Читать онлайн «Деньги или любовь. Жертвы половой войны». Страница 26

Если однако посмотреть на всё это бурное действо с точки зрения высшего нравственного смысла и эволюции материи, то мы столкнёмся с парадоксом неэффективности денег. Сведение созидающей их роли к примитивному проеданию прибыли ведёт общество в экономический и эволюционный тупик. Без своего противовеса — любви — деньги не могут привести к балансу, необходимому для движения вперёд. Для каждого человека накопление собственности становится бессмысленным, если она не приносится в конце концов в жертву. То же верно и для общества в целом. Как любовь для человека, так семья и дети являются для общества центром приложения жертвенных усилий, смыслом существования и в конце концов основой морали. Без семьи общество теряет стимул к развитию, превращается в разлагающийся труп. Семья и дети — это цель, смысл и нравственный ориентир для движения вперёд. Это — будущее. А без будущего нет собственности, нет справедливости, нет морали. И как бессмысленно существование людей-накопителей, так же аморально общество бездетных потребителей.

Чем больше женщин в политике, тем своеобразней и политический климат. В женской природе стремиться нравиться людям, никого не обижать, всех жалеть и любить. Это личное отношение окрасило общество в яркие цвета фальшивого гуманизма и трусливой политкорректности. Там, где необходима эффективность, расчёт, строгость и даже жёсткость, характерные для мужчин и денег, возобладали уговоры, сюсюканье и доброта, очевидно не нашедшие применения в семье. Одинокие женские сердца требуют любви. И она появляется — к меньшинствам, к обездоленным, к угнетённым всего мира, к животным, давно занявшим место мужчин, которые всем скопом тут же по привычке наделяются правами. У одинокой женщины много времени. У женщин, обладающих правом голоса, — много власти.

Но помочь всем и каждому физически невозможно, в результате вместо действительно нуждающихся в помощи, она идёт тем, кто успел первым забраться в коллективное женское сердце. Так сформировались вечные «символы помощи», если угодно, гуманитарные «звёзды» — дети Африки, жертвы дискриминации, социальной несправедливости, колониализма, сионизма, потомки рабов и туземцев, которые осчастливливаются постоянной финансовой и материальной помощью при абсолютно любом повороте событий. Эта дискредитация идеи помощи уже сама по себе напоминает гуманитарную катастрофу. Жалость и желание помочь естественно для человека. Но в обществе это желание должно сочетаться с рациональной оценкой средств и возможностей. Потому что особенно трогательно выглядит помощь направо и налево со стороны тех, кто сами нуждаются в помощи, и кто на самом деле постоянно пользуется ею — дорогих и сердобольных женщин. Возводящих гуманизм на космический уровень и превращающих в иждивенцев целые народы.

Медленный, но верный дрейф либерализма в сторону самой гуманной политической системы также очень показателен. Либерализм неотделим от социализма, так же как эмансипация от женщины — слишком уж тяжело даётся обществу равенство между ними, слишком уж разные они, мужчины и женщины. Наделение женщин правами привело к социализму, поскольку права эти надо за счёт кого-то обеспечивать. Кроме того, равенство в правах само подталкивает к равенству в доходах — какое равноправие между бедными и богатыми? А равенство в доходах невозможно без всеобщей братской любви — кто ж иначе отдаст свои деньги? Так «свобода, равенство, братство» предвосхитили нынешний абсурдистан и превратили социальную халяву в явную или неявную государственную идеологию. И пока общество будет зажато тисками эмансипации, ничего другого мы и не увидим.

По той же причине против женщин не устояла и либеральная демократия, которая требует максимально гомогенного общества, с минимальным набором меньшинств со «специальными» интересами, и чем общество однородней — тем ближе идеал. Но если со множеством мелких групп общество худо бедно может управляться, то именно между полами мы имеем наиболее серьёзные различия — и в психологии, и в идеологии. И именно эти различия на корню подрывают любую гомогенность и любую демократию. Как может функционировать демократия, когда общество точно делится на два абсолютно разных, конкурирующих класса, которые при всём желании никогда не сольются в один и не достигнут желанного плюралистического консенсуса? Противоречия между полами добавляют к правовому и экономическому балаганам политический цирк, а демократию превращает в фемикратию. Без женского электората невозможно представить себе современные фольклорно-эстрадные выборы, полные подковёрной борьбы, интриги и театрального накала страстей. Даже страшно представить, в какую скукотищу они превратились бы! «Харизма», верность жене и любовь к детям — вот теперь самые важные качества кандидатов. Это конечно, если кандидату случилось оказаться мужчиной. Но сильному полу уже давно не под силу в одиночку управлять государственным бегемотом. Мужчины только и могут думать о падении рождаемости. А кто должен думать о правах женщин? О стирке носков? О качестве прокладок? И чуткие народные избранники и избранницы, не забывая источать непременную харизму, день и ночь пекутся о личных и семейных проблемах избирательниц, изощряются в популизме и изворачиваются в желании угодить всем им вместе и каждой из них в отдельности. Но озабоченность личными проблемами и внешностью кандидата — цветочки по сравнению с самым страшным злом фемикратии — внушаемостью. А в этом впечатлительный женский электорат — вне конкуренции. Самые дикие глупости — будь то запрет наркотиков, питающий практически всю преступность, или глобальное потепление вкупе с «зелёной» энергией, или сама эмансипация — теперь легко и успешно проталкиваются любым лобби, греющим на них руки и карманы.

Выкорчевав здравый смысл, либерализм и демократию, феминизированное общество засадило политический ландшафт политкорректностью — запретом на свободу слова, фактически цензурой. Всё, что может кого-то унизить, обидеть, задеть национальные, религиозные, расовые, культурные, сексуальные или какие-либо другие коллективные чувства, является аморальным, преступным и должно незамедлительно пресекаться. Незрелой фемикратии невдомёк, что между личным и коллективным оскорблениями есть большая разница — первое существует, второе — нет. Как нельзя всех любить, так же нельзя и освятить всякий коллектив, в котором личность имеет счастье состоять. У общества просто не хватит фантазии на это. В результате вместо взрослого самоконтроля инфантильному обществу навязывается затыкание рта, характерное для власти женщины. Вместо вкуса, культуры и ответственности — окрики и запреты, характерные для воспитания государством-нянькой. А вместо свободного выражения взглядов и демократической борьбы за права — растекание этих прав и прилагающейся к ним выгоды по неизведанным бюрократическим каналам. Так жалость, доброта и безответственность порождают гниющего политического монстра — феминизированную демократию, где на поверхность вылезают коллективные «права» разнообразных групп, использующих политкорректность для защиты своих эгоистических интересов.

Но, конечно, жалея всех и вся, женщина не может жалеть современного мужчину, который оказался в глубоком кризисе. И это только подчёркивает факт, что для женщины мужчина — всегда прежде всего хозяин и покровитель. Жалеть хозяина? А кто тогда пожалеет меня?!

И то верно! Бывшие «хозяева» как ни в чём не бывало жалеют и берегут женщин, поддерживают их требования и всячески стараются угодить. Иначе и быть не может — так уж они устроены. Их дружными усилиями был обрушен и последний, самый важный социальный институт — судебная система. Как выяснилось, в обществе не существует никаких противовесов умственному помутнению судей, адвокатов, прокуроров и остальной юридической братии, готовой попрать любые писаные законы, включая конституцию, ради помощи слабым. Кто не слышал, сколько мужчин оказались обобраны или вообще за решёткой по ложным обвинениям в изнасиловании, домогательствах или «домашнем» насилии? А сколько самоотверженных папаш потеряли детей и приобрели взамен алименты? А сколько добросовестных учителей и воспитателей попали в «педофилы»? Женское оружие успеха оказалось применимо не только к личным отношениям, но и к процессу отправления правосудия, который, как ни крути, продолжает во многом основываться на персональных контактах и личном впечатлении. А общественное мнение, формируемое теперь преимущественно женщинами, служит дополнительным рычагом к направлению означенного процесса в «правильную», т. е. женскую сторону. Которая в указанных случаях, увы, не имеет ничего общего с любовью.

Вот так легко и непринуждённо безудержная эмансипация в одночасье перечеркнула плоды тысячелетней эволюции общества — равноправие, свободы, демократию, и заменила всё это отвратительной пародией, с бессовестной откровенностью обнажившей строгий научный факт — сфера любви общества размыта и поглощена сферой денег.