Читать онлайн «Знак D: Дракула в книгах и на экране». Страница 28

Есть и русские источники о Владе Цепеше, это повесть «Сказание о Дракуле Воеводе». Она начинается так: «Бысть в Мунтьянскои земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, якоже по имени его, тако и житие его»[27]. «Сказание о Дракуле Воеводе» сохранилось в нескольких списках, оно не входило в хронографические летописные своды и было анонимно. Петербургский филолог XIX века Александр Востоков, крупный исследователь памятников письменности (ему, собственно, и принадлежит термин «старославянский язык»), предложил считать автором «Сказания…» Федора Васильевича Курицына, дьяка Посольского приказа при великом князе Иване III Васильевиче. Эта рукопись — старейший из известных на Руси памятников оригинальной художественной прозы (Николай Карамзин назвал ее «первым русским историческим романом»), как считалось в ту пору — «неправильная повесть», поскольку посвящена она была событиям светского характера и целиком состояла из анекдотов. Рассказы о Дракуле русский автор услышал во время пребывания на юго-востоке Европы. В 1482–84 годах, в пору установления дипломатических связей между Московией и Венгрией, Федор Курицын возглавлял посольство к Матьяшу Корвину и молдавскому господарю Штефану Великому. Влад Дракула к той поре уже несколько лет как лежал в могиле. Байки, положенные московским дьяком в основу короткой, в несколько страниц, «повести», записывали и другие посетившие придунайские земли иностранцы, в том числе авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», а также итальянский гуманист Антонио Бонфини, составитель «Венгерской хроники». Интересно, что некоторые исследователи считают «Историю о Дракуле Воеводе» попыткой полемики с германскими сказаниями о Владе Цепеше. Очевидно, и в Средние века ощущалась разница в русском и западноевропейском подходах к царству справедливости, основанному на крови и страданиях. Великое княжество Московское, хотя и приняло на себя православные традиции Византии, в некоторых отношениях не слишком отличалось от восточной деспотии: тиранический опыт валашского господаря мог послужить русским государям хорошим оправданием для собственной пыточной практики.

С симпатией относились к Дракуле поздневизантийские историки Дука, Критовул, Халкокондил, которые, как и автор русской повести, главным образом пересказывали сказания о свирепых шутках воеводы. Собственно исторических документов о Владе Цепеше немного: сохранились лишь некоторые хроники (проигнорированные в переводах на латынь, немецкий и русские языки). Бухарестский профессор Штефан Андрееску, автор фундаментальной книги «Дракула. Влад III Цепеш: между легендой и правдой истории», в ответ на нашу просьбу дать короткую и точную характеристику своему герою назвал его «странным человеком». Этот военачальник и государственный деятель был ярым поборником справедливости, за что и снискал уважение в народе. Об этом писал в XIX веке румынский историк Петре Испиреску: обитатели многих валашских сел сохранили рассказы предков о том, каким справедливым был Дракула. «Я вспоминаю лекции своего университетского преподавателя, крупного историка профессора Михая Берзы, — говорит нам Андрееску. — Он утверждал, что Цепеш определял за разные преступления одну и ту же меру наказания. Украл ли крестьянин яйцо или боярин нажился за счет казны — кара была одинаковой, обоих сажали на кол. При этом Цепеш гордился легендами, которые о нем ходили».

Андрееску предполагает, что поступки Дракулы можно объяснить психической травмой, которую он получил в детстве. Придя к власти, Влад III повелел отчеканить серебряный дукат с изображением «хвостатой звезды». В ту пору на ночном небе была видна периодическая комета, траекторию движения которой два с лишним столетия спустя вычислит английский астроном Эдмонд Галлей. Сейчас известно, что именно в 1456 году комета прошла особенно близко к Земле, ее хвост растянулся на небосклоне более чем на 60 градусов. «Хвостатые звезды» в те богобоязненные времена считались предвестницами несчастий и не радовали никого. Никого, кроме господаря Валахии Влада III, который увековечил дату своего восшествия на престол таким вот странным для средневекового христианского правителя образом. Отец Цепеша Влад II, напомним, повелел отлить монеты с изображением долгохвостого дракона. Дракулешти, в отличие от других знатных европейских фамилий, для своих денежных единиц выбрали не льва, не лилию, не крест, они предпочитали чеканить другие символы власти.

Дьяк Курицын в «Сказании о Дракуле Воеводе» ужасается жестокости Цепеша: «И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбои или кую лжу или неправду, той никако не будет жив. Аще ли велики болярин, или священник, или инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитися от смерти, и толико грозен бысть»[28].

Новое открытие Дракулы произошло в XIX веке, когда германские, венгерские, русские историки исследовали и опубликовали старые предания о князе. Любопытно, что, когда румынские ученые периода коммунистического правления, в свою очередь, приступили к освоению этих текстов, они очутились перед дилеммой: князь, казалось, превосходивший по своей жестокости доступные воображению пределы, проявил-таки необычайную доблесть при сопротивлении войскам султана Мехмеда II и способствовал борьбе за свободу и независимость! Поскольку в румынском прошлом не обнаруживалось избытка великих героев, отвернуться от Цепеша историкам социалистической школы представлялось неправильным. Что же делать? Дано ли соединить в одном благородном образе жестокость и храбрость, патриотизм и злодейство? В конце концов после долгих обсуждений решили поставить Дракулу (точнее, Влада Цепеша) в ряд героев, боровшихся за государственность Румынии. В 1959 году в Бухаресте выпустили почтовую марку с портретом валашского князя. В середине 1970-х Николае Чаушеску распорядился провести празднества, посвященные 500-летию со дня смерти Цепеша. Сняли соответствующий случаю байопик патриотического содержания, под руководством идеологического отдела ЦК Румынской коммунистической партии выпустили несколько книг. В ходе пропагандистской кампании князя представили великим реформатором, несравненным полководцем, суровым, но справедливым властителем. Так Влад Цепеш превратился в румынского Ивана Грозного.

Строго говоря, «граф» Дракула никогда не был графом. В действительности титул правителя Валахии, «господарь», соответствовал княжескому достоинству. Влад III происходил из рода Басараба Великого, правившего Валахией с 1310 по 1352 год и в тяжелой борьбе с Венгрией отстоявшего самостоятельность своего государства. Дед Дракулы, воевода Мирча Старый, благодаря мудрости и военным удачам заслужил славу героя, хотя в итоге и вынужден был признать себя вассалом Османской империи. Сохранить независимость, воюя на два фронта с турками и венграми, для маленькой Валахии не представлялось возможным. Султан в религиозной политике отличался большей терпимостью, и Мирча Старый, выбирая меньшее зло, отдал предпочтение иноверцам перед католическими братьями во Христе. А отец Влада III — Влад II, тот самый Дракул — захватил престол в 1436 году при поддержке венгерского короля, свергнув собственного двоюродного брата.

Главная резиденция валашских князей располагалась в городе Тырговиште, отделенном от Трансильвании карпатской грядой, однако много времени они проводили в изгнании, военных походах и заграничных политических миссиях. Считается, что Влад Цепеш родился в 1431 году в Сигишоаре (в ту пору Шесбург), одном из главных торговых центров саксонского Семиградья, где нашла убежище после очередного боярского мятежа семья будущего валашского господаря Влада II Дракула. Этот городок и сейчас сохранил средневековое очарование. Со смотровой площадки Часовой башни открывается живописная панорама: островерхие черепичные крыши, золотой церковный крест на горе у протестантского кладбища, остатки мощных крепостных укреплений над сонной речкой Тырнава. В местном краеведческом музее о Дракуле — ни слова упоминания, зато он главный фигурант широкого туристического ассортимента. Представлен в обеих своих реинкарнациях — и исторической, и литературной. На толстостенном старом доме на центральной площади старой Сигишоары красуется табличка с упоминанием славного имени, внутри ресторан национальной кухни Casa Dracula; здесь вам и бюст воеводы, и его усатый портрет, и упоминание в меню. Сигишоара — одна из столиц туристического княжества Дракулы, присвоившая себе этот статус без особых на то исторических оснований. Но миф ведь часто сильнее правды. В этом мы убедились еще на вокзале в Праге, отправляясь в поездку по Трансильвании: узнав о конечном пункте нашего маршрута, кассир понимающе хмыкнул: «Значит, в город Дракулы едете!»