Читать онлайн «Эксперт № 14 (2013)». Страница 14

Инвестиции Катара во Франции тоже привели к отрицательному политическому резонансу. Многим не понравились идеи катарских инвесторов вкладываться в депрессивные пригороды, где проживает большинство из 4–6 млн французских мусульман. Французский министр промышленности Арно Монтебур даже заявил, что любые катарские инвестиции в индустриальные проекты в пригородах будут сопровождаться госинвестициями, что даст правительству возможность для контроля и вмешательства.

«Политические цели катарских инвестиций в Европе и в арабских странах Ближнего Востока разнятся. То, что Доха пытается зарабатывать политический капитал на своих вложениях в европейских странах, очевидно. Да, в Европе многие опасаются, что катарские инвесторы скупят значительную часть активов по дешевке. Но в Европе сегодня нет средств для масштабных инвестиций, прежде всего в инфраструктуру. Из-за ситуации с госдолгом привлекать новые заемные средства на эти цели сложно. Поэтому сегодняшнюю ситуацию в европейских странах можно сравнить с 1970–1980-ми годами в США, когда туда активно инвестировали японские компании. Как показал американский опыт, тотального экономического захвата США японцами не произошло», — говорит Карин Мари из EIU. Напротив, после периода активного «инвестиционного наступления» начался долгосрочный откат.

Лондон

Сергей Сумленный

Масштабная утечка информации о владельцах офшорных трастов доказывает: обеспечить полную анонимность и сохранность капиталов в условиях кризиса практически невозможно

По информации ICIJ, практически единственным европейским политиком, вложившимся в офшорные трасты, оказался Жан-Жак Ожье — казначей предвыборной кампании нынешнего президента Франции

Фото: EPA

Вслед за фактическим закрытием кипрского офшора в Европе опубликовали личные данные сотен тысяч обеспеченных людей, уводивших деньги через экзотические юрисдикции. Доступны стали 260 гигабайт сведений, описывающих офшорные практики состоятельных граждан как западных стран, так и Азии. Они касаются счетов и компаний, принадлежащих 130 тыс. человек из 170 стран мира, и представляют собой базу данных из 2,5 млн файлов — в первую очередь имейлов и сканов уставных документов.

Самая масштабная утечка за всю историю офшоров произошла еще в январе 2012 года, когда неизвестные передали сырую базу данных журналисту Джерарду Райлу , редактору The Sydney Morning Herald и главе международного союза ICIJ, объединяющего журналистов, которые специализируются на расследованиях. В течение 15 месяцев 86 журналистов из 46 стран мира анализировали документы, проверяя их подлинность. В четверг международный союз ICIJ представил свой доклад о самом крупном разоблачении теневых финансовых схем.

По заявлению ICIJ, журналистам удалось установить структуры собственности трастовых империй, принадлежащих самым разным людям. Например, в числе лиц, чьи транзакции попали в базу данных, оказались две дочери президента Азербайджана Ильхама Алиева — им принадлежат три траста на Британских Виргинских островах. Также в числе разоблаченных владельцев офшорных трастов дочь филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса — Мария Имельда Маркос ; бенефициар траста на Британских Виргинских островах, экс-министр и нынешняя глава агентства по международной торговле Таиланда Налайни Тависин ; казахский банкир Мухтар Аблязов , обвинявшийся в России в хищении 70 млн долларов с помощью мошеннических схем. Другие пострадавшие от слива информации — немецко-испанская баронесса Кармен Тиссен- Борнемиса , а также неназванные члены правления «Газпрома».

Масштабность разоблачения ICIJ, впрочем, компенсируется почти демонстративным отсутствием в списке бенефициаров фондов игроков первой лиги политики и экономики западных стран. Практически единственным европейским политиком, вложившимся в офшорные трасты, по мнению ICIJ, является Жан- Жак Ожье — казначей предвыборной кампании нынешнего президента Франции Франсуа Олланда . Если верить файлам из базы данных, Ожье владеет компаниями на Каймановых островах, на Британских Виргинских островах и в Гонконге.

Узкий круг европейцев в столь масштабной базе данных разительно отличает свежую находку от прежних, менее масштабных разоблачений. Так, в 2008 году немецкие налоговые службы заплатили 4,2 млн евро за базу, украденную хакерами в лихтенштейнском банке LGT. Там содержались сведения о тысячах немецких граждан, имеющих незадекларированные инвестиционные счета в альпийском офшорном княжестве — с помощью таких счетов немцы традиционно уходили от высоких налогов в ФРГ. Тогда в ходе разоблачений немецкие налоговики взыскали с неплательщиков более 200 млн евро, арестован был глава государственного гиганта Deutsche Post Клаус Цумвинкель , недоплативший в бюджет страны около 1 млн евро налогов.

Вслед за покупкой базы данных LGT немецкие налоговые органы совершали еще несколько подобных сомнительных с правовой точки зрения приобретений. Например, в 2010 году за 2,5 млн евро была куплена база данных банка Credit Suisse, результатом стало взыскание более 900 млн евро налоговых недоимок. Удивительно, что пока не прозвучали имена британских топов — в то время как в основных офшорах зарегистрировано около 70 тыс. только активных трастов, чьи предполагаемые владельцы находятся в Британии.

В отличие от прежних баз данных нынешний массив информации попал не к налоговикам или сотрудникам криминальной полиции, а к журналистам, причем попал бесплатно. Кроме того, на сей раз базу данных используют не для отслеживания движений средств по незадекларированным счетам, а для выяснения крайне сложных прав собственности на те или иные компании, зарегистрированные в тихих налоговых гаванях. Если предыдущие скандалы с опубликованием конфиденциальной информации касались криминального использования легальных банковских инструментов (регистрация счета в Швейцарии или Лихтенштейне совершенно законна, преступным было сокрытие доходов, полученных с помощью этих счетов), то теперь под сомнение ставится сам принцип регистрации офшорных компаний.

Массовый слив информации подлинных собственников офшорных компаний, затрагивающий преимущественно выходцев из неидеальных с точки зрения финансовой чистоты государств, таких как Казахстан, Венесуэла или Таиланд, может быть «предупредительным выстрелом», сигналом по-настоящему важным для владельцев компаний на Каймановых островах и в других юрисдикциях.

Практика вывода бизнеса в офшорные зоны в развитых странах уже не первый месяц остается под огнем критики. В Германии оппозиционеры из Партии зеленых на прошлой неделе упрекнули крупнейший частный фининститут страны, Deutsche Bank, в том, что он давал клиентам консультации, связанные со схемами вывода капитала в офшоры. «Очень велика вероятность того, что офшоры используются для незаконных операций», — заявил журналистам спикер партии по финансовым вопросам Герхард Шик , комментируя критику в адрес Deutsche Bank.

В Великобритании правительство требует от компаний прекратить уклонение от налогов на острове Мэн и на острове Джерси. В такой обстановке ужесточение давления на владельцев трастов играет на руку европейским правительствам. «Чем больше владельцев трастов попадется, тем лучше. Недопустимо, чтобы супербогатые наживались за счет общества», — заявил глава Ассоциации управляющих Австрии Клаус Хюбнер . Министр финансов Германии Вольфганг Шойбле уже потребовал предоставить его ведомству базу данных для анализа информации и поиска немецких недобросовестных налогоплательщиков.

Берлин

Сергей Журавлев

В Исландии решение о дефолте перед иностранными вкладчиками принималось внутри страны, на национальном референдуме. На Кипре крупных вкладчиков, включая самих киприотов, «кинули» c подачи евротройки. По мере развития долгового кризиса в Европе табу в финансовой политике становится все меньше.

Рисунок: Игорь Шапошников

Вплоть до прошлого вторника условия разрешения кипрского кризиса постоянно корректировались, тем не менее итог оказался прецедентным. Впервые в истории последнего глобального финансового кризиса вкладчики депозитных банков потеряют реальные деньги. И впервые ограничения на движение капиталов налагаются страной — членом еврозоны. До сих пор единственным случаем банковского кризиса, когда вводились такие ограничения (и они сохраняются по сей день), была Исландия, но она не является членом еврозоны. И даже членом ЕС.