Читать онлайн «Эксперт № 01-02 (2014)». Страница 31

Даймонд Дж. Ружья, микробы и сталь: Судьбы человеческих обществ. 2010.

Даймонд Дж. Коллапс: Почему одни общества выживают, а другие умирают. 2011.

Даймонд Дж. Почему нам так нравится секс. 2013.

Даймонд. Дж. Третий шимпанзе. 2013.

Берресон Дж, Лекутер П. Пуговицы Наполеона: семнадцать молекул, которые изменили мир. 2013.

И даже классическая история одевается сейчас в количественные одежды и основана на статистической обработке больших массивов данных.

Миронов Б. Историческая социология России. 2009.

Миронов Б. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII — начало XX века. 2012.

Мировое дерево

А где же у нас гуманитарные науки? В некоторых областях гуманитарного знания удалось разработать количественный подход. Например, лингвистика местами математизирована ничуть не меньше, чем экономика, и встроена этой своей частью в комплекс компьютерных наук — работает над распознаванием речи, проблемами перевода и проч. А «классические» гуманитарные науки выглядят на карте науки как некий довесок к общественным наукам. Социолог или экономист, живущий тем интересом, который проявляют люди к управлению своим поведением, заинтересован в знании разных аспектов гуманитарных наук. То это требуется для понимания социокультурной динамики, то еще какая надобность возникнет. Но в основном, конечно, эти науки живут просто потому, что они интересны. Есть такое выражение «друг своих друзей». Так и эти науки: они интересны тем, кому интересны. Стоит отметить, что в этой сфере начиная с 90-х годов прошлого века пошел мощный поток переводов — к нам хлынули данные десятков наук глубиной в век. Но сегодня эта волна во многом иссякла, так что теперь доля первосортных незнакомых работ меньше и появляются работы отечественных гуманитариев.

Гаспаров М. Филология как нравственность. 2012.

Плунгян В. Почему языки такие разные. 2010.

Гаспаров Б. Борис Пастернак: по ту сторону поэтики ( Философия. Музыка. Быт). 2013.

Топоров В. Мировое дерево: Универсальные знаковые комплексы. 2010.

Зализняк А. Из заметок о любительской лингвистике. 2010.

Крусанов А. Русский авангард. 1907–1932. Исторический обзор. В 3 т. Т. 1–2. 2010–2013.

Новые количественные дисциплины создают свои отражения в зеркале гуманитарных знаний. Антропология может дать интереснейший ряд фактов, чтобы обратиться к заветной проблеме происхождения языка, компьютерные науки могут позволить по-новому взглянуть на язык и мышление — и конечно, такие попытки крайне захватывающие.

Бурлак С. Происхождение языка: Факты, исследования, гипотезы. 2011.

Пинкер С. Субстанция мышления: язык как окно в человеческую природу. 2013.

Наконец, в этой кажущейся такой бесполезной гуманитарной области рождаются исследования, связанные с самым нашим практическим интересом — с интересом к собственной жизни. Конечно, таблетки для счастья и новый смартфон — это очень хорошо, так что физика и биология обеспечены работой — в тех областях, где они к этим чудесам имеют какое-то отношение. Но ведь помимо этого есть масса других вполне практических проблем. Наши дети учатся в школе — а там, как известно, ужасное образование. А как надо лучше? Мы живем в городах, задыхаемся в пробках — но, говорят, есть города, где уровень проблем ниже. А как надо строить города и как следует в них жить? Дети потом поступают в университет — а что там у нас с высшим образованием? А как наука — она же, кажется, должна обеспечивать нам все это благополучие — как там с наукой, все ли в порядке? Эти вопросы тоже нас интересуют, и потому есть знаменитые, чудесные, замечательные «гуманитарные» книги, посвященные истории вполне практических вопросов.

Грэм П. Америка за школьной партой. 2011.

Джекобс Дж. Смерть и жизнь больших американских городов. 2011.

Андреев А. Российские университеты XVIII — первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. 2009.

Шноль С. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки. 2010.

Замечательных популярных книг о разных науках очень много. Некоторые даже пессимистически замечают, что это похоже на обильное цветение перед смертью. Однако оставим страхи; мы пока живы, у нас есть множество хороших книг, а вскоре выйдет еще несколько замечательных — вот прямо совсем скоро, уже в январе. Можно узнать, как устроен мир, — а то вечно эта проклятая неопределенность.

Схема

Так выглядит «карта науки» (связи различных направлений и дисциплин), составленная на основании 20 млн научных и технических статей и 2 млн патентов за 1996–2011 годы. Центральная наука сейчас — медицина. Это огромная область знаний со многими десятками наук внутри. По «весу» сейчас медицина стоит столько же, сколько все прочие науки вместе взятые. На другом полюсе лежат физика с математикой и химией — они «весят» много меньше. Между медициной и физикой вставлена биология

Михаил Визель

Постмодернизм окончательно прирос к стволу русской литературы — и оказался в состоянии давать новые побеги

Рисунок: Сергей Жегло

Вышедший в конце ноября 2013 года новый роман Владимира Сорокина «Теллурия» на некоторое время стал лидером продаж магазина «Москва». Удивляться тут не приходится: Сорокин вот уже несколько лет как сменил почетное, но хлопотное положение концептуалиста на статус живого классика. Удивительно другое: в «Теллурии» не только сильно сглажены крайности ранних романов Сорокина, но и прослеживается влияние другого писателя, ранее считавшегося с ним несопоставимым, — Виктора Пелевина. Но и это, если вдуматься, не так уж странно. Потому что именно Сорокин и Пелевин делили вплоть до нынешнего года звание самых влиятельных русских писателей XXI века.

yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');

Подобное категоричное утверждение способно вызывать ярость у литературного критика, никогда не числившего Пелевина по ведомству «настоящей литературы» — и не без оснований. И недоумение у просвещенного читателя, до недавнего времени искренне (и с еще большими на то основаниями) считавшего Сорокина писателем для немногих гурманов-экстремалов. А «главным писателем» числившего в лучшем случае Акунина. Но тем не менее с момента выхода «Generation “П”» (1999) невозможно не отдавать себе отчет: мы долго жили в «мире Пелевина» — с виртуальными симулякрами политиков и олигархов, кризисами и катастрофами, устраиваемыми ради рекламы водки и сигарет, и прочими приметами рубежа девяностых-нулевых. В первую очередь с жестоким кризисом подлинности: в мире Пелевина все автомобили — «угнанные у немецкого бюргера», а все товары известных брендов — поддельные. В этом же мире, хладнокровно сконструированном и тотально стилизованном, жили и герои Акунина — взмывающие с ошеломляющей скоростью по воле случая и по мановению таинственных высших сил по карьерным лестницам, рассудочно чувствующие и разражающиеся в самый неподходящий момент пространными философскими рассуждениями.