Читать онлайн «Эксперт № 43 (2013)». Страница 30

Среди самого сирийского населения отношение к исламистам неоднозначное. «Не хочу говорить, что Асад лучше, но он все-таки не арестовывает и не убивает людей за то, что они курят», — говорит один из сирийских беженцев в турецкой Антакии. Однако часть жителей северных территорий Сирии рада приходу исламистов — как когда-то в Афганистане и Сомали, люди устали от гражданской войны и готовы поддержать любую силу, которая сможет обеспечить порядок. В свою очередь, исламисты тоже кое-чему научились за время джихада в других странах. «Они научились тому, что нужно налаживать связь с местными жителями, — поясняет эксперт по сирийским джихадистским группировкам брейн-центра «Ближневосточный форум» Аймен Джавад аль- Тамими . — Особенно с детьми». На подконтрольных территориях ИГИЛ не только открывает школы, организует подвоз и распределение продуктов питания, но и проводит соревнования по перетягиванию каната и поеданию мороженого. А заодно открывает лагеря, где дети учатся воевать.

В свою очередь, у бывших западных спонсоров боевиков и даже у некоторых восточных (прежде всего Турции) к боевикам отношение более единообразное — никому не нужно превращение Сирии в основной рассадник терроризма и джихадизма на Ближнем Востоке. Американцам и европейцам не нужен экспорт джихада в дружественную Западу Иорданию, не готовы они и к тому, что с сирийской «стажировки» на родину вернутся ливийские, тунисские и египетские джихадисты. Именно поэтому Запад сейчас готов поддержать Башара Асада или, в крайнем случае, придерживаться благожелательного нейтралитета: Вашингтон, Лондон и Брюссель не против, чтобы сирийская армия при поддержке иранских и ливанских подразделений перемолола максимальное число этих джихадистов.

В ожидании дивидендов

Несмотря на то что до окончательного отстрела исламистов и джихадистов в Сирии еще далеко, уже можно выделить основных внешних игроков, которые окажутся победителями в этой войне. И среди них не только те, кто изначально поддерживал Башара Асада.

Первым и однозначным победителем этой войны стала Россия. Политически мотивированное нежелание Нобелевского комитета вручить Владимиру Путину Нобелевскую премию мира не меняет ситуацию — именно Кремль, а не Организация по запрещению химического оружия, спас Ближний Восток от глобальной войны. Тем самым Россия впервые со времен косовского кризиса продемонстрировала, что она не региональная, а глобальная держава, способная проводить конструктивную политику и, самое главное, отстаивать ее, несмотря на колоссальное давление. Успех российской дипломатии придаст России авторитета как на глобальных переговорах с США по мировым проблемам, так и на Ближнем Востоке (не исключено, что в благодарность за помощь мы получим концессии в послевоенной Сирии и даже расширим нашу базу в Тартусе). С имиджем России в глазах западной общественности ситуация сложнее, однако и он, по всей видимости, будет меняться. Чем больше сирийские исламисты будут кричать о введении шариата, похищать людей и устраивать теракты против местного населения, тем быстрее в западных СМИ изменится образ России со страны, поддерживающей кровавого тирана Башара Асада, в страну, которая не дала Западу выступить на стороне «Аль-Каиды».

Второй безусловный победитель — Иран. Если Россия доказала свой статус глобальной державы, то Иран повторил то, что Москва сделала в 2008 году: продемонстрировал, что он является ключевой региональной державой, способной выполнять свои обязательства по отношению к союзникам. С самого начала кризиса Иран занял принципиальную позицию в отношении Сирии и, по всей видимости, готов был ради нее даже начать войну на периферии с Соединенными Штатами. При этом вовлечение Ирана было осторожным и дозированным, поскольку Тегеран не желал бросать никаких «вызовов» своим противникам, чем в свое время грешили тот же Муаммар Каддафи или представители северокорейской династии Ким. Никаких экспедиционных корпусов КСИР в Сирию отправлено не было, а степень поддержки Ираном сирийского режима была прямо пропорциональна степени угрозы для Дамаска. Так, Иран не вводил в Сирию подразделения «Хезболлы» до тех пор, пока Асаду не понадобились свежие силы для контрнаступления против боевиков в районе ливанской границы. В результате на сегодняшний день Иран не просто выиграл войну в Сирии, но и упрочил свои позиции в Леванте. Его влияние на процесс принятия решений в Дамаске, безусловно, возрастет, в частности, сепаратный мирный договор между Асадом и Израилем, который обсуждался до войны и с помощью которого Асад хотел избавиться от слишком сильного влияния Ирана, теперь может быть заключен только с согласия Тегерана. Кроме того, контроль над Сирией позволит Ирану взяться за вычищение из Северного Ливана спонсируемых странами Залива суннитских боевиков Саада Харири и тем самым передать весь Ливан в ведение его стопроцентной «дочки» «Хезболлы».

В список частично победивших можно записать администрацию Барака Обамы . Да, Соединенным Штатам не удалось добиться изначальных целей — свержения Башара Асада, выключения Сирии из сферы влияния Ирана и прихода к власти в Сирии умеренной части оппозиции. Однако Обама в этом кризисе продемонстрировал то, чего от него ждали эксперты с самого первого дня его президентства, — способность принимать сложные решения. Как только свержение Асада и уход Сирии из-под иранского контроля стали уже ненужными, приход к власти в этой стране умеренной оппозиции — невозможным, а приход исламистов — крайне опасным (в частности, они могли отправиться из Сирии в Иорданию, поднять палестинские лагеря беженцев и свергнуть союзника Вашингтона короля Абдаллу II ), Соединенные Штаты смогли оперативно изменить стратегию и под предлогом принятия российского предложения отказаться от войны. В итоге США не только не вышли из нее проигравшими, но и нащупали вариант стабилизации всего Ближнего Востока через заключение мирного договора с иранцами. Единственная ложка дегтя в этой ситуации — теперь Вашингтону нужно как-то успокаивать своих чересчур разошедшихся ближневосточных союзников.

Башар Асад

Фото: ЕРА

Не повезло

В рядах проигравших оказались Евросоюз, ООН, Турция, Израиль и страны Залива. И если для первых двух участников неудачное завершение сирийского кризиса означало лишь удар по их амбициям и статусу, то для других поражение в Леванте повлекло за собой серьезные проблемы с точки зрения национальной безопасности.

Не секрет, что с самого начала «арабской весны» Евросоюз пытается использовать перемены в арабском мире для того, чтобы переиграть Суэцкий кризис и снова попытаться доказать всему миру, что Европа — один из ключевых мировых центров силы, способных проводить серьезные боевые операции без контроля со стороны Соединенных Штатов. В Ливии это сделать не получилось — после выхода США из операции с фронтов шли не столько сводки о разгроме войск Каддафи, сколько жалобы европейцев на нехватку денег и боеприпасов, а также заявления ряда лидеров об отзыве своих пилотов, которые не хотят выполнять боевые задания. Частично сгладить эффект от поражения в Ливии удалось в Мали, однако та операция Франции была, по сути, войной на окраине мира и не имела ни особых противников, ни особого значения для мировой политики. Сирия должна была стать вторым подходом к снаряду — и, к сожалению для Европы, ее сирийская политика оказалась таким же провалом. Европа разделилась и по большей части самоустранилась: немцы сразу пошли в отказ, британский парламент публично проголосовал против участия в «чужой войне» без санкции ООН, и готовность воевать без участия США выразил лишь окрыленный малийскими успехами Франсуа Олланд , тут же осаженный собственными министрами. В результате неспособность даже выработать общий подход, не говоря уже о сепаратной военной операции, еще раз продемонстрировала всему миру, что Брюссель не готов играть роль ответственного центра силы в многополярном мире.

Для национальной безопасности Турции исход сирийского конфликта таит целых две угрозы. Прежде всего это сама радикализация боевиков. Турки изначально делали ставку на умеренную оппозицию, рассчитывали, что та сменит Башара Асада и приведет Сирию в объятия Турции, и ради этого даже пошли на большие финансовые потери (приняв сотни тысяч сирийских беженцев и подорвав экономику ряда юго-восточных провинций, занимавшихся в основном торговлей с Алеппо). В итоге их ставки оказались биты, жертвы напрасны и севером Сирии заправляют группировки, имеющие иных спонсоров и иные интересы — настолько отличные от интересов Турции, что, по некоторым данным, турецкие спецслужбы начали выборочный отстрел лидеров этих группировок.