Читать онлайн «ШОА. Ядовитая триада». Страница 14

Но в раннесредневековой Европе еврейские купцы, поначалу удачливые, с V в. выдавливались из торговли: на дорогах их, почти не защищённых, разоряли крестоносцы или разбойники, на море первенствовал флот соперников из крепнущих городов Италии и Ганзы. Они на свои корабли могли просто не пускать евреев (Венеция, 845 г.) - и поди тут поторгуй за морем.

Что оставалось еврею? Денежный интерес.

Крестоносные мечи проложили пути на Восток, подтолкнули торговлю, и деньги, превращаясь в мерило любой стоимости, в первый и главный товар, входили в неотразимую силу.

Дрожала под евреями земля, не обнадёживали ни королевские обещания, ни защита римских пап, ни расписки должников, правило кровавый бал непредсказуемое своеволие враждебной толпы - в такую пору единственным залогом выживания оказывались деньги: их легче уберечь от завистливых глаз и погрома, они одни сулили спасение почти в любой передряге. Так складывалось еврейское отношение к деньгам: не почтение, а преклонение, почти обожествление их. Каждая еврейская община глядела в рот своему богачу, "банкиру" - главе и защитнику. "Бог еврея - деньги" - в этом утверждении Карла Маркса не только укор бывшим соплеменникам, но и наблюдение исторического опыта.

XI в.- время смены натурального хозяйства товарным, товар меняется на товар, деньги редки, их владелец легко становится заимодавцем. Рождалось ростовщичество.

Почти от самого начала христианства, с IV века, отцы католической церкви и церковные соборы многократно осуждали ростовщичество. А как развивать экономику без денег, без кредита? Евреи оказались тут как тут. Христианам непозволительно давать деньги в рост, а евреи прокляты Господом - почему им лишний грех на душу не взять? Грязному не замараться. Зато христианские души останутся чистыми. Церковь часто закрывала глаза на кредитные операции евреев-"банкиров", а с 1400 г. римские папы стали давать им за определённую мзду разрешение на торговлю деньгами. Сошлось: ростовщичество напросилось в еврейские руки.

Еврей-ростовщик. Околоеврейская мифология, как всегда, не преминула устрашающе раздуть его образ. Особенно усердствовали конкуренты - христианские финансисты, те, о ком писал уже в XII в. св. Бернар Клервосский, вдохновитель очередного крестового похода и яростный юдофоб: "Там, где нет евреев, христианские заимодавцы вымогают еще более высокие [чем у евреев] проценты (peius iudaizare), если этих людей вообще можно называть христианами, а не крещеными евреями" [цит. по 30]. Ему вторил в XIV в. английский христианин Томас Вильсон: "У евреев можно получить ссуду под 10 процентов, а иногда даже и под 6, а английские ростовщики не знают Божьего милосердия и им главное - побольше содрать с вас" [цит. по 25, 136]. У Данте в Аду итальянские ростовщики находятся рядом с грязнейшими грешниками - содомитами.

Соотношение размеров еврейских и христианских денежных операций видно из сопоставления вносимых в казну налогов: в Священной Германской империи в 1241 г. еврейская часть составила 857 марок из общей суммы 7127,5 марок, в Париже в 1292 г. из 12 с лишним тысяч фунтов евреи внесли 126 фунтов, а банкиры-ломбардцы 1511 [11, 232]. Но для потомков символом ростовщика стал именно еврей - ну, как же, Иуда... христопродавец... тридцать сребреников... Чем бы ни кормилась основная масса евреев, мелкой ли торговлей или ремёслами, в глазах неевреев маячил только еврей-ростовщик - кровосос, жирующий на христианском теле. В Германии XV века слова "еврей" и "ростовщик" были взаимозаменяемы [11, 311].

И одинаково ненавистны. Повсеместно.

В старинных легендах - арабских, персидских, европейских - подлец-заимодавец (национальность не указана) требует от должника в залог кусок его тела. В творениях французского трубадура Герберса заимодавец - христианский рыцарь. Итальянец Джиованни Фиорентино сделал кровожадного кредитора евреем из-под Венеции (1378 г.). Новелла Фиорентино, переведенная, стала английской балладой. В Англии личный врач королевы Елизаветы I крещёный португальский еврей Родриго Лопес в результате придворных интриг был обвинён в попытке отравить королеву и казнён 7 июня 1594 г. Вскоре появилась пьеса, в которой безжалостный ростовщик-еврей Шейлок требовал от должника-христианина в уплату долга кусок его плоти. Зритель без труда улавливал еврейское родство губителей христиан Шейлока и Лопеса: в четвёртой сцене о Шейлоке говорилось, что его "гнусный дух жил в волке... который грыз людей" - от латинского lupus - волк и фамилия Лопес. Автор знал сюжет Фиорентино, любил свою королеву и не любил евреев (которых не мог ни знать, ни даже видеть: они были изгнаны из Англии за 300 лет до того).

Действие пьесы происходило в Венеции. Отныне при словах "венецианский купец" будут вспоминаться не венецианские банкиры-христиане с их безмерным лихоимством, а Шейлок, один из их еврейских соперников. Сделано Шекспиром, из гениев гением. Что уж говорить о народной мудрости! "Простонародье судит всё на глаз, а не умом", - тот же Шекспир подметил.

Еврей - держатель денег - объект презрения и подобострастия вместе.

Александр Пушкин в стихотворной пьесе "Скупой рыцарь" вычеканил двусмысленное отношение христианина к еврею:"Проклятый жид, почтенный Соломон". Это писал другой гений, русский.

"Жид - жаден!" - по-русски убедительно созвучно. В интернетовском сайте "Анекдоты", в разделе "О жадности" сотни шуток о жадных шотландцах, болгарских габровцах, англичанах, французах; о евреях от силы два десятка анекдотов - но на всех страницах вверху, лозунгом плакатным, выделенная синим цветом надпись: "Евреи - очень жадные". Может, правда? Глас народа - глас божий?

Тора говорила древнему еврею о денежных ссудах: "иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост" (Второзаконие, 23:20) [1, 215]. Но как удержаться от соблазна? В V в. пророк Неемия отчитывал евреев: "Берёте лихву с братьев своих" (Неемия, 5:7) [1, 516]. О взимании евреями платы за ссуду соплеменнику говорят и египетские папирусы того времени. В талмудическую эпоху, в III-VII вв., некоторые еврейские законоучители ужесточали правила ростовщичества вплоть до запрета евреям ссужать деньги неевреям; другие же, наоборот, выискивали способы обобрать соплеменника, подсказывая: одолжи деньги нееврею, а он отдаст их еврею, который потом вернёт долг с процентами через того же нееврея-посредника. Голь на выдумки хитра.

Жульничество - дело многим издавна знакомое. Растёт в Израиле харув - рожковое дерево, плоды его исцеляют от множества болезней, стручки питали отшельников в далёком прошлом. В тех стручках, в их мякоти, отдающей духом квашеного теста, покоятся тёмные твёрдые овальные зёрна - караты, их тогда и до сих пор считают мерой веса драгоценных камней. Потому что, говорят, все зёрна весят одинаково - идеальная гирька при торговле, залог точности и честности. Но не надо особой зоркости заметить, что зёрна разной величины. И не надо особо чувствительных весов, чтобы обнаружить разбег веса измеряемых каратов от 76 до 118 мг. Вот, значит, как торговали в старину драгоценностями!

Практические соображения у древних евреев могли перевесить и преданность иудаизму. В I в. после того, как римский император Веспасиан приказал евреям платить особый "еврейский налог", некоторые евреи Рима отошли от своей веры.

В ХIХ веке при мобилизации евреев в армию Российской империи еврейским общинам списывались недоимки: 1000 руб. за взрослого рекрута, 500 - за ребёнка. Прекрасная возникла возможность освободиться от долгов, и общины, случалось, сдавали сирот или бедных детей, иногда и не достигших требуемого возраста в 12 лет, иногда даже похищенных в другой местности. Торговля рабами, вроде бы забытая, из прошлого подмигнула.

После Второй мировой войны в Израиле организовали службу, помогавшую выжившим жертвам Катастрофы хлопотать о возвращении отобранного у них имущества. Помощь была бесплатной. Но тут же объявился частный Центр помощи, хозяин которого делал всё то же за деньги и обязательство в случае успеха заплатить ему 15 процентов стоимости возвращённого наследства.

В 1933 г. германские сионисты договорились с нацистскими властями, что немецкие евреи-эмигранты взамен своих капиталов смогут вывезти с собой 1000 палестинских фунтов для устройства жизни в нищей Палестине и часть оставляемого немцам состояния в виде германских товаров. Всем вроде бы выгодно: сионисты укрепляли поселения в Палестине еврейскими деньгами и людьми; немцы избавлялись от евреев и наживались, не подставляясь под упрёки либерального мнения: мол, "обмен" имущества, а не грабёж. Сами же эмигранты, естественно, радовались отъезду не с пустыми руками. Правда, еврейские организации разных государств как раз тогда воевали за всеобщий бойкот германских товаров в знак протеста против гитлеровской юдофобии; для них это был удар в спину. Но Сионистский конгресс 1935 года решил, что деньги немецких евреев важнее; "еврейская жадность" к восторгу Гитлера подтвердилась во всей Европе: для антисемитов радостно, для евреев горестно, но чужеземцев немецкие евреи всегда считали много ниже себя, так ради кого терять последнее?! И повезли они свои выдранные из Германии капиталы (их было в 1933 г. 10 миллиардов марок) в поддержку бедствующих палестинских собратьев, до самого сентября 1939-го везли (и привезли в итоге: в Палестину 32 миллиона долларов, в США - 650 миллионов долларов, именно туда съехало большинство беженцев. "Рыба ищет, где глубже, человек - где лучше").