Читать онлайн «Кавалерийский рейд и тяжелая артиллерия». Страница 6

А еще в I томе "Капитала" имеется небезызвестное место, которое Маркс писал до всяких социалистических революций, место, где говорится "о будущем в настоящем":

"Бьет час капиталистической собственности. Экспроприаторы экспроприируются".

Не был ли и Маркс, грешным делом, "левым ревизионистом"?

Или, быть может, тов. Ольминский вспомнит конец гильфердингова "Финансового Капитала", где мы находим все тот же так ненавистный т. Ольминскому praesens:

"In dem gewaltigen Zusammenprallen der feindlichen Elementen schlagt sich die Diktatur der Kapitalmagnaten um in die Diktatur des Proletariats"? ("В гигантском столкновении враждебных элементов диктатура магнатов капитала превращается в диктатуру пролетариата"). Должно быть, и умеренный Гильфердинг, теоретический вождь каутскианства, превращается у нашего критика в лицо, страдающее сверхреволюционным зудом?

Не ясно ли, какие все это "сумасшедшие пустяки"?

И когда тов. Ольминский говорит, что "у нас (у партии) закружилась голова", мы можем ему вежливенько "намекнуть": parlez pour vous, camarade! Говорите это про самого себя, товарищ!

Суровый критик подводит такой итог нашей работе: "Она в целом - не научное произведение, а беллетристика, отражающая настроения части партии к средине 1920 года".

Покорно благодарим за отзыв. И на том спасибо. Нам только кажется, что посылки тов. Ольминского, на которых он строит свое заключение, даже не беллетристика.

Это просто наивная болтовня. Болтовня эта продиктована добрыми чувствами.

Доброта вообще свойственна хорошим людям. Но этого еще далеко не достаточно для пролетарского коммунизма. Энгельс писал об "истинных социалистах":

"Немного "человечности", немного реализации этой человечности.., очень немного о собственности..., немного о страданиях пролетариата, организации труда, насаждении... кружков для поднятия низших классов народа. И на-ряду с этим безграничное невежество в вопросах... действительной общественной жизни". А Маркс называл такой добренький социализм социализмом старых баб.

Выступая с нашей критикой некритической критики тов. Ольминского, мы защищаем теорию пролетарского коммунизма против размагниченного "социализма" старых баб.

IV. В чем смысл философии всей?

Отзыв проф. А. Чаянова, в противоположность отзыву т. Ольминского, весьма благосклонен:

Бухаринская книжка, - пишет проф. А. Чаянов, - хотя и принадлежит к составу немецкой экономической мысли, является тем не менее столь крупным событием в нашей научной литературе, что каждый экономист не имеет права обойти ее вниманием, а, следовательно, при возможности к тому и высказать свое суждение.

Насколько в этом отзыве сквозит любезность, являющаяся непременной принадлежностью академической среды, и насколько это соответствует истине, мы из понятной скромности предоставляем судить товарищам читателям.

Но нам все же хочется сказать несколько слов и о замечаниях проф. Чаянова, хотя все они носят чрезвычайно общий характер. Проф. Чаянов помнит заповеди Козьмы Пруткова: "Бди!" и "Смотри в корень". Он усердно "смотрит в корень" и в конце концов находит, что оный корень изрядно гниловат. Постараемся восстановить поруганную репутацию этого "корня", руководствуясь при этом теми же двумя методологическими требованиями бессмертного Козьмы.

Проф. Чаянов пишет:

Работа является типичной прагматической рационализацией совершаемых кругом явлений. Автору практически удобно мыслить окружающее и свои активные действия именно в форме такой концепции, и концепция этим удобством утверждается.

Вы сами, - обращается к нам автор отзыва, - повидимому, считаете ее (книгу)

абстрактным номографическим исследованием о мыслимом переходном периоде безотносительно его времени и места. Действительно, формально (курсив А.

Чаянова. Бух. и Пят.) книга носит такой характер, но по своему существу она исключительно идиографична.

Как видит читатель, проф. Чаянов имеет в своем распоряжении самую дальнобойную, методологическую, чуть-чуть не теоретико-познавательную пушку. Это даже не пушка. Проф. Чаянов закладывает прямо-таки фугасы, чтобы взорвать нас со всеми нашими монатками. При этом он на всем протяжении своей статьи чрезвычайно деликатен "Легко ходяй, аки пардус".

Как это ни странно, но проф. Чаянов - отнюдь не марксист - сходится здесь с "марксистом" Ольминским. У того - отражение "настроений", у этого - прагматическая рационализация "для удобства".

Мы, однако, требовали бы фактов. На каком основании? По какому римскому праву?

Но проф. Чаянов отходит здесь на заранее подготовленные позиции. Он пишет:

Я утверждаю идиографический и прагматический характер книги и в дальнейшем из этого буду исходить.

Еще кооперативы не успели взять в свои руки власти, а идеолог их, проф. Чаянов, очевидно, "антиципируя" для прагматического удобства свои желания, как сущее, начинает говорить в декретном порядке с поправкой на неизбежный крестьянский индивидуализм: "утверждаю". Это звучит гордо. Но это - не доказательство.

Укрывшись под сень "декрета", проф. А. Чаянов продолжает "нападение от идиографии". Мы не отказываемся от сражения и на этом поприще. Ибо если идиографическая постановка вопроса сразу же показала бы несоответствие с нашей теорией, тогда нужно было бы поставить следующий вопрос: о причинах этого несоответствия. И тут могло бы оказаться что-либо одно из двух: или это несоответствие объясняется исключительно специфическими особенностями абстрактного анализа, как такового; или же эмпирические данные, от которых исходит всякая, даже самая абстрактная, теория, оказались бы несуществующими. Во втором случае проф. Чаянову удалось бы нас взорвать так, что не осталось бы следа ни от марксизма, ни от левого ревизионизма.

В отличие от похвального свойства коммунистических вождей признавать многие из своих действий ошибочными, Бухарин столь удачно строит свою прагматическую теорию, что по ней все экономические действия Советской власти протекают с папской непогрешимостью...

Конечно, если вы, - пишет далее автор, - исповедуете гегелевский принцип, что все существующее разумно и что оно иначе и быть не могло, то вы методологически правы... Однако, я полагаю, что экономическая политика не есть безвольное плавание по потоку истории (картинка! Бух. и Пят.) и в то же время не есть командование солдатскими массами на николаевском плацдарме.

Тов. Ольминский! Кричите стихами из Гейне профессору Чаянову: "Узнаю в тебе собрата!". Однако, продолжим слово нашему оппоненту:

Смысл этих сентенций тот, что многие (курсив наш) из явлений распада нашего народного хозяйства суть не органическая принадлежность переходного периода, а неизбежные последствия необдуманных мероприятий, ненужных и необязательных...

etc.

Далее следуют примеры a la Ольминский, в том числе и ссылка на кооперацию: "у кого что болит, тот про то и говорит".

Ухватимся за этот чаяновский смысл в небезосновательном чаянии поймать на этом "смысле" нашего критика.

Прежде всего характерно то, что профессор Чаянов, который почти всегда оперирует точными математическими величинами, так сугубо расплывчат в своих критических формулировках. В самом деле, он вещает: "многие" из явлений распада - результат советской благоглупости. Предположим, что это так. Более того, мы всерьез говорим, что "многие" конкретные явления нашего распада вовсе не имманентны переходному периоду. Но опровергает ли это тот факт, что другие, и притом основные явления распада, совершенно неизбежны? Это нужно доказать. Мы приводим доказательства необходимости распада. И каждый экономист, который не должен пройти мимо книги (по предложению самого А. Чаянова), не должен утекать от обязанности доказать неправильность нашей аргументации.

Приведем пример. Мы доказываем необходимость разбить яйца, чтобы получить яичницу. Тов. Чаянов опровергает нас не без пафоса: "И все вы врете! Зачем бить?

Вот сиволапый Сидоров пролил на пол по глупости три яйца из десяти. А вы говорите - бить! Вот уж забубенная головушка, солдафон большевистский!".

Такая "аргументация" есть "по существу" вполне чаяновская аргументация. Но, ей-богу, совершенно напрасно приписывать ей смысл. Она бьет мимо цели, хотя, быть может, и чрезвычайно "удобна" для душевного успокоения профессора Чаянова.

Не даром последний называет себя прагматистом: Джемсом в "Многообразии религиозного опыта" разрешается "для удобства" верить хоть в чортову бабушку, если она может заменить валериановы капли.

Но сам проф. Чаянов не может свести концов с концами, не может, так сказать, "выдержать характера".

Он пишет:

Вам принадлежит бесспорная честь поставки (?) ряда колумбовых яиц в области хирургической техники трансформационного процесса.

Однако, если нам эта колумбова честь принадлежит, то этим сказано гораздо больше, чем думает сам проф. Чаянов. Он побивает сам себя, если не камнями, то вышеупомянутыми колумбовыми яйцами.