Читать онлайн «Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой». Страница 5

Рассказал Корнилов Комиссии о спасении им четырех промышленников, невольных многолетних зимовщиков на Шпицбергене из артели Алексея Химкова. В 1743 г. кормщик Алексей Химков с четырнадцатью промышленниками отправился к Шпицбергену на зверобойный промысел. Буря занесла поморскую лодью к восточным, мало посещавшимся в то время берегам о. Малый Берун архипелага Шпицберген (теперь о. Эдж). Тяжелые льды сжали судно и грозили гибелью промышленникам.

Четверо из них — Алексей и Иван Химковы, Степан Шарапов и Федор Веригин — пошли по льду на берег для того, чтобы отыскать для зимовки избу, ранее построенную мезенскими промышленниками. Найдя избу и переночевав в ней, они возвратились к тому месту на берегу, где вышли на остров. Лодью они не увидали, ее либо унесло штормом, либо раздавило льдами.

Поморы остались на острове и прожили там 6 лет и 3 месяца. Пищу они добывали охотой на оленей, песцов и белых медведей. Цингой заболел лишь Веригин под конец пребывания на острове, когда отказался пить свежую оленью кровь.

Случайно к месту зимовки 15 августа 1749 г. подошло промысловое судно Амоса Корнилова, который и вывез трех оставшихся в живых поморов. Об этом спасении Корнилов рассказал Морской Российских флотов Комиссии так: «От 1720 году в разные лета случилось в пяти годах, что все промышленные суда у Шпицбергена во льдах раздавило. И в каждом году судов от семи до осьми погибло, от которых и людей менее десятой части осталось. И из оных некоторые спасли свой живот выездом на малых ботах в Норвегию, а четыре человека жили 6 лет на Шпицбергене без хлеба и без одежды, довольствуясь одним оленьим мясом; а платье носили из оленьих кож.

В те 6 лет никто для промыслов на Шпицберген для опасности от льдов не ходил; и оные четыре человека вывезены к городу Архангельскому на судне его, Корнилова, в (1749) году; которое тогда было послано для разведывания промыслу».

Сообщения Мезенского уезда Окладниковой слободы государственных крестьян Федора Рогачева и Павла Мясникова, а также Мезенского уезда слободки Кузнецовой государственного крестьянина Василия Серкова ничего существенного к сообщению Амоса Корнилова не добавили. Только Мясников уточнил, что «в прошлых 1762 и 1763 годах до Шпицбергена за льдами он и прочие промышленники не доходили, и назад к городу Архангельскому с половины пути и меньше возвращались» [2, с. 242–248].

Во время бесед членов Морской Российских флотов Комиссии с поморами Ломоносов не присутствовал. Лишь 12 марта 1764 г. Комиссия постановила для заслушивания записи показаний поморов и матросов в целом «и господина Ломоносова призвать».

Вероятнее всего, во время посещения Петербурга Амос Корнилов посетил Ломоносова и рассказал ему о расспросах Комиссии и о ее желании иметь список опытных кормщиков, которых желательно использовать при подготовке и проведении экспедиции в Сибирский океан. Уже 8 марта Ломоносов представил Комиссии записку с именами 10 «поморских промышленников, способнейших к северному мореплаванию».

Морская Российских флотов Комиссия письменного решения по проекту Ломоносова не вынесла. «Краткое описание» и материал по опросу матросов и поморов был передан в Адмиралтейств- коллегию.

А что же Ломоносов? Вероятно, рассказы Корнилова и других поморов о льдах и течениях в районе Шпицбергена привели его к мысли о необходимости пересмотра своей точки зрения, заключающейся в утверждении невозможности и непригодности для мореплавания северо–западного прохода в Восточный океан.

В связи с этим Ломоносов составил «Прибавление первое» к «Краткому описанию» и передал ее непосредственно в Адмиралтейств–коллегию. В ее состав в 1764 г. входили: в качестве председательствующего престарелый адмирал И. Л. Талызин, затем адмирал С. И. Мордвинов, который фактически управлял коллегией и докладывал императрице, автор сочинений по навигации и морской астрономии; генерал–поручик граф И. Г. Чернышев, стремившийся стать первым лицом в коллегии, в какой то степени покровительствовавший М. В. Ломоносову; капитан 1-го ранга И. М. Селиванов, занимавший должность генерал–кригс–комиссара; генерал–майор И. Л. Голенищев–Кутузов, генерал- интендант, директор Морского корпуса; вице–адмирал Ф. М. Селиванов, генерал–контролер; генерал майор И. Ромбург, генерал–казначей; генерал–поручик И. В. Демидов, генерал–цехмейстер; вицеадмирал Г. А. Спиридов, главный командир Ревельского порта и будущий герой Чесмы; вице–адмирал А. И. Нагаев, выдающийся гидрограф и ученый моряк, главный командир Кронштадского порта.

Ломоносов начал «Прибавление первое» таким утверждением: «По новым известиям от Грумантских и Новоземельских промышленников, явствует, что поиск морского пути по северу на восток удобнее начать можно от западного Грумантского берегу, нежели с Новой Земли» [3, с. 501]. Далее он изложил свои соображения, вытекающие из его представлений о характере береговой черты северных побережий американского континента и течений в том районе.

Он заключает, что на обратном пути из Восточного океана следует плыть в большом отдалении от сибирских берегов мимо Новой Земли. Ломоносов не рекомендует связывать исследования морских путей в Восточный океан с китоловными или другими промыслами, а сосредоточиться на главном — нахождении нового мореходного пути.

В качестве предохранительных мер он предложил построить зимовье на берегу залива Клокбай на западном побережье архипелага Шпицберген, доставив туда дом и хранилище для провианта, снастей и инструментов в разобранном виде. Он предложил провиант завести на три года для питания 60—100 человек.

Из Клокбая экспедиция должна направиться на северо–запад для достижения северного побережья Америки и следовать вдоль него до восточно–северного Сибирского носа (т. е. до самого восточного мыса Чукотки). Если же северный берег Северной Америки простирается в очень высоких широтах (около 85–86 градусов с. ш.) и льды будут умножаться и преграждать наглухо путь судам, и особенно когда закончится июль месяц, то следует возвратиться назад и зимовать в Клокбае, если в Колу дойти не успеют. А на следующий год он рекомендовал повторить попытку пройти в Восточный океан.

И наконец 14 мая 1764 г. в Адмиралтейств–коллегию потупили два указа императрицы. В одном было предписано возобновить на Шпицбергене китовый промысел и выделить на это до 20 тыс. рублей. Об этом был осведомлен Сенат. А второй, где говорилось об истинных целях экспедиции, считался секретным даже от Сената. Во втором указе было сказано:

«Секретной указ нашей Адмиралтейств–коллегии.

Для пользы мореплавания и купечества на восток, наших верных подданных, за благо избрали мы учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку, и далее.

Того ради всемилостивейше повелеваем, не упуская времени, положить сему предприятию начало нынешним летом, под именем возобновления китовых и других, звериных и рыбных промыслов на Шпицбергене, таким образом:

1. Начать оный путь от городу Архангельского до западных берегов острова Большого Шпицбергена, оттуда идтить в открытое море, в вест, склоняясь к норду, до ближайших берегов Гренландских, которых достигнув, простираться подле оного на правую руку, к западно–северному мысу Северной Америки, пока удобность времени и обстоятельства допустят.

2. Для сего путешествия отправить, главным командиром искусного и надежного офицера, и с ним двух других, также бывалых и знающих людей, на трех невеликих морских судах, к сему предприятию удобных, которых взять, буде есть, от Архангелогородского адмиралтейства, или купить, либо нанять у тамошних промышленников.

3. В команду поручить оным офицерам надлежащее число унтер–офицеров, знающих навигацию и матросов; и сверх того придать, бывалых на оном Шпицбергене и на Новой Земле, искусных тамошних кормщиков и мореходцов, на каждое судно сколько заблаго найдется.

4. Взять из удобного места на всякое судно по тамошней промышленной избе, для зимования, ежели оное случится.

5. Оные суда снабдить довольным провиантом, на два или на три года; и сверх того, всякими надобными орудиями, без скудости.

6. На произвождение определяем употребить из адмиралтейской суммы до двадцати тысяч рублев, на счет оной Коллегии.

7. Отправляющимся сей путь офицерам жалуем, для ободрения, при самом отправлении, повышением чина; потом, когда их тщанием достигнут благополучно до назначенного места, то могут себя сами объявить, высочайшим именем нашим, повышенными другим рангом; а после возвращения из оного походу, по расмотрению их усердия, и третьим рангом награждены быть имеют.

8. Во время сего пути всем офицерам, унтер–офицерам и рядовым определяем по их чинам двойное жалованье, а наемным людям двойную плату против обыкновенной, которое и года на два впредь выдать можно.