Читать онлайн «Газета Завтра 307 (42 1999)». Страница 28

Понятно, что нельзя представить абсолютно живое и абсолютно механическое, можно рассуждать лишь о господстве той или иной тенденции. Индивидуум, на наш взгляд, пытается жить живой жизнью, социум тяготеет к точной цикличности механизма. Серьезные массовые движения начались приблизительно три столетия назад, но сейчас оппозиция индивидуум-социум жестоко обострилась — "социальный яд" проник даже в интимные области жизни. Мы пропитаны социально-рациональными постулатами и, хочется того или нет, "машинально" разделяем с большинством истины элементарные или "само собой разумеющиеся".

Теперь о геометрии. Она предлагается нам в детстве и усваивается некритично, "как таблица умножения". В этом наша беда. Самые сложные и спорные гипотезы незаметно проскальзывают в цепкое детское восприятие, когда мы менее всего расположены к серьезным размышлениям, и превращаются в "элементарные истины".

Если мы хотим мыслить свободно, ни одна из таковых "истин" не должна избежать переоценки.

Подумать только: Эвклид потратил много лет, дабы доказать легитимность прямой линии, и ему в итоге пришлось согласиться с тем, что прямая линия — суть идея, занимающая одно из срединных положений между миром богов и природой. Аналогичен процесс Посидония и Порфирия в отношении простых цифр.

Если для столь замечательных философов эти вопросы представляли такие серьезные трудности, почему мы должны принимать на веру элементарные постулаты геометрии и арифметики, разные "геометрические" максимы, как-то: прямая — кратчайшее расстояние меж двумя точками, идти прямым путем? Ведь ассоциация честности и прямоты и т.п. лишены оснований в силу определенной идеальности геометрии.

Она, может, и хороша в интеллигибельном пространстве, но унифицирует, упрощает, искажает пространство жизненное. Поскольку точка, прямая линия, плоскость — метафизические сущности, ни о каких "трех измерениях" речи быть не может. У живого пространства нет законов, его нельзя измерить. Это касается и любого манифестированного в пространстве объекта. Поэтому законы геометрии относятся только к сфере anima rationalis — души рациональной.

Мы не будем исследовать многочисленные выводы данного утверждения, ограничимся лишь примером толпы. То, что мы называем пространством, — область взаимодействий, напряженности, коллизий: во-первых, космических элементов — огня, воздуха, воды, земли, а затем субстанциальных производных этих стихий, в том числе и людей.

Но здесь такой момент: толпа, о которой писал Диккенс, равно как толпа в современном смысле — явления большого города. Трудно представить толпу во всем ее кошмарном ассоциативе в необъятных цветущих лугах, перелесках, предгорьях, арктических пустынях и т.д. Бунт, лозунги, крики нелепы в таких местах: ливень, град, лесной пожар разгонят толпу сколь угодно разъяренную. В лучшем случае, динамическая конфигурация толпы будет напоминать линии сбросов, аллювиальных нагромождений и прочих геофизических процессов.

Геометрию постигла участь любой метафизической идеи, попадающей в человеческие мозги, геометрия превратилась в агрессивно-дьявольский метод репрессии. Группы, желающие измерить жизнь параметрами фиксации и неподвижности, решили с помощью геометрической планировки устранить проблему толпы. Подобный замысел предполагает реальный учет составляющих толпы в прямоугольной пространственной сети. Но это иллюзия, обычная для рационалистов, считающих, что целое состоит из частей: песок из песчинок, толпа из людей. Целое: песок, толпа — это не материя, но состояние материи, модусы трансформации. Когда человеческая агломерация геометрически репрессируется, то переходит в стихийное состояние, сметающее равномерную регуляцию, будь-то правила уличного движения или нравственные нормы.

Но — и это существенно — нельзя преувеличивать роль организаторов, начальников, вождей и других "геометров", которые "направляют" или "приводят в порядок" толпу. Равным образом можно призвать к порядку шторм или землетрясение. Есть люди, способные предсказать природные катаклизмы, есть люди,способные предсказать социальные турбуленции. И потому геометрия толпы такое же точно природное явление, как симметрия узоров крыльев бабочек, звездистая точность снежинок, "логарифмическая спираль" раковин и не менее спиральный разворот урагана.