Читать онлайн «Газета Завтра 383 (14 2001)». Страница 11

Кто-то усматривал в них признак царящего в среде архитекторов и заказчиков безвкусия. Мол, так пытались поймать общество на удочку псевдоромантизма (впрочем, когда за счет кристальной башенки-декорации все тот же бетонный куб с окошками пытаются превратить в "современную архитектуру" — это скорее жульничество).

Иные видели в башенках проявление автохтонного сексуального инстинкта, сравнивая их с ирландскими менгирами. Оккультно-религиозная версия появления подобной архитектуры в новой России связана с повсеместным распространением башенок именно пирамидальной формы (к тому же, порой ориентированных именно так, как пирамиды в Египте).

Остроумные предположения по поводу происхождения башенки лежат в социально-психологической плоскости. В башенке можно без труда увидеть "башню из слоновой кости", символ добровольной изоляции и гордого одиночества новых хозяев жизни. Феодальный стиль явлен в эстетике грузных вилл ближнего Подмосковья, которые напоминают средневековые замки с линиями узких бойниц, появившихся вместо традиционных дачных террас и просторных окон (кстати, при ближайшем рассмотрении ярко выраженный фортификационный характер носят "веселенькие" новоделы Манежной площади). Однако самая идеологизированная гипотеза связывает башенки с коммуно-имперским наследием Москвы (социальный заказ главнокомандующего на шпили и башни существует до сих пор, но реализуется в уродливых условиях незрелой российской демократии).

Так или иначе, политическая, идеологическая, психологическая составляющие "башенной" тенденции в архитектуре указывают на возможность рождения чего-то нового, ибо за ней стоит значительная волевая функция и явный военно-политический вызов. Говорить о зародышах имперского стиля пока преждевременно. Но именно амбициозность нового класса является залогом постсоветского этапа национального строительства. Амбициозность также есть первейший признак и тайный двигатель новой архитектуры. Последняя, на сегодняшний день, пройдя определенный путь от примитивных и маргинальных форм, выходит на магистральные пути дальнейшего развития.

Эволюция не только в отказе конкретных архитекторов от простейших решений (типа башенок), но прежде всего в создании новых архитектурных школ, которые формируются на базе проектных мастерских.

Произведения современного российского зодчества больше не напоминают дико разросшиеся коммерческие ларьки или мукомольные заводы (взятые с окраины Детройта и посаженные прямо в центр древней столицы России). Фантасмогоричность и отвязанность, характерные черты архитектуры середины 90-х постепенно претворяются в элегантную оригинальность. Предоставленная архитектору свобода служит делу становления столь же амбициозного, но уже весьма выверенного, обусловленного развитием той или иной архитектурной школы направления.

Чудовищно эклектичные формы особнячков, построенных в районе Арбата в начале 90-х, эти архитектурные химеры ушли в прошлое. Наступило время высококачественной и лишенной постсоветских комплексов архитектуры.

Спекулятивная задача сохранения "исторической застройки" путем "обволакивания" подновленного фасада застекленными конструкциями уже не считается архитектурным достижением, сопрягающим "старину" и "современность", но досадным недоразумением, требующим крайне выверенного подхода (московская проектная фирма "ABD" научилась корректно справляться с подобным задачами).

Динамика роста архитектурного мышления в России столь велика, что не за горами ревизия таких монстроидальных затей, как, например, проект создания Сити (эта, мягко говоря, не совсем удачная идея построить на берегу Москва-реки маленький Манхэттен в принципе может быть переработана в приемлемом для Москвы ключе). Уверен, в отличие от 1995 года, пресловутое "зурабовское барокко" сегодня не смогло бы захватить Манежную площадь, и реконструкция таковой проходила бы в сотни раз более культурно.

Пока можно констатировать небывалый взлет уровня наших архитекторов. За последние годы удалось неожиданно вырваться на передовые рубежи понимания архитектурных задач. Несмотря на продолжающиеся трудности со строительными технологиями, теперь никто не сможет сказать об отсталости российской архитектуры на фоне общемирового процесса. В русской провинции появляются яркие имена, создаются целые школы (феномен Нижнего Новгорода — архитекторы В. Бандаков, А. Дехтяр). В Москве мастерская № 6 МНИИП отрабатывает авангардное высокотехнологическое направление в проектировании спортивных комплексов.

Сегодня в крупных российских центрах строительство идет столь интенсивно, что образовался культурный пласт, связанный с современной российской архитектурой. Сюда ежегодно вбиваются огромные деньги — на этих деньгах активно формируется отечественная архитектурная традиция ХХI века.

Каковы же параметры этой традиции?

Сегодня Россия переживает интереснейший и сложнейший процесс поиска исторической идентичности. Отсюда необходимость обретения, осмысления и разработки собственного стиля как способа и манеры существования. Стиль этот, безусловно, формируется сам собой, ведь сама жизнь лепит новые формы, создает неведомые доселе грани... Однако задача художника — максимально четко сформулировать размытый образ. В этом неверном поиске нужных, самых точных, навеки незыблемых, но пока таких неясных форм, состоит волнующий процесс творчества.

Обетование предчувствие стиля, чувство героического участия в становлении мифа, а значит, нового мира, составляет безмерное счастье для художника. Динамика движения нарождающегося образа, переходный момент застывания еще зыбких и мягких очертаний, несомненно, самый интересный в процессе узнавания, формулирования нового.

Россия тихо бредит поиском своего стиля. Как только этот стиль будет найден, произойдет нечто близкое по эффекту к Большому взрыву. Русская вселенная резко и гулко расширит свое духовное пространство. Тогда возникнет маневр, необходимый для исторического и геополитического строительства.

В современной, в целом покончившей с эклектикой российской архитектуре доминируют три направления, каждое из которых раскрывает определенную тенденцию развития внутри социума.

Первый стиль условно следует назвать техномодерном (не путать с распространенным нынче псевдомодерном). Если использовать традиционную шкалу понятий, то это своеобразный виртуозный откат от конструктивизма обратно к модерну. По сути, это самый распространенный в современной России новый архитектурный тип. Следует сказать, что он априори не является скучным и несет в себе мощный национальный заряд (в нем присутствует доля историзма, романтизма). Он пользуется "человеческим", то есть скромным по нынешним технологическим и культурным меркам, масштабом. Легко вписывается в старинную застройку городских центров. Здания, выполненные в стиле техномодерна, как правило, используются под деловые конторы и культурные учреждения.

Достаточно распространен и все больше завоевывает себе пространства циклопический квазиимперский стиль, замешанный где-то на чикагской школе, а также на советском неоклассицизме 50-х годов. В некоторых образцах этот стиль может восприниматься как своеобразная реинкарнация сталинизма в современной буржуазной России. "Тоталитарный душок", явленный в гигантских масштабах и деталировке зданий, не заглушается наличием конструктивистских элементов. Жилые комплексы на окраинах Москвы, комплекс новых зданий на Павелецкой площади представляют из себя пример подавляющего волю гигантизма (в этом смысле сталинский ампир намного человечнее). Социальный штрих — упомянутые здания на Павелецкой — представляют из себя словно подножие небоскреба, которого на самом деле не существует.

Еще один нарождающейся стиль, очевидно, пока не может иметь названия, ибо не является доминантным, но несет в себе элементы архитектуры будущего. Речь идет о криволинейных конструкциях в духе Фуллера. Такие конструкции, напоминающие геодезические купола, незаметно прорастают не только в крупных центрах России, но и в далеких сырьевых районах, где высокотехнологическое производство в сложных природно-климатических условиях требует “прикрытия сверху”. Сложность конструктивных форм подобной архитектуры оставляет за ней большой потенциал. Легко можно представить себе старый город в таких вот выпуклых застекленных мансардах, открывающих эру стеклянных куполов. Повсеместное распространение крытых дворов дает новое социальное наполнение жилому дому. Российская фирма "Техноком", изготавляющая алюминиевые конструкции, возможно, является первопроходчиком в ажурно-кристаллический мир мансардно-купольного строительства.