Читать онлайн «Газета Завтра 432 (9 2002)». Страница 8

Предоставим слова командиру 4-й танковой группы генерал-полковник докладывал начальству:

"Уже в первые дни наступления в ноябре завязываются жестокие бои, особенно упорные на участке дивизии "Рейх". Ей противостоит 78-я сибирская стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи. У дивизии СС особые счеты с сибиряками. Ее потери очень велики. Тяжело ранен командир дивизии СС. Рядами встают кресты над могилами танкистов, пехотинцев и солдат войск СС".

Вполне эпический рапорт, достойный Нибелунга. За Истру 78-я дивизия стала 9-й гвардейской, а Белобородов генерал-майором. Он вспоминал:

"Когда мы контратаками отбили Нефёдово и соседнюю деревню Козино, нам представилась картина, подобную которой я не видел ни до этого дня, ни после, до самого конца войны. И пепелища обеих деревень, и вражеские траншеи, и окрестные поля, овраги, рощи — всё было завалено трупами эсэсовцев, снега были красны от крови".

О самоубийственной стойкости эсэсовцев писали много. То были воспитанники великого мастера боевой подготовки Пауля Хауссера, которого под Ельней сибиряки лишили глаза. Он предложил свои услуги Ваффен-СС, уже будучи генерал-лейтенантом вермахта и боевым кайзеровским офицером.

Вот какого противника одолели сибиряки. И сибиряки, и эсэсовцы без приказа не отступали. Здесь сила сломала силу.

Там же Белобородов пишет: "Реальные цифры потерь, понесенных эсэсовцами, стали известны из штабных документов, захваченных нашими разведчиками. Дивизия СС "Рейх" прибыла на Озерну в начале ноября в составе 14 тысяч солдат и офицеров, вскоре получила еще 7,5 тысяч человек пополнения, а к началу декабря насчитывала менее трех тысяч человек. Можно представить, во что превратилась эта дивизия уже в ходе нашего наступления, к середине декабря".

Дивизия Белобородова остановила дивизию СС "Рейх" в районе Красногорска во многом благодаря нашим артиллеристам. Сибиряки располагали двумя артиллерийскими полками и тремя отдельными дивизионами — зенитным, противотанковым и минометным, плюс полковые батареи пушкарей. Они составили огневой щит стрелковых полков. Контрбатарейную борьбу сибиряки обычно выигрывали, подавляя и уничтожая эсэсовские батареи. Сражение сибиряков против дивизии СС "Рейх" и 10-й танковой дивизии вермахта под Москвой можно приравнять к отдельной самостоятельной битве. Только дивизия СС "Рейх" насчитывала более 21 тысячи бойцов. Такого количества сил не было в рядах меченосцев на Чудском озере в 1242 году.

В ноябрьских боях в одном из полков белобородовской дивизии в деревне Кошино находился поэт Алексей Сурков. Немецкие танки отрезали штаб полка, в котором находился Сурков. Поэт вместе со штабистами залег с автоматом и отбивался от наседавших немцев. Уходили к своим ночью через минное поле. После этих переживаний и родились стихи: “Ты сейчас далеко-далеко,/ Между нами снега и снега,/ До тебя мне дойти нелегко,/ А до смерти четыре шага”.

Композитор Константин Листов озвучил эти строки, придав им крылья. И на всех фронтах запели песню, родившуюся в сибирской дивизии.

Бьется в тесной печурке огонь.

Огням подмосковных землянок суждено было стать кострами, осветившими небо над землей.

Фюрер сказал своему "герренфольку" (народу господ), что к Рождеству вся Россия будет у его ног. Но за три недели до Рождества, 6 декабря начался закат "тысячелетнего рейха" — Жуков начал контрнаступление.

В шесть утра в темноте кромешной на участке 30-й армии Лелюшенко, обращенной к Клину, в чистом поле запылали гигантские костры. В их свете в атаку пошла 365-я дивизия сибирских стрелков. Они прибыли на фронт три дня назад. Не сделав ни одного выстрела по врагу, в историческую атаку в зареве освещающих путь костров идут сибиряки. Ночь — союзник для смелых и умелых.

"А сибирякам, — скажет Лелюшенко, — смелости и умения не занимать". Сибиряки в маскхалатах идут молча цепь за цепью. Сибиряков поддерживают уральцы и москвичи. Эта атака, по тайной сути, должна решить исход всей мировой войны.

"Сибиряки на самом что ни на есть ударном направлении" — скажет командарм Дмитрий Лелюшенко.

Дерзкое ночное наступление лишает немцев преимущества в танках и авиации. Авиация ночью слепа, а заледеневшие на морозе танки не заведешь.

Когда над землей занялась заря, фронт был прорван на пять километров в глубину и до двенадцати километров по фронту. Захвачено знамя полка 36-й моторизованной дивизии вермахта — первое знамя врага.

Как только Жуков понял, что противник утратил пробивную силу и начал выдыхаться, последовал контрудар в тысячекилометровой полосе обороны от Калинина до Ельца. Все военачальники, как наши, так и западные не скрывают удивления и восхищения гениальным полководческим чутьем на выбор дня и часа контрнаступления. Выбор времени для удара они считают едва ли не самым творческим фактором войны. Только полководец, который держит перед мысленным взором весь театр военных действий, постигает скрытый механизм войны, и мог настоять на мощном контрударе. Если бы Жуков хоть на день или два опоздал бы с контрударом, немцы, выдохшись к декабрю, немедленно окопались бы, зарылись бы в землю, оградились бы минными полями, колючей проволокой, подтянули бы резервы, горючее, припасы, одежду — и все это у порога Москвы. Жуков понял — промедление смерти подобно. И он стал вмешиваться, как власть имеющий, будто чувствуя, что судьба России лежит лично на нем. Даже Коба поддался под обаяние этой прямодушной силы. Это же чувство главный "деревенщик" России привил всем — от солдата до командующих фронтами. Отсюда беспощадность Жукова к себе и другим. Если бы издать все приказы и наставления Жукова с умным толкованием, то получилась бы поразительная по мощи "наука побеждать". Фон Бок жаловался, что ему не хватило "последнего батальона", а у самого в центре бездействовало шесть корпусов. Когда он спохватился — было уже поздно.

Теперь до конца войны во всех немецких штабах будут внимательно следить за передвижением сибирских дивизий.

Они знают, что сибиряков зря не передвигают. На всех наших фронтах после Москвы укоренилось убеждение: "Где сибиряки — там победа!"

Перед контрнаступлением Ставка выставит из резерва 10-ю армию генерала Голикова. Командующий, став маршалом, вспоминал:

"Вовсе не случайно гитлеровцы считали все дивизии Десятой армии сибирскими, усматривая в этом некоторое оправдание своих поражений".

Знаменательное признание. Уже перед контрнаступлением немцы считают не зазорным быть разбитыми сибиряками. В стотысячной армии Голикова были только две сибирские дивизии. Но этого оказалось достаточно для оправдания отступлений лучшей в мире армии, вчера проутюжившей Европу.

Московская битва утвердила за Жуковым репутацию самого великого полководца всех времен и всех народов. Шестьдесят миллионов мужчин взялись за оружие во Второй мировой войне на всех континентах. Двадцать пять миллионов пали на всех полях сражений. За долгие годы усилий, отбора и выучки ни один народ в мире не дал полководца, равного Жукову по мощи, размаху и силе ума. Кто не понимает величия Жукова, пусть представит хоть одну победу Наполеона, Цезаря или Александра Македонского под началом у Кобы, при прищуре комиссаров, "органов" и "смерша".

Величайшего полководца дал русский народ, истребляемый голодом, чрезвычайками и гулаговским катком. Жуков былинно народен и непостижим для нынешнего массового вороватого сознания, с душой, загаженной эстрадой и холуйством перед мещанами Запада.

Величайшим человеком в истории Соединенных Штатов считается не Вашингтон и не Линкольн. "Самым великим человеком после рождения Христа" американцы считали победителя на Тихом Океане генерала Дугласа Макартура, человека, возводящего свою родословную к рыцарям Круглого стола короля Артура.

Это он, Макартур, а не бесцветный Эйзенхауэр должен был стать президентом США. Ни один человек в США не мог сравниться с ним по влиянию и популярности. Но Макартур был настолько крутой патриот-республиканец, что американские демократы легли костьми и долларами, чтобы не пустить его в Белый дом.

Вот что скажет о Жукове этот великий военный, презиравший коммунистов и, как истинный полководец, ревнивый к чужой славе:

"В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, детально изучал наивыдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление, отбрасывающее противника назад, к его собственной территории.