Читать онлайн «Ритмы истории». Страница 28

34

Здесь заметно, что речь идет о сценарии развития, в котором СССР сохраняется, хотя и на меньшей территории. В 1990 г., когда я это писал, такой сценарий был вполне возможен. В реальности события *552* оказались не столь радикальными. В 90-е гг. часть этого прогноза осуществилась в 1996–1999 гг. (политическая дестабилизация, завершение первой чеченской войны, попытки импичмента Ельцина и его досрочный уход). В условиях произошедшей действительно нормализации нулевых описанные события в какой‑то части, возможно, еще впереди.

Режим висел на волоске, массовые выступления действительно произошли, шахтеры перекрывали железные дороги, у Белого дома бушевали оппозиционные массы, но режим устоял.

Эти прогнозы на периоды *56*, *57*, *58* и эпоху *6* страдали рядом недостатков, о которых сейчас важно сказать. Во-первых, при таких длинных перспективах не стоит давать хронологические привязки. Должен признать, на это меня тогда толкнула юношеская самоуверенность, научного обоснования длительности предстоящей истории России у меня не было, да и ни у кого до сих пор нет. Во-вторых, и это более важно, я тогда считал, что движение общества может быть только поступательным, потому что культура все время накапливается. В середине нулевых годов, анализируя исторический материал и современную действительность, я пришел в выводу, что возможна и деградация современных обществ. Это значит, что история движется как бы в обратном направлении. Происходит это постепенно, так как часть общества сопротивляется такой деградации. Рассуждения о том, что после распада СССР у нас произошло первоначальное накопление образца XVI в., или что мы провалились в феодализм — это либо публицистические преувеличения, либо отражение реального процесса, но не межформационного, эпохального масштаба, а его подобия на стадиях более низкого порядка. При такой оговорке аналогии с далеким прошлым вполне уместны. Но пока общество деградирует, оно не может решать задачи своей эпохи, приближаться к следующей эпохе (формации). Поэтому смена периодов замедляется, и в рамках одного периода проступают черты предыдущих. Так, с 1991 г. и поныне Россия жило в условиях периодов *54* и *55*, но одновременно деградировала по моим предварительным оценкам до уровня *52*. В-третьих, общество, как было написано и в «Гармонии истории», и в «Ритмах истории», история развивается не по одной линии. Нужно учитывать и «дорожки», по которым идет страна. Но я тогда не исследовал специально фактор «смены дорожки», хотя речь идет и об этом в связи с угрозой ухода страны в Третий мир. Эта смена дорожки может вызывать к жизни как элементы будущего, связанные с этой «дорожкой», так и более старые эпохи, соответствующие новой колее, когда‑то покинутой и теперь вновь обреченной. В случае с Россией речь идет, конечно, об истории Российской империи. Мы все еще индустриальное городское общество, в отличие от царских времен, но империя «притягивает» нас, тянет страну к уровню *37*-*40*, к ситуации начала ХХ в.

Эти суровые оценки в значительной степени продиктованы логикой оппозиционной борьбы в которой я тогда, в 1990 г., участвовал. Но даже если смягчить критику большевизма, суть моей идеи того времени от этого не меняется — большевики не смогли воплотить коммунистические идеи в жизнь.

Под покаянием имеется в виду осуждение террористических сторон советской истории. Сегодня, когда мы об этом знаем все, что хотели узнать, это требование конечно уже не актуально. Важнее теоретическое принятие коммунистами тезиса: диктатура пролетариата — это власть трудящихся над элитами, а не диктатура элит, выступающих от имени пролетариата. Такое осознание характерно для многих коммунистических идеологов постсоветской эпохи и коммунистов — «диссидентов» ХХ века.

Надо признать, что в итоге полемики по проектам конституции 1990–1992 гг. у комиссии О. Румянцева получился вполне демократический для своего времени проект. Здесь отразилась наша полемика с социал-демократами того времени, когда мы критиковали их за ельцинизм, готовность идти на излишнее усиление президентских полномочий.

Забавное «попадание в точку»: в 1997–1998 гг. у власти действительно находились проводившие подобный курс «молодые реформаторы», при чем один из них, первый заместитель премьера Б. Немцов был членом Российского христианско-демократического движения в 1990–1991 гг., а в 1997–1998 гг. пригласил работать своими советниками христианского демократа В. Аксючица и анархиста (то есть радикального сторонника самоуправления) А. Шубина. Казалось бы, очень удачный прогноз. Но мы должны помнить о приведенной выше поправке — на календаре сменялись не периоды, а лишь стадии развития, и все эти предсказанные здесь явления в 90-е гг. были еще крайне незрелыми, а значит — неустойчивыми. «Младореформаторы» надеялись, что им дадут проводить свой курс до 2000 г., а правительство рухнуло уже в 1998 г.

Тогда СПИД был символом новых непредсказуемых заболеваний, здесь речь должна идти, конечно, не о конкретной болезни, а о проблеме в целом.

Увы, пока в России продолжается процесс деградации, нельзя сказать, когда это преображение станет реальностью. Сначала нужно развернуть вектор с деградации на возвращение к прогрессу. Возможно, речь идет не о первых годах, а о первых десятилетиях III тысячелетия.

Конечно, в 1990 г. мне хотелось, чтобы в начале следующего тысячелетия моя страна была среди лидеров прогресса, и я относил к ней прогнозы, касающиеся мировых лидеров. В общем, эта картина больше соответствует современным тенденциям развития Западной Европы и США. Экологическая проблема в «зоне процветания» была смягчена за счет вытеснения грязных технологий в Третий мир. Из Третьего мира продолжается приток населения, что препятствует сокращению мегаполисов, хотя средний класс и перемещается в коттеджные пригороды.

Это мое предупреждение конца 1991 года не было услышано лидерами оппозиции, она все же наступила на эти грабли, и в 1993 г. дала спровоцировать себя на действия, которые были истолкованы елицинистскими медиа как мятеж.

В сегодняшней классификации речь идет о событиях стадий *544* — *548* в 1991–1993 гг. и *440* в 1917 г.

Именно этот вариант и стал осуществлять Ельцин, пойдя по пути «белого большевизма», большевизма по методам, антибольшевизма по целям.

Здесь речь идет о неосуществившейся авторитарной альтернативе во главе с Руцким. Сам генерал был к этому склонен, но поскольку сам Ельцин пошел по пути авторитаризации системы, а Руцкой выпал из команды ельцинистов, то Руцкому пришлось вступить в антиельцинский блок, опиравшийся на представительную ветвь власти. Движение демократический реформ (ДДР), выражавшее номенклатурные интересы под демократическим лозунгами, в результате распалось. Однако в случае победы Руцкого в столкновении 1993 г. (а такая возможность всерьез рассматривалась до октября этого года) «большевистский сценарий» во главе с ним снова встал бы на повестку дня. В случае, если бы Руцкой сменил бы Ельцина на посту президента, он скорее всего вступил бы в конфронтацию со своими демократическими союзниками. Это в микромодели подтвердила и авторитарная практика руководства Руцким Курской областью уже при Ельцине. «Россия Руцкого» также должна была бы пережить еще один виток борьбы президента и представительной власти уже в 1994 г.

То есть *5441*-*5442*.

В 1992 г. оно только началось, а закончилось уже в 1993 г.

Близкий к этому прогноз оправдался в 1994–1996 гг., когда приватизация по Чубайсу сменилась залоговыми аукционами. Увы, сделано это было так, что не оказалось более выгодно населению и работникам, потому что после подавления представительной власти можно было использовать не соглашение с коллективом, а махинационные схемы.

То есть *5443*. В «Ритмах истории» уже пересмотрено представление о порядке смены стадий. Но эти детали политической борьбы 1993 г. предсказаны относительно верно, особенно если уточнять ретропрогноз с поправкой на порядок смены стадий. Ниже идет прогноз распада империи, который относится ко всему пространству бывшего СССР.

Гражданские и межнациональные войны в 1992–1994 гг. действительно произошли на территории Грузии, Абхазии и Таджикистана, обострился армяно-азербайджанский конфликт.