Читать онлайн «Политический класс №42». Страница 24

(Автор: Александр Айвазов)

The Chronicle of Political Thought includes articles on the main issue discussed in the latter half of April and early May: personnel reshuffles after the inauguration of President Dmitry Medvedev, and the diarchy of the president and the prime minister (Vladimir Putin) as a new feature of Russia»s political system. Philosopher and political analyst Arkady Maler writes that the so-called Orthodox Project is the best way to deal with the drawbacks of the liberal West and the totalitarian East. The Project»s political programme is based on the ancient practices of encouraging religious beliefs in non-Christian cultures and states, as well as the specifically Orthodox teaching, accepted in Byzantium, about the imperial state as the Katechon, Зthe one who restrains,И according to the Second Epistle of Paul to Thessalonians. The main goal of the Katechon is to restrain the forces of lawlessness and maintain normalcy in society. Philosopher and political analyst Leonid Fishman considers recent projects that present Russia as the Katechon. The author offers an interpretation of the Apocalypse proving that Russia can also be considered as an apocalyptical Babylon. He writes that Russia is again promised the role of the Katechon as a Зnational idea.И By accepting this role without fully understanding its essence, Russia will choose the path of Babylon because one must live up to the role of the Katechon. According to journalist Stanislav Vasilyev, the era of Catherine II, who ruled Russia from 1762 to 1796, was Russia»s Golden Age. Using that example to interpret the mystery of national success, the author compares the rule of Vladimir Putin to the reign of Catherine II and concludes that the main elements Russians lack now are enthusiasm and energy, which resulted in the brilliant victories of Suvorov, Rumyantsev, Ushakov and other Catherine»s Зeagles.И Without such enthusiasm and energy, Russia would not have advanced so far in the economy, education and culture or become a competitive state in the 21st century. Economist Alexander Aivazov analyses reasons behind the growth of oil prices from the viewpoint of Nikolai Kondratyev»s theory of major cycles. He warns that Russia will not have 15-20 years of sustainable rapid development, as the authorities hope, but 15-20 years of crises, defaults and other meltdowns that accompany the process of global economic Зrebooting.И Political analyst Yuri Solobozov writes about relations between Russia and Kazakhstan on the eve of President Dmitry Medvedev»s first international visit that the most promising sphere will be joint initiatives regarding integration associations. Both states are the recognised locomotives of integration, and this positive trend would meet their interests. Political analyst Alexander Yusupovsky believes that interpretations of history have become a major battlefield of modern information wars, including in the regions where the Second World War raged in 1939-1945. Appeals to morals have become a routine but effective propaganda instrument, and humankind should probably introduce the notion of Зdeontological warsИ as a new type of information wars and psychological operations and a new weapon of mass demoralisation. Philosopher Alexander Tsipko has contributed the final part of his article in which he writes that the transformation of the idea of Зsovereign democracyИ into a state ideology during Vladimir Putin»s term included the first serious attempts to formulate the new Зbasic valuesИ for consolidating the Russian political elite and society. It was only in the early 21st century, a decade after the anti-Communist revolution of the 1990s, that Russians started developing an ideology adjusted to the change. But the author fears that Russian authorities, while feigning attempts to liberalise Putin»s policy, are in fact discouraging the values of liberal patriotism and using national traditions and values as the basis for formulating the goals of industrial modernisation. Writer Sergei Belkin tries to determine the direction in which public understanding of the normal and abnormal is moving in the sphere of social morality. He believes that the general public and the overwhelming majority of politicians and journalists are confused on the issue of morals, relations between morals and law and morals and religion, and other aspects of social life, despite in-depth and comprehensive studies. As a result, the bulk of people do not understand the origins of moral norms, the things that influence them, or the difference between morality and morals. This issue ends with the traditional ratings of Russia»s top politicians today and ten years ago, and book reviews.

(Автор: без автора)

Три сборника воспоминаний и статей, выпущенных Ассоциацией исследователей российского общества XXI века, посвящены трем видным зарубежным историкам - специалистам по российской и советской истории. Американец Стивен Коэн заново открыл Америке, России и миру наследие Николая Бухарина, выдвинул тезис о бухаринской альтернативе сталинизму и о принципиальной возможности реформирования советской системы и, можно сказать, в значительной мере дал идеологию горбачевской перестройки. Одну из статей написал сам Михаил Горбачев, подчеркнувший, что «современный мир как никогда ранее нуждается в новом демократическом и гуманистическом видении будущего. Думаю, что своими знаниями, смелыми и оригинальными исследованиями Стив Коэн способствует формированию такого видения». По словам Виталия Третьякова, американский историк считает, что «мораль и политика совместимы», и хотя бы за это достоин всяческого уважения, хотя реальной политике подобный принцип частенько противоречит. А Евгений Примаков подчеркивает, что политические оценки Коэна порой оказываются весьма точными: «Возможно, у Стива есть свои основания полагать, почему американская администрация ко мне «относилась прохладно и прилагала усилия, чтобы ускорить мою отставку». Действительно, мое общение с представителями Белого дома напоминало монологи слепого и глухого». Немецкий историк, искусствовед и художник Карл Аймермахер открыл для Германии и Запада творчество художника и скульптора Вадима Сидура и многих других советских художников-нонконформистов. Аймермахер внес большой вклад в исследование советской культурной политики. Он, в частности, является редактором документальной серии «Культура и власть от Сталина до Горбачева». Как отмечает Геннадий Бордюгов, Аймермахер, «формулируя неудобные вопросы», дает возможность «попытаться найти собственные ответы на них». Германский профессор был другом Льва Копелева и перенял от него руководство так называемым копелевским (Вуппертальским) проектом по исследованию истории германо-русских культурных связей в XX веке. Российский историк Александр Борозняк цитирует слова самого Аймермахера о том, что «общность исходных проблем в Германии и в России предопределила и общность исторической последовательности циклов XX века: война - революция - попытки утверждения демократии - диктатура - война - холодная война». Японский историк Харуки Вада во многом сформировал основные направления и принципы восприятия советской и российской истории в своей стране. Он ставит историю России и Японии и связей между двумя странами в широкий геополитический контекст. Японский историк Исии Нориэ отмечает, что «как регион Северо-Восточная Азия в ее нынешнем виде сложилась под воздействием Второй мировой и холодной войны, то есть является, по терминологии профессора Вады, продуктом «эпохи мировых войн». Видя свою миссию в том, чтобы способствовать преодолению этих последствий, ученый обратил к региону все свое внимание». По мнению Эльгены Молодяковой, японский профессор прежде всего «является нашим шестидесятником. Не случайно одно из его любимых выражений «нан демо хантай» (дословно - «я всегда против чего-нибудь») означает - откликающийся на все». Можно сказать, что и Коэн, и Аймермахер, и Вада во многом развивают применительно к российской и советской истории и современности идеи советских шестидесятников. Все три героя рецензируемых сборников придерживаются разных взглядов на методы исторических и политологических исследований, на прошлое и будущее России. Объединяет их только искренняя любовь к нашей стране, заинтересованность в ее настоящем и будущем и, может быть, несколько наивная, но твердая вера, что ее еще ждут лучшие времена.

(Автор: Александр Владимирский)

Книга Наталии Нарочницкой «Русский мир» составлена из статей, интервью, выступлений новейшего времени. Русский мир - это тема, поднятая самим временем. То, что еще несколькими годами раньше считалось предметом внутренней дискуссии сравнительно небольшого круга интеллектуалов и политиков патриотического спектра, сегодня обозначается в качестве вектора государственной политики. Разумеется, это во многом объясняется возросшим общественным запросом на принципиально иное идеологическое содержание высшей государственной политики в отличие от пораженческих и идеологически безвольных 90-х годов минувшего века. Как точно замечает в книге Нарочницкая, «общество устало презирать свое Отечество». Автор - среди тех теоретиков и практиков, чья неоспоримая и, наверное, важнейшая заслуга в том, что можно было бы условно назвать демаргинализацией патриотизма, национальной традиции, оберегающего консерватизма и русского, прежде всего - православного духовного наследия. Случай с Косово показал, что современный либеральный Запад вовсе не абсолютно привержен прокламируемым ценностям, не ставит принципы превыше всего, а напротив, этнически избирателен в выборе союзников и оппонентов. Этот вывод очень важен, поскольку в России немало еще тех, кто полагает, что нам достаточно лишь совершить некий набор внутренних действий, видоизменений своей политсистемы - и историческое недоразумение развеется, Россия станет частью Запада. Если бы это было так, то Запад еще в 90-е годы не преминул бы воспользоваться тем, что Нарочницкая называет «самопредательством России», и практически растворить ее в собственных интеграционных структурах, сделав своей зависимой частью. Но даже на такую, весьма выгодную для него паразитарную интеграцию Запад пойти не смог, что никакими иными мотивами, кроме откровенно расистских, объяснить невозможно. Вот почему по прочтении книги «Русский мир» понимаешь, что быть русским сегодня - это серьезно. Это и жизненная позиция, и большая ответственность, а не просто ощущение принадлежности к великой нации. Современные либералы, определяющие сегодня политику Запада и его институтов, полагают наше время эпохой перехода от тоталитаризма к демократии. Этим подходом оправдываются самые грубейшие нарушения международного права и открытые агрессии, любые двойные стандарты и оценки, расистские теории разделения народов и стран на правильные и неправильные и т.п. Между тем Нарочницкая совершенно справедливо отмечает, что дело тут не в меняющемся мире, а в самих либералах, трансформирующихся в воинствующих догматиков-либертарианцев. Идет процесс откровенной большевизации либерализма, который в этой своей стадии не только имеет мало общего с демократией, но начинает противоречить ей и откровенно тяготиться ею. Однако чем примечательна позиция Наталии Нарочницкой - она отнюдь не поддается вроде бы неизбежно возникающему из этих констатаций соблазну банального антизападничества. Для автора очевидно: «Россия не должна противопоставлять себя Западу». Чтобы «обратить на пользу мощь глобализации», надо «нащупать то, что можем сказать миру только мы. Надо формулировать свою незаменимость». Эта постановка вопроса перекликается с реальным, а не карикатурным славянофильством прошлого. Но самое сильное мое впечатление после прочтения «Русского мира» - это ощущение свободы, духом которой проникнута вся книга. После того как это великое понятие было затаскано и вульгарно заземлено неолибералами, сознаешь, насколько мы утратили вкус к подлинной свободе, о которой с убедительной силой говорится в книге. Автор вовсе не ставит себя над европейской либеральной традицией, а напротив, напоминает о ней тем, кто считает себя либералами и потомками борцов за свободу прошлых веков: «Неужели ради парадов содомитов великие европейцы всходили на эшафот?» Для Нарочницкой (как и для всякого христианина) первична свобода внутренняя, «она есть первооснова свободы гражданской, политической, и печально, что люди забывают об этом».