Читать онлайн «Итоги № 38 (2013)». Страница 17

Не стоит забывать, что динамика и уровень трудовых, энергетических и сырьевых издержек — один из важнейших факторов конкурентоспособности национальной экономики. Судя по этим показателям, сейчас российская экономика, похоже, находится у кризисной черты. Рассчитываемый институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ индекс конкурентоспособности составляет около 87,4 пункта, что примерно на 13 пунктов ниже уровня, когда Россию накрывали кризисы 1998-го и 2008—2009 годов.

Тут отсутствие роста тарифов может оказаться как нельзя кстати, поскольку относительно низкий уровень цен на энергоносители и электроэнергию является важным конкурентным преимуществом российской промышленности. Например, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), цены на электроэнергию в России в валютном выражении составляют около 50 и 40 процентов для промышленности и населения соответственно от среднего значения для 33 развитых и среднеразвитых стран. Цена дизельного топлива и бензина составляет в России 52 и 50 процентов от среднего значения для базы МЭА.

Вместе с тем у заморозки тарифов есть и отрицательные стороны. Такая мера может привести к сокращению инвестиционных программ естественных монополий, которые формируют примерно четверть всех инвестиций в основной капитал в России. Но в этом есть и светлая сторона. В конце концов, тарифная «диета» поможет нашим гигантам скинуть «финансовый жирок», который накопился в период быстрого роста тарифов, снизить зарубежную инвестиционную активность или вложения в непрофильные активы. Наконец, отпустить на вольные хлеба часть своих сотрудников, что понизит дефицит кадров в других перспективных сферах экономики. Конечно, если государство поможет переучиться и переехать с семьями в другие регионы или займет людей в малом бизнесе.

Другая проблема — высокий уровень энергоемкости российской экономики, с которым принято бороться путем стимулирования энергосбережения за счет поэтапного приближения цен к некоему среднемировому уровню. В течение длительного периода заниженных относительно конкурентов внутренних цен на энергоносители уровень энергоемкости и электроемкости экономики в России относительно остальных стран мира сократился лишь примерно на четверть. А надо бы больше, если учесть нашу привычку к расточительности.

Вот и получается палка о двух концах: с одной стороны, важно сохранить относительно низкие цены на энергоносители для российской промышленности. С другой — снизить энергоемкость экономики. Поэтому помимо тарифов имело бы смысл дернуть и за другие рычаги. Например, налоговые и прочие стимулы снижения энергоемкости, а также проанализировать опыт в этом вопросе Украины и других энергодефицитных стран. Это тем более важно, что в текущей версии официального долгосрочного прогноза развития российской экономики до 2030 года главным условием восстановления приемлемых темпов экономического роста является двукратное снижение энергоемкости.

Впрочем, если высшее руководство страны считает сдерживание тарифов приоритетной мерой поддержки обрабатывающих секторов и диверсификации экономики, то, на мой взгляд, в этой области надо стремиться к их повышению, но сдержанными темпами, ниже инфляции. Одновременно с этим должна активно реализовываться программа демонополизации и стимулирования конкуренции в ТЭК и на транспорте

В неоплатном долгу

/  Дело

Пустят ли по миру нашу финансовую систему утюги да пылесосы?

Бурный рост потребительского кредитования, случившийся в России сразу после кризиса 2008 года, близится к своему логическому завершению. В некоторых регионах уже сто процентов населения подсело на потребительские кредиты, которые превратились в способ дотянуть до зарплаты. Это, по мнению экспертов, наверняка приведет к массовым дефолтам заемщиков и кризису финансовой системы. Примерно такому, что накрыл в свое время американскую ипотеку.

Кредитная география

По данным Банка России, по состоянию на 1 июля этого года объем выданных потребительских кредитов составил 8,8 триллиона рублей. Речь идет о займах на покупку бытовой техники, мебели, одежды и автомобилей, а также задолженность по кредитным картам. Ипотечные займы в этот показатель не входят. А если бы входили, то получилась бы сумма, вполне сравнимая с годовыми расходами федерального бюджета. Но и в таком виде почти 9 триллионов рублей краткосрочной задолженности граждан выглядят серьезно. На каждого, включая стариков и младенцев, приходится не менее 61 с половиной тысячи заемных рублей. Это при средней заработной плате по стране чуть более 27 тысяч рублей в месяц.

«Просто разделить общую сумму выданных потребительских кредитов на количество населения мало. Надо еще «расчистить» этот показатель по классам заемщиков и учесть региональную специфику», — говорит руководитель службы риск-менеджмента компании «Паллада Эссет Менеджмент» Александр Баранов. А вот и данные Национального бюро кредитных историй, иллюстрирующие оценку эксперта. Наиболее крупные суммы заимствуют москвичи и жители Московской области. В среднем 500 тысяч рублей и 343 тысячи соответственно. Далее следуют Санкт-Петербург, Свердловская, Челябинская области, Краснодарский край.

Но вовсе не столицы лидируют в рейтинге любителей жить взаймы. Для понимания ситуации надо посмотреть на долю населения, пользующегося банковскими кредитами. Здесь москвичи уступают провинциалам. На первом месте оказалась Свердловская область. Там почти каждый житель получил кредит в банке. А еще год назад таковых было чуть более 60 процентов. На втором месте — Иркутская область. На 1000 жителей 880 займов. На третьем месте Башкирия — 869 займов на тысячу. Петербург в этом рейтинге только на 17-м месте, Москва — на 24-м. В столице на 1000 жителей только 397 займов. Этот рейтинг ярче всего иллюстрирует тот факт, что социальная, а вместе с ней и политическая напряженность переместилась в регионы. Ничего нет удивительного в том, что мэром Екатеринбурга, где все в долгах как в шелках, стал оппозиционер Ройзман. В столице пока еще, можно сказать, стабильность.

Банкиры при этом призывают сохранять спокойствие. «На данный момент среди населения России по-прежнему остается большое количество граждан, так ни разу и не бравших кредиты», — отмечает начальник управления карточных продуктов Промсвязьбанка Мария Точилова. Ей вторит и аналитик Хоум Кредит энд Финанс Банк Станислав Дужинский. По его мнению, в России отношение общего портфеля потребительских кредитов (те самые 8,8 триллиона рублей) к ВВП составляет всего 12 процентов. А в Бразилии, например, почти 100 процентов. «Это наглядно демонстрирует тот факт, что уровень проникновения кредитных продуктов в России остается низким, а проблема избыточной закредитованности не так уж остра», — говорит Дужинский.

Независимые эксперты с этими оценками не согласны. Дело в том, что наши долги и долги бразильцев или тем более немцев — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Магия цифр

Дело не только в разнице стоимости заимствований. Покупая, например, в США автомобиль в кредит, потребитель переплачивает за него в среднем в 5 раз меньше, чем в России. Главной особенностью российской системы потребительского кредитования является перекладывание всех рисков на заемщика. Это позволяет банкам не тратить ресурсы на формирование современных систем оценки рисков и формирование достаточных резервов. А самих заемщиков вгоняет в круговую поруку, когда за того, кто не вернул кредит, платит его добросовестный «коллега». Эдакая кредитная пирамида получается. Выигрывает тот, кто изначально ничего возвращать не собирался. В России невозможно обнаружить репрезентативную статистику о судебных делах по поводу не возвращенных в срок потребкредитов. Таких дел очень мало, что вовсе не означает отсутствия просроченной задолженности. Просто банки с нею редко заморачиваются. Безнадежные долги, как правило, продаются коллекторским агентствам, которые действуют отнюдь не через суд. Они и не могут через суд, поскольку закона о самих коллекторах и их полномочиях в нашей стране нет. О чем не устает напоминать Роспотребнадзор. В условиях такого дикого рынка потребкредитования существенный рост задолженности населения означает приближение кризиса. А именно — волны массового невозврата кредитов.

Наконец, система потребительского кредитования в России находится, как ни крути, в младенческом состоянии. Если в США, просрочив платеж по кредиту, вы больше не получите новый, то в России такое вполне возможно. Ведь кредитным историям всего несколько лет. И далеко не все банки ими пользуются. Поэтому в развитых странах одновременное обслуживание гражданином нескольких кредитов — это нормальная практика. Для России же рост количества таких заемщиков как раз свидетельствует о закредитованности. Третий и четвертый заем россияне, как правило, оформляют тогда, когда им не хватает денег для обслуживания предыдущих. И за последнее время количество таких «многоразовых» заемщиков выросло в разы.