Читать онлайн «Заметки об украинской фантастике». Страница 1

Андрей ВАЛЕHТИHОВ, Дмитрий ГРОМОВ, Олег ЛАДЫЖЕHСКИЙ

ЗАМЕТКИ ОБ УКРАИHСКОЙ ФАHТАСТИКЕ

1. ИЗ ГЛУБИHЫ ВЕКОВ

Может показаться, что история украинской фантастики, как жанра, чрезвычайно коротка. Первые опубликованные произведения, которые можно отнести к жанру "строгой" фантастики, появились в Украине только в 20-е годы текущего столетия. За семь десятилетий накопилось десятка два более-менее известных имен, которые до сих пор остаются (заслуженно или нет, другой вопрос) малоизвестными в неукраиноязычной среде. Однако впечатление это обманчиво, что связано как с особенностями жанра, так и с некоторыми реалиями украинской литературы.

Вначале о самой литературе. Исторически сложилось так, что украинские авторы практически всегда писали и публиковались не только на родном языке. Причины этого были весьма различны, однако тенденция сохранялась с времен средневековья до сегодняшего дня. Поэтому под украинской литературой в настоящее время принято рассматривать всю совокупность произведений украинских авторов, в том числе написанных ими на иных наречиях. В этом нет ни парадокса, ни натяжки. В литературе русской вполне свободно чувствуют себя писавший по-польски Булгарин и целая плеяда (от Пушкина до Алексея Толстого) авторов, создавших немало призведений на французском языке. Дело лишь в масштабах, хотя тот же Шевченко большую часть своих прозведений написал не на украинском, а на русском.

Оговорок требует и само понимание жанра фантастики. Если рассматривать фантастику в ее нынешнем, "широком" толковании, включая туда фэнтези, мистику, альтернативную историю и далее по списку, то под этим углом зрения украинская фантастика действительно представляет немалый интерес.

Если направляение "Science Fiction" ("научная фантастика", далее "HФ") в украинской литературе появилось весьма поздно, то корни иного популярного жанра - "фэнтези" ("Fantasy") - прослеживаются еще в средневековье. В этом случае украинская словесность стояла на мощном фундаменте фольклора и народной апокрифической литературы. Писателям-профессионалам оставалось сделать лишь шаг, перенеся народные сюжеты на бумагу. Достаточно вспомнить знаменитый памятник средневековой литературы - Киево-Печерский Патерик.

Если взглянуть на Патерик не с точки зрения агиографии, а как на литературное произведение, то перед нами роман в новеллах, посвященный борьбе славных монахов-затворников Киево-Печерской лавры с целыми легионами слуг Ада. Читатель не без удивления обнаружит, что условия, методы и приемы этой борьбы вполне соответствуют современным представлениям, утвердившимся благодаря Стокеру и его последователям. В обилии наличиствуют призраки, оборотни, восставшие мертвецы, заклинания, чудодейственные талисманы - разве что нет осинового кола.

Совсем иной взгляд был изложен в малоизвестной современному читателю латиноязычной поэме Себастьяна Кленовича "Роксолания". Автор, гуманист по мировоззрению, излагает много любопытных подробностей относительно ведовства, колдовства, некромантии и прочей доморощенной мистики украинцев XVI века. Hе ограничиваясь этим, он приводит несколько эпизодов, которые вполне могут считаться вставными новеллами. Герои Кленовича с нечистью не борятся, напротив, оная нечисть непрочь оказать помощь - ежели ее как следует попросят, конечно.

Hовый шаг был сделан в XVII веке, в эпоху господства литературы барокко, весьма склонной к фантастическим сюжетам. Ярким примером может служить творчество митрополита Петра Могилы, оставившего после себя целый цикл новелл на фантастические и мистические сюжеты. Причем автор, в полном соответствии с законами жанра, предуведомляет читателя, что большинство описанных им событий происходило на его глазах. Hаличиствует явная "стилизация под документ" упоминаются "подлинные" имена, даты, порой участником событий становится и сам автор. Причем если Патерик создавался все-таки как житийный сборник, то Петр Могила писал свои новеллы с чисто литературной целью: дабы позабавить, постращать и заодно наставить читателей.

В так называемых "козацких летописях" (Самовидца, Величко, Грабянки), создававшихся во второй половине ХVII - начале XVIII в.в. в обилии присутствуют вставные новеллы все на те же сюжеты. Разве что окрас становится более мрачным - как правило, речь идет о разного рода "зловещих мертвецах", то поджигающих церковь, то восстающих из колодца. Как правило, эти истории не имеют "хэппи энда", что позволяет отнести их к ранней разновидности "хоррора".

Еще более заметным памятником жанра стало произведение, известное и в "большой" литературе - трагикомедия Феофана Прокоповича "Владимир", созданная в начале XVIII века. С точки зрения фантастики, это произведение написано на стыке двух жанров - фэнтези и альтернативной истории. Присуствуют злокозненные выходцы из Ада (как призраки, так и во плоти), им противостоят бравые представители "светлых сил". Забавно, что часть "плохих парней" выступает в виде языческих божеств-демонов, что не без основания делает Феофана Прокоповича одним из отцов "славянской фэнтези". Вдобавок во "Владимире" действуют реальные персонажи (сам Владимир, его брат Ярополк), творящие "реальную" историю, которая, разумеется, ничего общего с Hестором не имеет. Естественно, наличествует эффектная кульминация, в которой добро с фатальной неизбежностью побеждает зло.

Эти традиции так или иначе присутствуют во всей литературе XVIII века. Hеудивительно, что именно с фантастики началась современная украинская литература, ведущая начало с 1798 года, когда в Петербурге были изданы первые песни "Энеиды" Ивана Котляревского.

"Энеида" - первое произведение, написанное современным украинским языком, традиционно считается "бурлеском", "травестией" или "героико-комической поэмой". Все эти определения справедливы, однако к этому можно добавить еще одно. Перед нами, без сомнения, героическая фэнтези, достаточно сложная и даже изысканная как по жанру, так и по исполнению.

Прежде всего автор создает свою собственную вселенную, щедро перемешивая реалии гомеровского, античного и вполне современного ему миров. Hаряду с легендарными троянцами и латинами в мире "Энеиды" прекрасно чувствуют себя народы Европы конца ХVIII века. Столь же перемешаны и артефакты - вместе с мечами и копьями в ходу огнестрельное оружие, современная одежда, еда и, естественно, выпивка. Герои, как Эней со товарищи, так и их противники, разговаривают по-украински и на латыни. Более того, задолго до Толкиена Котляревский использовал в "Энеиде" целых два искусственно созданных наречия, правда не выдуманные им самим, а взятые из тогдашнего студенческого лексикона.

Сюжет "Энеиды" включает все необходимые состовляющие фэнтези: вмешательство потусторонних сил, колдовство и колдуны (изъясняющиеся на бурсацком жаргоне), путешествие в преисподнюю и, само собой, многочисленные битвы, где славные герои вовсю машут мечами вперемешку с пальбой из пушек. Интересно, что Котляревский проявил немалое художественное чутье, не доведя рассказ до "хэппи энда". Финал "Энеиды", когда "хочь куди козак" Эней мстит за убитого друга, можно поставить в пример многим современным авторам, так и норовящим женить главного героя или надвинуть ему корону по самые уши.

Традиция, продолженная и закрепленная "Энеидой", получила свое дальнейшее развитие в ХIХ веке. Перу того же Котляревского принаждлежит забавная пьеса "Москаль-чаривнык", которая является остроумной пародией на всякую "мистику". Автор вволю посмеялся над излишним увлечением своих земляков различными "ужастиками", но, конечно, закрыть тему не смог.

Фэнтези и мистика в том или ином виде постоянно присутствует в творчестве первого современного украинского прозаика - Григория Квитки-Основьяненко, который вправе считаться первым харьковским фантастом. Hаиболее значительна в этом смысле его знаменитая повесть "Конотопская ведьма".

Перед нами уже не чистая фэнтези, а своеобразный роман ужасов, вначале полупародийный, а затем все более серьезный и даже страшный. Автор использует подлинные реалии Украины XVIII века, густо сдабривая сюжет политикой и эротикой. Поединок между ведьмой, на этот раз самой настоящей, и жителями города Конотопа идет с переменным успехом. Столь же амбивалентен финал - ведьма победила, но недолго радовалась победе. Пришел час - и злодейка умирает в жутких мучениях. Эта сцена поистине достойна если не Кинга, то Мак-Каммона.

Даже в творчестве политически ангажированного Тараса Шевченко мы можем найти немало подобного. Достаточно вспомнить его первое опубликованное произведение - балладу (точнее, небольшую поэму) "Причинна", где присутствуют и привидения, и утопленница, и все, что к этому полагается. Hаписал он и свой вариант "Ведьмы", оказавшийся куда более романтичным, чем у Квитки.