Читать онлайн «Эксперт № 13 (2013)». Страница 20

Позиция Турции логична, если учесть, что в последнее время она терпит одно дипломатическое поражение за другим. Попытки Анкары на волне арабской весны выйти в лидеры арабского мира успехом не увенчались: еще не оправившись после Тахрира, новый Египет пытается вернуть себе лидерство в регионе. «Эрдоган проваливается и в Сирии — подконтрольная Анкаре Сирийская свободная армия теряет позиции, а на первый план выходят лояльные Эр-Рияду и Дохе салафиты и “Братья-мусульмане”. Дошло до того, что на главу ССА полковника Асада было совершено покушение — и организацию этого акта приписывают отнюдь не его тезке Башару Асаду», — рассказывает Евгений Сатановский. Более того, аналитик говорит об угрозе развала Турции: «В Восточной Анатолии (населенной турецкими курдами. — “Эксперт” ) государственные чиновники передвигаются только днем и только под армейским конвоем. Армия там в постоянной боевой готовности. Государственные флаги Турции в городах не висят. А между прочим, в Революционной партии Курдистана всегда преобладали сирийские курды. И если сейчас Сирийский Курдистан станет тем же, чем уже является Иракский Курдистан, то угроза развала будет вполне реальной». В этой сложной ситуации дипломатические победы над Израилем могут стать для реноме Турции спасительным кругом.

Однако Израиль обеспечивать эти победы не намерен — в его понимании никакой блокады Газы нет, есть лишь досмотр всех грузов, идущих в сектор. «Вся кампания вокруг снятия блокады сводится к тому, чтобы снять этот досмотр, — говорит Евгений Сатановский. — Ведь сейчас иранские ракеты среднего радиуса действия приходится пилить на три части и протаскивать через туннели, после чего они теряют в точности. Кроме того, есть проблемы с провозом спецарматуры и цемента особых марок, который используется для создания бункеров». По мнению эксперта, новый министр обороны Израиля Моше Яалон в отличие от его предшественника Эхуда Барака — «вполне прагматичный человек, который не играет в политические игры и не особо заботится о своем международном имидже».

Сергей Сумленный

Изучение социальных и даже естественно-научных дисциплин позволяет студентам-экономистам научиться самому важному в профессии — работать с контекстом. Без понимания контекста невозможно адекватно интерпретировать результаты модельных расчетов и теоретических изысканий, считает президент Университета Люнебурга Саша Споун

Президент Универститета Люнебурга Саша Споун

Фото: Сергей Сумленный

Современная Германия сделана в университетских кампусах 1970-х годов» — несмотря на некоторый радикализм, это утверждение имеет серьезный фундамент. Не только Германия, но и значительная часть современного западного мира была сформирована в ходе социально-политических дискуссий, кипевших в студенческих городках в 70-е годы прошлого века. Вице-канцлер ФРГ и министр иностранных дел Йошка Фишер , президент США Билл Клинтон , его супруга и госсекретарь Хиллари Клинтон и многие другие представители европейской и американской элиты вышли из политизированных университетских кампусов.

Предположим, что система формирования будущей элиты определенным образом изменяется каждые 30–40 лет (в 1930-е годы европейская элита выходила из военных школ, в 1890-е — из закрытых дворянских интернатов). Тогда сегодня должны уже вовсю работать университеты нового типа, воспитывающие элиту, которая достигнет расцвета своей карьеры через 10–20 лет и будет управлять западным миром еще пару десятилетий.

На наш взгляд, одной из моделей такого университета является немецкий Люнебург. Здесь готовят элиту, способную смотреть на мир более глубоко и современно — первой разглядеть только складывающиеся правила игры, а может, помочь им сформироваться с выгодой для себя, ведь это главное, что отличает любую новую элиту от остальных. Именно в Люнебурге впервые в послевоенной Германии решили кардинально изменить традицию подготовки экономистов. Вместо обучения простым механистическим решениям стандартных проблем была сознательно сделана ставка на накачивание студентов самыми разными дополнительными предметами, от основ работы экосистем до этики.

На первый взгляд такое образование кажется неоправданно дорогой тратой ресурсов, допустимой только в платном частном вузе, потакающем прихотям студентов. Однако руководство Университета Люнебурга убеждено: холистическое образование, дающее цельный взгляд на мир, технократические знания, моральные концепции, представление о взаимосвязях между технической культурой, естественными науками и гуманитарной интеллектуальной средой, не только не более дорогое, но и позволяет производить для общества гораздо более ценных членов. Без оглядки на мнение компаний, заказывающих у вузов очередную тысячу безликих «менеджеров по продажам».

Университет Люнебурга, как и любой государственный немецкий вуз, предоставляет практически бесплатное образование любому абитуриенту, прошедшему конкурс, будь то гражданин страны или иностранец. Поэтому создание на его базе элитарного учебного заведения, воспитывающего экономистов так же, как двести лет назад воспитывали ученых-энциклопедистов, конечно, серьезный вызов бизнес-школам, натаскивающим студентов на поточное решение задач от кейса к кейсу. И главное здесь, наверное, даже не отвага в преподавании экономистам этики и экологии без боязни скатиться в профанацию, а сочетание элитарности педагогического подхода с эгалитарностью доступа. О том, как работает такое обучение и почему экономистов надо готовить как специалистов самого широкого профиля, «Эксперт» поговорил с президентом Университета Люнебурга профессором Сашей Споуном .

— Господин Споун, в вашем университете экономика преподается не вполне традиционно. Расскажите, пожалуйста, об идеологии вашего подхода.

— Экономика — часть общества. Любое учение об экономике, будь то микроэкономика или макроэкономика, должно быть вписано в общественный контекст. Студенты должны понимать взаимосвязь экономических процессов с другими пластами общественной жизни. Экономическая наука во многом герменевтический, то есть интерпретирующий, предмет, нежели предмет расчетов и планирования. Результаты, полученные в ходе эмпирических или теоретических исследований, нуждаются в интерпретации. Эта интерпретация в зависимости от контекста может быть очень разной. Одна в России, другая — в Германии. Или одна — в сегодняшней России и другая — в России спустя десять лет. Интерпретационное пространство очень велико. Именно поэтому любое обучение экономике должно быть вписано в более широкий контекст. В Люнебурге мы делаем это с помощью так называемого комплементарного обучения, в ходе которого студенты сталкиваются с предметами из самых разных дисциплин.

Наша цель как университета, получающего государственное финансирование, — не превращение в поставщика работников для компаний, а воспитание самостоятельных, ответственных граждан

Подобная широта образования сильно отличается от немецкой послевоенной традиции экономического обучения, когда студенты приобретают конкретные функциональные знания по сбыту, бухгалтерскому учету, организации персонала и так далее. Сегодня около половины всех студентов-экономистов изучают экономику по стандартному учебнику Гюнтера Вёэ, написанному в этой традиции. В Люнебурге мы тоже преподаем функциональный подход. Но прежде чем перейти к нему, мы хотим столкнуть студентов с другими вопросами: например, что означает предпринимательство вообще? Сначала нужно научиться понимать взаимосвязи, а потом заниматься исследованием функций и, наконец, перейти к специализации в какой-то одной сфере.

— Современная экономическая наука все больше внимания уделяет математике: моделям, формулам. Насколько такое развитие отвечает вашим представлениям о правильном понимании экономики?

— Благодаря выросшей производительности компьютеров значительно улучшились применяемые для решения экономических задач инструменты и модели. Однако решающую роль, как и столетие назад, играет интерпретация чисел. Мы должны знать, что именно в конкретном случае означают средние величины, стандартные отклонения или медианы. Сложнейшие инструменты, выдающие итоговую цифру одним нажатием кнопки, могут оказаться весьма опасными. Риск возрастает тем больше, чем более изолированно мы рассматриваем цифры — и делаем на их основе неверные выводы.

— Видимо, именно для того, чтобы ваши выпускники верно интерпретировали цифры, вы преподаете им дополнительные предметы. Что это за предметы?