Читать онлайн «Газета Завтра 323 (6 2000)». Страница 26

Не случайно некоторые консервативные религиозные круги Запада отождествляют Интернет с "антихристом", упоминая при этом загадочный "Брюссельский компьютер" со знакомым именем: "Зверь". Эту же тему, кстати, развивают некоторые старообрядческие авторитеты из среды "часовенных", в частности, Родион Уральский, отождестствлящий пресловутый брюссельский компьютер с "чувственным антихристом".

Много, бесспорно, тревожных аспектов в сети, в "мировой паутине". Любопытно, что именно "мировой паутиной" называли социалисты (в том числе национал-социалисты) начала века систему международного олигархического капитализма, связанного с "заговором банкиров" и властью ТНК.

Так что у консервативных впечатительных и (справедливо) не доверяющих современному миру людей к сети Интернет должны существовать вполне понятные недоверие, неприязнь, брезгливость, отвращение.

2. Интерактивность и общедоступность

Но есть в сети, в ее логике, в моделях ее функционирования и иная сторона. Она связана с органически присущей Интернету "интерактивностью". В этом заключается самый принципиальный момент. "Интерактивность" подразумевает определенную долю равноправия в вопросе передачи информации между тем, кто ее источает, и тем, кто ее воспринимает. Принцип сети состоит в том, что каждый может сам стать "газетой", "радиостанцией" или "диктором", автором и критиком, каждый квант получаемой информации может быть оперативно осмыслен и отправлен назад с любым комментарием. Это почти то же самое, как если бы через минуту после начала "Итогов" в студии Киселева зажглась бы сотня экранов, а оттуда на этого записного лгуна посыпалась одичалая ругань всех тех, кто мучительные годы вынужден его безответно слушать, вымещая свои гнев и раздражение лишь на несчастной, вздрагивающей от мата семье. Ясно, что "Итоги" были бы другими. Или их вообще не стало бы.

Представьте также себе, что в какой-то ситуации каждый мог бы издать и распространить на свои собственные средства такую же газету, как "Известия", написав в ней про себя, про свои нелегкие мысли о мире или напечатав там все, что душе заблагорассудится — хоть статьи из "Энциклопедии", хоть старые анекдоты. А подписчики будут вынуждены прочесть всю эту ахинею…

Ситуация кажется абсрудной, настолько мы привыкли, что есть властный центр, испускающий из себя слово, и пассивное огромное потребительское большинство, которое принуждено молчать или пересказывать ту глупость, которую услышали накануне с экрана, если раз-другой в жизни к ним подойдет на улице молодец с микрофоном — "Что Вы думаете о музыкальных способностях префекта Музыкантского?"

В сети существует как бы "идеальная демократия". Такая, какой никогда не было и не будет в реальности.

Трудно сказать, как случилось, что строгая система Запада выпустила из-под контроля столь опасное средство, ведь в условиях реальной демократии, а не под прессингом тоталитарной либеральной атлантистской лжи, могут довольно быстро рухнуть многие базовые мифы атлантизма. Например, стоит посмотреть количество выдаваемых в Интернете ссылок на слова "анархия", "наркотики", "фашизм", "маньяки", "бомба", "национализм", "экстремизм" , и они оставят далеко за собой тихие политкорректные "рынок", "права человека", "сорос", "открытое общество". Никому неизвестные в большом шоу-бизнесе Майкл Монихэн или Бойд Райс будут идти в сети наравне со "Спайс Гёрл", а Жан Роллен или Эдд Вуд, пожалуй, еще и перекроют Спилберга.

Возможно, в условиях конца "холодной войны" этот риск "идеальной сетевой демократии" был оправдан, коль скоро "открытому обществу" противостояла совсем неповоротливая, угасающая ригидная советская система, которую рано или поздно сетевая стихия, безусловно, разъела бы.

Но советский лагерь рухнул слишком стремительно. И такое идеологическое оружие, как сеть Интернет, несколько изменило свою функцию.

Возникло определенное концептуальное противоречие. "Мировая паутина" как геополитическое орудие Запада предполагает однонаправленную речь: право на голос (и, самое главное, право на язык) есть у Запада, право на слушание — у всех остальных. С другой стороны, лежащий в основе сети принцип интерактивности предполагает, что "говорящий Запад" может получить не совсем адекватный ответ, когда на китайском, иранском, русском и филиппинском языках в ответ пойдут странные, совсем не английские сообщения с легко угадываемым (по агрессивно-непристойной прилагаемой графике) смыслом — мол, Yankee go home.

В принципе то же самое противоречие в наше десятилетие назрело и в политической сфере, где постепенно обостряется оппозиция: либерализм против демократии. Если либерализм однозначно служит атлантизму и мондиализму, то демократия может стать выражением совершенно иных — неатлантистских и нелиберальных ценностей. В таких случаях либералы традиционно прибегают к стадионам Сант-Яго и расстреливают свои Парламенты из танков.

Точно так же и в случае с "мировой паутиной". С одной стороны, вся ее структура выстроена по атлантистским меркам, а с другой, в ней заложен противоречивый "приницп интерактивности", теоретически способный повернуть это оружите против его создателей.

3. Копирайт

Неглупые атлантисты продумывают способы защиты от экцессов интерактивности. Самый важный и действенный рычаг — экономический. Если сеть может служить потенциальной территорией для выработки и реализации цивилизационной альтернативы атлантизму (а консолидация антиатлантистских сил становится возможной как раз за счет универсальности и вездесущести сети) и если есть опасность возникновения в границах сети своего языка и возможности игнорировать властные монологи Запада, то необходимо создать экономический фильтр, с помощью которого пользователи будут поставлены в неравные условия. Законопослушные граждане смогут в полной мере использовать дорогой "софт" (программное обеспечение), делающий интерактивность полноценной, маргиналы же останутся на пороге интерактивности, в позиции простых "потребителей" (юзеров), а их произведения — сетевые издания, странички, интернетовские форумы — будут иметь очень локальный успех. Кроме того, система электронной слежки позволит противодействовать нонконформистам полицейскими методами. Через функцию "cookies" легко проследить, где побывал тот или иной пользователь, какие сайты посетил, какие картинки разглядывал, кроме того, сервера фиксируют IP-адреса зашедшего, так что каждый как на ладони.

Но все эти меры будут действовать на тех территориях, где финансовые законодательства и юридические детали свято чтутся. Где царствует великий идол "копирайта".

Если представить себе страну, где экономические законы легко обходятся с помощью почти открытого програмного пиратства, а спецслужбы не являются прямым и марионеточно послушным продолжением ЦРУ, этот барьер становится легко предолимым.

Мы знаем, что понимают сегодня под "многополярным миром". Это потенциальный альянс евразийских держав (Россия + СНГ, Китай, Индия и Иран), направленный на балансирование единоличной планетарной доминации США и стран НАТО.

Именно эти евразийские страны являются сегодня главными производителями и дистрибьютерами пиратского программного обеспечения, причем масштаб распространения взломанных программ имеет стратегический объем. Он настолько велик, что позволяет говорить о географической стратегической зоне "антикопирайта".

В данном гигантском евразийском регионе на пути подлинной интерактивности и, соответственно, возможности выхода в сетевой реальности из-под диктата атлантизма важнейший экономический барьер снимается, так как необходимый для полноценного участия в сети пиратский "софт" не стоит практически ничего, а его качество от этого хуже не становится. Добавьте к этому весьма прохладное отношение евразийских спецслужб к своим заокеанским коллегам и различие в их представлениях о главной угрозе для общества — так мы получим очень неожиданную картину.

Причем весь парадокс заключается в том, что возникающая степень сетевой свободы в условиях номинальной "демократии" в Евразии оказалась неизмеримо выше, нежели в том чисто гипотетическом случае, если бы советский строй продержался бы еще десятилетие в том же состоянии, в котором он пребывал последнее время. Интернет ассоциировался бы однозначно с Западом, и никто бы и не подумал обратить это "орудие освобождения от тоталитаризма" против его создателей.

Слабое утешение за гибель великой империи, но если мы ее все-таки не сохранили, то разве мы могли бы вообще, даже чисто теоретически, ее сохранить? Если мы так устали и поглупели, что поверили глупейшим химерам "реформаторов", то разве смогли бы мы вести нашу страну в сложнейших конфронтационных условиях один на один с хитрым, опасным и могучим противником?