Читать онлайн «Деньги или любовь. Жертвы половой войны». Страница 13

Все также знают, а кто не знает, тому можно только позавидовать, к чему приводит уничтожение частной собственности. Поэтому задача любого прогрессивного мыслителя не только вскрыть, но и указать и направить. И направление это очевидно. Это направление любви. Деньги, вторгнувшиеся мутной революционной волной в личные отношения, должны быть подчинены любви, развёрнуты в ту же сторону. Тогда они вместе образуют истинную частную собственность, которую не удастся конфисковать даже самому пламенному революционеру.

Любовь и деньги правят миром. И пока в семью не вернутся отношения собственности, правление это будет кособоким, каким мы его и наблюдаем воочию. А земной шар вместе с его цивилизацией так и будет вращаться в разные стороны.

Вернёмся к нашим женщинам и их неуловимому счастью, которое мы так беспечно оставили в конце 1-й главы. Если посмотреть на женскую интуицию с позиций развития материи, то надо прямо сказать: женщины сильно предвосхитили прогресс. Деньги пока ещё не заменили любовь, несмотря на все их старания, и долг мужчин — вернуть здравый смысл прогрессу, а любовь — женщинам.

Ибо при всём богатстве проявлений и многообразии любви, нам никак нельзя просмотреть самый важный её аспект — одухотворяющий, иными словами придающий смысл существованию, наполняющий самоуважением и осознанием собственной значимости душу женщины. Без любви женщина обречена чувствовать себя неполноценной, невостребованной и не особенно нужной. Восхищённые взгляды и материальная компенсация за «любовные отношения», безусловно, придают ценность телу, но ценность душе придаёт только любовь. Только принесение себя в жертву на алтарь любви выступает как актуализация потенциальной женской биологической и материнской ценности. Самая полная отдача, возможная от жизни, обретение собственной полезности и нужности, невозможно без полноценной любви и её производного — детей. И если по каким-то причинам эта возможность, или вернее необходимость, оказывается неосуществлённой, душа наполняется жгущим ощущением пустоты. Заполнение этой пустоты невозможно деньгами, но деньги могут создать иллюзию потребности в человеке, его значимости для общества и его личностной реализации. Иллюзия эта создаётся не тем, что деньги наличествуют, а тем, что общество платит деньги в знак признания личных заслуг. Таким образом, любая другая личностная реализация, будь то профессиональная, творческая или общественная, вполне может на какое-то время сгодиться для женщины как заменитель отсутствующей любви. Внушение эмансипированным обществом именно этой иллюзии оказалось весьма продуктивно для экономики. В ожидании любви молодая женщина так или иначе ищет себя в обществе как личность, ищет свой путь, направление применения своей душевной энергии. Но иллюзия самореализации вполне может постепенно вытеснить любовь на периферию психики. И чем дольше женщина ждёт, не имея возможности найти свою любовь, тем сильнее она привыкает, тем прочнее иллюзия. Так формируются многочисленные «активистки» и успешные бизнесменши, которые, втягиваясь в круговорот самовыражения и защищая свою психику от разочарований любви, а вернее её отсутствия, направляют личную энергию и нерастраченный душевный потенциал в другое русло, русло деятельности, признаваемой и оплачиваемой обществом посредством денег.

Но эта иллюзия до конца остаётся только иллюзией, только заменителем любви. Ценность женщины мешает ей на пути покорения собственности, на пути социального успеха. Чего не скажешь о мужчине, который тут как рыба в воде. Его стремление к собственности, как путь самореализации, есть следствие «второсортности» мужчины как биологического пола. «Я» мужчины изначально пусто по сравнению с женщиной, и поэтому мужчины отличаются от женщин тем, что способны принести в жертву собственности всё, включая и жизнь, в чём все мы неоднократно убеждались в недавние годы. Эта способность проистекает от заложенного природой подсознательного ощущения, что мужчина — уже есть жертва, расходный материал, прилагательное к женщине. Изначальная ценностная пустота мужчины заставляет его стремиться наполнить её, приобрести собственную значимость, которая, в свою очередь, позволяет приобретать ещё больше собственности, жертвуя уже имеющейся. Так рождается роль мужчины как социального борца, первопроходца, покорителя. Так рождается его социальная ценность, статус, положение и престиж. Всё то, чем он может впоследствии поделиться с женщиной.

Но не отдать целиком! Потому что для мужчины социальная самореализация является основной и главной, а вовсе не сводится к финальной жертве женщине. В исходном дуализме полов первой ступенью самца на пути к самке была необходимость добиться её, конкурируя с другими самцами силой, хитростью, интеллектом. То есть первоначальные шаги самца, его ближайшая цель отлична от доступа к самке. Поэтому в обществе мужчина прежде всего творец, работник, защитник. Любовь для мужчины является конечной биологической, но не социальной целью. Хоть и важной, но только частью его жизни. Аналогично, признание женщиной ценности мужчины — это только часть признания его обществом и другая часть важна не меньше, а даже больше — уважение коллег, соратников и, конечно, наличие денег, как знаков признательности любыми прочими «покупателями» его вклада в социум.

Для самки же никаких препятствий на пути к самцу не существовало. Возможность привлечь самцов зависела только от её собственной ценности, от её способности быть матерью, от её красоты. Поэтому привлекательность женщины, внимание к ней мужчин, любовь — одновременно первая и социальная, и биологическая потребность, наследуемая второй — детьми. Без любви нет цели в жизни и нет самой женщины — только любовь вносит смысл в её жизнь. Женщина, которую не любят, — это никому не нужная, бесполезная и неоценённая женщина, пусть она хоть утонет в «успехе». Напротив, повышение её ценности посредством денег приводит к её «обобществлению», противоречит самой сути женщины, сути половых отношений, которые для женщины — основные. Женщина, стремящаяся к богатству, так же противоестественна, как мужчина, стремящийся к собственной красоте.

Упрощённо можно сказать, что деньги — смысл существования мужчины, в то время как любовь — смысл существования женщины. А неуловимое женское счастье (неотделимое от мужского) в достижении и того, и другого.

Но умудрённый читатель наверняка не захочет довольствоваться такой простотой. Как известно, смысл жизни любит, чтобы о нём постоянно думали. И особенно обидно в приведённой формуле положение мужчины, который выглядит банальным стяжателем рядом с женщиной, приносящей себя в жертву любви. Действительно, куда же девает мужчина все эти деньги, которые составляют смысл его жизни, если он не отдаёт их женщине?

Все знают, как часто мужчины тратят свои силы и время на ерунду, за которую не платят, копаются в чём-то бесполезном, пропадают на копеечной «любимой» работе, отправляются в рискованные экспедиции, гробят своё здоровье, придумывают пустые идеи, которые потом, после их смерти, двигают мир вперёд. Зачем? Затем, что мужчина возвращает себя обществу. Отдаёт ему свою индивидуальность, зная, что она не может быть измерена никакими деньгами. Он жертвует собой ради него. Ну или, по крайней мере, жаждет. А это любовь!

Поэтому закончим философию так. Женщина принадлежит мужчине, мужчина — обществу, а смысл жизни — в любви.

И потому его нет.

Безусловно, только рациональное, логическое рассмотрение вселенских эволюционных процессов страдает однобокостью, особенно кричащей в свете противопоставления денег и любви, что в ноосфере массового сознания зачастую ассоциируется с борьбой рассудка и эмоций, разума и чувств. Таким образом, сама дилемма взывает к более объективному подходу, к иррациональному и даже чувственному, что присуще женскому взгляду на мир. Конечно, мир этот как всегда сложнее даже такого дуального анализа. Деньги так же непознаваемы и трансцендентны, как любовь, что особенно наглядно в свете последних экономических кризисов, а любовь — так же рациональна и гносеологична, как деньги, стоит только вспомнить, что это весьма практичный селекционный механизм.

Как мужской взгляд неотделим от когнитивной экзистенции, так и женский — от рефлексивной экспликации. Как ясность неотделима от мрака, так и небо от земли, лево от право, а читатели от писателей. Поэтому можно было бы остановиться на отвлечённо философском срезе проблемы и рассмотреть дилемму в плоскости идеального и материального, субъективного и объективного, а также духовного и телесного. Или можно было бы углубиться в таинства онтологии, осветить бездны теологии, развернуть парадигмы космологии и окунуться в мистику духовно-божественной эмпирики дилеммы, как порождения борьбы добра и зла, истины и лжи, самоотверженности и эгоизма, высокого и низкого, холодного и горячего. Можно было бы также трактовать дилемму «деньги — любовь» как апогей единоборства двух всепроникающих начал — жизнеутверждения и самоуничтожения, как антитезу разделения полов, единение живых существ в их абсолютном, первородном, однополом инобытии, как постижение потерянной в момент зарождения полов космической гармонии. Анализ дилеммы можно было бы даже, в конце концов, вычленить из полового контекста, выхватить из семантики эмансипации, отмежевать от детерминизма эволюции и осмыслить её просто как познание сущей реальности через отражение ТЫ в зеркале Я через призму ОНО. Но кому всё это надо?