империи вложил Александр Проханов, сумев подойти к нему одновременно и историко-аналитически, и философско-поэтически.

Ключевым элементом в прохановском понимании империи является СИМФОНИЯ - созвучие всего того, что, казалось бы, принадлежит различным партитурам, эпохам, идеям и устремлениям. Всего того, что, казалось бы, обречено на вечную какофонию: "Под империей надо понимать необязательно существование метрополии или колонии, необязательно существование императора, централиста. Под ней нужно понимать симфонию, гармоническое соединение пространств, народов, культур, верований - когда достигается то, что отдельно взятый народ достичь не может. Имперская общность порождает грандиозные школы, произведения искусств, лидеров. Цивилизация движется империями". И именно в таком случае империя - это уже не просто территория, не географический локус, а симфония пространств, способная гармонизировать народы, верования и языки, слить разрозненные микрокосмы в единый макрокосм. Вопреки оппозиции "свои/чужие" империя предлагает позицию "все свои", что достигается не путем прямого суммирования или грубой эклектики, а путем взаимодополнения, взаимоусиления духовных потенциалов всех народов, входящих в империю.

Так, для русской имперскости одинаково ценны стояние на камне Серафима Саровского, пушкинская рукопись, космолет "Буран", ударные сталинские пятилетки за три года. Потому центральные для Проханова в деле имперского строительства понятия "модернизация" и "мобилизация" выходят далеко за рамки производственно-технического и социально-организационного понимания.

Модернизация и мобилизация в идейном и духовном смысле - это своеобразный синтез философии общего дела Николая Федорова и пассионарной теории этногенеза Льва Гумилева. Пассионарии как те, для кого жажда преобразования действительности оказывается сильнее инстинкта самосохранения, суммируют свои энергии в некоем "коллективном сознательном", когда каждый становится "носителем мысли великой". Такая коллективная пассионарность реализуется в философии общего дела, основная задача которой - преобразование материального мира посредством духовных усилий: "Соединение технократизма западного, машинного, умения проникнуть в корпускулу на уровне гидрации, создать нанотехнологические формы, а с другой стороны, умения одухотворить эту машину, превратить глиняного Адама в живое существо".