Читать онлайн «Газета Завтра 494 (19 2003)». Страница 4

Следовательно, США не могут рассчитывать на быстрое проведение "демократических выборов", которые закрепили бы на территории Ирака проамериканский порядок. А это, в свою очередь, еще раз продемонстрирует миру их действительную приверженность идеалам демократии. Но, "по гамбургскому счету", печально даже не это, а то, что единственным ресурсом для обеспечения лояльности иракских элит остается не "кнут", а "пряник", в качестве которого может выступать только гарантированный доступ к иракской же нефти. Значит, о тотальном контроле над иракской нефтью со стороны американских энергетических монополий речь может идти только при учете интересов этих элитных групп. Их "отсечение" от нефтяного пирога в любом случае потребует длительного времени с привлечением значительных сил и средств. Иными словами, иракские элиты ориентированы на достижение "докувейтского" консенсуса с Западом, когда Ирак при том же Саддаме Хусейне вовсе не был "изгоем" на Ближнем Востоке, а пользовался расположением тех же США, Франции и Германии, одновременно сотрудничая с СССР.

Постоянные ссылки российских масс-медиа на опыт послевоенных Японии и Германии, где американцам удалось "быстро и эффективно провести внутреннюю чистку и трансформацию элит и населения", некорректны по целому ряду причин. Во-первых, и это уже подчеркивалось, иракское общество продолжает оставаться вооруженным и организованным — прежде всего на той части территории, которая контролируется шиитским духовенством. Во-вторых, производственная инфраструктура Ирака практически не разрушена, а ее модернизация и использование в любом случае входит в планы американских "освободителей". В-третьих, "денацификация" Германии и "демилитаризация" Японии проходили на фоне не только "смены психологического вектора" элит этих стран, ответственных за развязывание Второй мировой войны, но и на фоне угрозы "просоветских переворотов", в условиях чего проамериканская "демократизация" воспринималась явно как меньшее зло. Не случайно именно с уничтожением СССР наметился "выход из американской тени" Германии, ставшей главным экономическим локомотивом Евросоюза, в то время как Франция, постоянный член СБ ООН с правом вето, исполняет функции локомотива политического. Япония, которая в настоящее время выступает крупнейшим кредитором американской экономики, тоже вряд ли будет равнодушно наблюдать за тем, как янки начнут избавляться от своих долговых обязательств перед Страной Восходящего Солнца. Наконец, в-четвертых, и Германия, и Япония обладали весьма обширными и развитыми культурно-политическими матрицами, способными, по виду подчиняясь, на деле интегрировать в себя — пусть и весьма своеобразно — принципы демократии "по-американски". Для иракских же элит подобное означает не только саморазрушение, но и полный разрыв с собственным населением. А за примерами того, чем завершаются подобные попытки, далеко ходить не надо — иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви был историческим и географическим соседом современного Ирака.

Все это позволяет сделать вывод о том, что военный триумф в Ираке и его оккупация не решили те политические и экономические проблемы, которые стояли перед Вашингтоном, определяя необходимость агрессии.

Ликование республиканской администрации во главе с Дж.Бушем-младшим относительно удачного поворота событий в Ираке не было случайным. Ведущие члены республиканского правительства и в особенности члены группы вице-президента Чейни, этого ядра данной операции и в целом нынешнего агрессивного курса Вашингтона, были чрезвычайно озабочены, когда силы вторжения внезапно встретили яростное сопротивление в приграничных районах Ирака, а проведенные ЦРУ тайные переговоры с военными верхами Ирака не дали ожидаемых результатов в плане военного переворота и выдачи "головы Хусейна". Эта озабоченность своей политической и личной судьбой (а неудача грозила крупнейшими неприятностями от демократических оппонентов вплоть до уголовного расследования и импичмента) легко трансформировалась в восторженное ощущение своей мощи и вседозволенности, а главное — правильности выбранного курса, рассчитанного на пассивную реакцию внешнего мира и мобилизацию "патриотической поддержки" внутри страны. Популярность Буша и республиканцев на фоне триумфальных торжеств, организованных в стиле Голливуда, явно усилилась (вплоть до 70-80%), а сам Буш в ближайшие полгода может пребывать на гребне возникшей популярности. Но до следующих выборов в ноябре 2004 года остается слишком большой период, а поддерживать ликование и уверенность в позитивном исходе выборов будет практически невозможно на фоне усиливающихся негативных параметров финансово-экономического положения США.

Публикуемые данные, хотя и в смягченной форме, но неоспоримо свидетельствуют об углубляющемся структурном кризисе, возникшем и обострявшемся в течение последних десятилетий. Администрация Клинтона сумела во многом демпфировать негативные тенденции за счет развала Варшавского Договора и уничтожения СССР, в результате чего в долларовую зону было включено как минимум 25 стран с общей численностью населения в 400 млн. человек.

Однако с первых дней правления Буша из экономики США повалил все более густой дым, а теперь наружу вырываются и первые языки пламени финансово-экономического кризиса. Перегрев фондовых и фьючерсных рынков, перенасыщение денежной массой во всех ее агрегатных формах, астрономическая задолженность абсолютно всех сегментов американской экономики, цепь коррупционных скандалов, разорение крупнейших компаний, стагнация и падение производства — все это ставит под угрозу способность США и впредь поддерживать высокий уровень жизни большинства населения с одновременным финансированием научно-технического отрыва от всего остального мира, прежде всего в военной сфере. Со времен "звездных войн" Рейгана "визитной карточкой" республиканцев остается сочетание традиционных ультраконсервативных постулатов монетаризма: снижение учетных ставок и налогов, "сильный" доллар и т.п.,— с бюджетным стимулированием военно-промышленного комплекса (новые военные заказы). Необходимость внутренней реструктуризации экономики при этом начисто отвергалась. Иракская кампания, несмотря на ее "победоносное" завершение, привела лишь к усилению негативных тенденций в американской экономике. Среди "достижений" Буша — новый уровень бюджетного дефицита, падение экономической активности, а также снижение курса доллара в отношении других валют, прежде всего евро, что резко снижает привлекательность "баксов" как средства тезаврации (накопления) и — прежде всего поэтому — международной расчетной единицы. За последние три-четыре года доллар и без того потерял около 40% своей реальной покупательной способности, а в ближайшие три-четыре месяца незначительные политические и экономические выгоды, полученные в результате иракской кампании и связанные с перспективой снижения цен на нефть, вообще могут быть сведены к нулю. Отсюда и единственный вывод — запаса прочности, созданного "победой над Саддамом", окажется недостаточно для поддержания эйфории среди населения и компенсации экономических трудностей. Следовательно, группировке Чейни и в целом всей администрации республиканцев придется, скорее всего, решиться еще на одну военную авантюру. Выбор объектов для нее в обозримой перспективе не слишком широк: Иран, Сирия или Саудовская Аравия. Это, пожалуй, и все, если не принимать в расчет совсем уж авантюрные планы касательно Китая и России. Но при ударе по любой из этих ближневосточных стран неминуемо возникнет еще более глубокая пропасть между США и всем остальным миром, усилится свойственное любой "империи" распыление сил и средств, а внутренние проблемы Америки как не были, так и не будут разрешены.

Международная реакция на американскую "победу" в Ираке еще раз подтвердила наметившийся еще в ходе подготовки американо-британского вторжения раскол "атлантического блока", да и всего мира на сторонников и противников глобального Pax Americana. Против агрессии высказались наиболее крупные державы Европы и Азии, за — Великобритания, Австралия и целый ряд восточноевропейских государств.

Позиция этой "малой Европы", экономически зависимой от Евросоюза, прежде всего от Германии и Франции, а политически (и финансово) делающей ставку на США, наиболее любопытна. Кульминацией процесса стало заявление Вашингтона о присоединении к оккупационным американо-английским силам Польши и выделении ей некоей "зоны ответственности" на севере страны, в "курдском" секторе, а также о желательности привлечения других стран к участию в процессе послевоенного урегулирования в Ираке, как всегда у американской дипломатии, является "многоцелевым" ходом. Кроме стремления сформировать видимость международной схемы, действующей в отношении Ирака и Ближнего Востока помимо ООН и демонстрирующей "новое всемирное политическое единство" под эгидой американской глобализации, Вашингтон тем самым пытается и отобрать у своего союзника Турции право единолично решать курдскую проблему.