Читать онлайн «Анжелика. Тени и свет Парижа». Страница 65

На первом этаже два окна, защищенные массивной решеткой, освещали коридор, ведший в маленькую кухню и в довольно просторную комнату, в которую въехала сама Анжелика. Прекрасная комната на втором этаже была отведена детям: они обустроились там вместе со своей воспитательницей, Барбой, оставившей службу у мэтра Буржю ради службы у «мадам Моренс». Именно так решила именоваться Анжелика. Возможно, однажды она сможет добавить к этому имени частицу «де», и тогда дети будут носить родовое имя своего отца — де Моренс. А уж потом она попробует восстановить их права, если не на состояние графа, то хотя бы на его титулы.

Анжелика безумно надеялась на это. Деньги могут все. Разве она не обрела уже «свой дом»?

Пока это только жилище привратника, но массивные въездные ворота создавали иллюзию богатства. Конечно, здесь так и не установили дверей из роскошного дуба, которые были предназначены для ворот, но имелись законченные скульптуры: две головы баранов среди гирлянд цветов и фруктов. Дверь маленького флигеля выходила как раз под тяжелый свод ворот.

Барба без сожалений оставила работу в харчевне. Она не любила жарить мясо. Единственное, что ей нравилось, — это возиться «со своими малышами», а теперь она только ими и занималась. Чтобы заменить Барбу в трактире, Анжелика наняла на кухню двух девушек и одного поваренка. Вместе с Розиной, которая превратилась в расторопную и приветливую служанку, с Флипо, работавшим поваренком, и Лино, который был уполномочен развлекать клиентов и продавать им вафли, слоеные пирожки и вафельные трубочки, персонал «Храброго петуха» стал весьма внушительным.

Барба с детьми оставалась в тиши улицы Фран-Буржуа.

Анжелика была счастлива, что наконец-то сумела избавить Флоримона от шумной атмосферы трактира. Мальчик не любил гама и суеты, что приносили с собой так называемые благородные господа.

Дворяне приходили в трактир, чтобы избавиться от сковывавшего их этикета, и порой вели себя до крайности развязно. Они могли запустить кувшином в голову соседа, то и дело хватались за шпаги. Анжелика, не раздумывая, бросалась в гущу схватки. В такие минуты она чувствовала, как в ней просыпается душа Польки, и смело использовала наиболее грубые выражения из словаря бывшей подруги, что остужало даже самые горячие головы. Это не составляло для нее труда, а просто стало частью ее ежедневного сражения. Мысль, что Флоримон просыпается, плача и дрожа от страха из-за этих криков, удесятеряла ее гнев.

На новом месте он был в тишине и покое. Вместо кухонных запахов малыш вдыхал свежий воздух садов и парков, составлявших гордость квартала, где еще в начале века начало строить свои особняки дворянство. Дети ходили гулять в сад Тампля и пили там козье молоко, отдыхали в парке особняка Гизов или же резвились за оградой монастыря целестинцев, который славился беседками, обвитыми зеленью, прекрасными плодами и непревзойденными виноградниками.

Вечером после переезда Анжелика беспрестанно бегала с одного этажа на другой, не в силах сдержать возбуждение. В доме было совсем немного мебели: по большой кровати в каждой спальне, маленькие кроватки для обоих детей, два стола, три стула с подушками из плюша. Но в очаге танцевал огонь, и большая комната наполнилась ароматом блинов. Именно блинами они отметили новоселье.

Собака Пату виляла хвостом, маленькая служанка Жавотта улыбалась Флоримону, который улыбался ей в ответ.

А все потому, что Анжелика отправилась в Нёйи за бывшими товарищами по несчастью Флоримона и Кантора. Обустраивая жилье на улице Фран-Буржуа, молодая женщина подумала, что ей необходимо завести сторожевую собаку. Тихий квартал Маре с его огромными садами и одиноко стоящими домами был небезопасен по ночам. Конечно, Анжелика заручилась покровительством Деревянного Зада, но в темноте грабители могли ошибиться адресом. И тогда она вспомнила о маленькой девочке, которой оба ее сына, вне всякого сомнения, были обязаны жизнью, и о собаке, спасавшей Флоримона от беды.

Кормилица не узнала ее, так как Анжелика надела маску и прибыла в наемном экипаже. За ту сумму, которую ей предложили, деревенская женщина готова была улыбаться без устали и без всякого сожаления позволила уехать девочке, оказавшейся ее племянницей.

Заслышав про собаку, кормилица заголосила: псина уже старая и от нее нет никакого проку. Она уже ни на что не способна, — госпожа сама видела, — она даже не залаяла, когда во двор вошел посторонний человек. Они и так собирались ее прибить — «…предварительно уморив голодом», — подумала Анжелика. Так что бедная огромная сторожевая собака тоже была обязана своей жизнью сердобольной Жавотте. Анжелика доверяла собаке и надеялась, что она, по крайней мере, залает и привлечет внимание соседей, если к ним в дом попытаются проникнуть злоумышленники, а также напугает самих воров.

Анжелика с беспокойством спрашивала себя, как встретит Флоримон новых обитателей дома, но оказалось, что общение с ними оставило в душе малыша лишь добрые воспоминания. А в итоге как раз Анжелика, глядя на Жавотту и Пату, чувствовала, что ее сердце разрывается: молодая мать вспоминала Флоримона в собачьей конуре. И она вновь и вновь клялась, что ее дети больше никогда не узнают ни голода, ни холода. В маленьком доме на улице Фран-Буржуа они наконец обрели счастье.

В тот вечер Анжелика сорила деньгами. Она накупила игрушек. Нет, она покупала не мельницы и головы лошадок, насаженные на палки, которые можно приобрести всего за несколько су на Новом мосту. Она отправилась в крытую галерею Дворца правосудия и купила игрушки, которые, по словам торговцев, изготовили в Нюрнберге: маленькую карету из позолоченного дерева с четырьмя куклами, трех крошечных стеклянных собачек, свисток из слоновой кости, и для Кантора — деревянное расписное яйцо, внутри которого находилось еще несколько яиц.

Любуясь своим маленьким семейством, Анжелика говорила Барбе:

— Барба, наступит день, когда эти два молодых человека поступят в академию у Горы Парнас[74] и мы представим их ко двору.

И Барба отвечала, молитвенно складывая руки:

— Я в это верю, госпожа.

В эту минуту по улице прошел кладбищенский сторож.

В раздражении Анжелика побежала к окну и выплеснула на голову сторожа горшок воды.

Другая мечта Анжелики заключалась в том, чтобы организовать в Париже продажу экзотического напитка, который называли шоколадом. Эта мысль не выходила у нее из головы, несмотря на собственное разочарование, которое она испытала, впервые попробовав странное варево.