Читать онлайн «Корабль Рима». Страница 36

Аттик заметил, что при упоминании о сестре лицо Септимия погрустнело, но затем на губах центуриона вновь заиграла улыбка. Капитан «Аквилы» попытался представить, как выглядят родственники Септимия: женщины, скорее всего, такие же смуглые, а мужчины похожи на него, только старше.

Вскоре они уже стояли у входа в дом — скромных деревянных ворот в оштукатуренной каменной стене, с двух сторон огораживающей участок. У ворот была прикреплена небольшая табличка с фамилией хозяина: «Капито». Септимий постучал и отступил на шаг, ожидая ответа, собрался было постучать еще раз, но тут ворота распахнулись и в арке входа появился мужчина. Он стоял, подавшись вперед и уперев руки в бока, и внимательно вглядывался в незваных гостей. Через секунду его руки опустились, а лицо озарилось радостной улыбкой.

— Милосердные боги… Септимий!

— Домициан, — улыбнулся Септимий старому слуге, которого знал с детства.

Помедлив секунду, слуга бросился в дом, чтобы объявить о неожиданном возвращении молодого хозяина.

Войдя вслед за Септимием в маленький двор, Аттик окинул взглядом простые, ничем не украшенные стены дома, покрытые штукатуркой. Слева располагались небольшая конюшня и двухэтажный амбар, через открытые ворота которого виднелись кипы соломы и мешки с зерном. Прямо перед ним был дом — двухэтажный, с закрытыми ставнями окнами на широком фасаде. Приближаясь к парадной двери, Аттик услышал радостные возгласы, вызванные известием о возвращении Септимия.

Внезапно из дверей выбежала немолодая женщина и бросилась к ним. Высокая, стройная, с благородными, почти царственными чертами лица. Предположения Аттика оказались верными: у нее были смуглая кожа, карие глаза и черные вьющиеся волосы. Женщина обняла Септимия и поцеловала в щеку; от радости при виде младшего сына ее глаза наполнились слезами.

— Септимий, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Добро пожаловать домой. Добро пожаловать домой.

Септимий отстранился, явно смущенный таким открытым проявлением чувств в присутствии Аттика. Капитан не смог сдержать улыбку. К ним приближался пожилой мужчина, в котором Аттик сразу узнал отца своего друга. Сходство отца и сына было поразительным — широкая кость, непокорные черные волосы. Вот только левую половину лица пожилого мужчины пересекал глубокий шрам, проходивший ото лба к щеке через глаз, молочно-белый и мутный. Таким будет Септимий через двадцать лет — за исключением увечья.

Септимий сердечно пожал руку отцу — рукопожатием легионеров, когда ладонь обхватывает предплечье.

— Добро пожаловать домой, сын. — Голос пожилого мужчины был низким и хриплым.

— Как хорошо дома, отец! — ответил Септимий и выпрямился по стойке «смирно», словно перед старшим по званию.

— Этот знак на твоих доспехах. — Рука отца коснулась нагрудника Септимия. — Эмблема морской пехоты?

— Центуриона морской пехоты, — гордо ответил Септимий.

Он впервые предстал перед отцом в звании центуриона — том же самом ранге, до которого отец дослужился в Девятом легионе.

— Центурион морской пехоты, — буркнул отец, словно вторая половина фразы перечеркивала первую. — Лучше быть опционом в Девятом, где твоя должность вызывает уважение.

— Нет ничего недостойного в том, чтобы командовать морскими пехотинцами, — возразил Септимий.

Отец взмахом руки прекратил спор и повернулся к Аттику. Септимию ничего не оставалось, как представить друга.

— Отец, мама, это капитан «Аквилы» Аттик Милон Переннис. Аттик, это мои родители, Антоний и Салония.

Аттик кивнул Салонии, затем пожал руку Антонию. Рукопожатие было крепким — простой жест выдавал недюжинную силу отца Септимия.

— Милон… Грек? — спросил Антоний; лицо его осталось непроницаемым.

— Да, — осторожно ответил Аттик. — Из Локри.

Антоний медленно кивнул, не выпуская руки Аттика и испытующе глядя на капитана; его пальцы разжались только после того, как Салония позвала всех в дом. Входная дверь вела в атриум, как в доме Сципиона, но только гораздо скромнее. Гладкая, ничем не украшенная поверхность колонн, в центре простой бассейн без плитки. За атриумом находился триклиний, служивший главной столовой дома. В центре комнаты располагались стол и три ложа, четвертая сторона стола была обращена к двери кухни, откуда рабы выносили свежие фрукты и хлеб. Все сели — отец во главе стола, жена справа от него, Септимий и Аттик на третьем ложе.

— А где Тиберий и Клавдий? — спросил Септимий, удивленный отсутствием старших братьев. — И Адрия? Она дома?

Антоний покачал головой.

— Твои братья отправились на юг, по делам — вместе со своим компаньоном Нервой из дома Карантов. Адрия в городе, в доме твоей тетки, в квартале Виминал.

— Она все так же вспоминает Валерия? — спросил Септимий, переведя взгляд на мать.

— Нет, — тихо ответила Салония. — Она горько оплакивает его потерю, но мне кажется, ее сердце вновь свободно.

— Так скоро? — Вопрос Септимия прозвучал резко.

— Прошел почти год после его смерти, Септимий, — возразила Салония. — Ей двадцать, и она больше не может оставаться вдовой.

— Ты знаешь римские законы, сын, — прибавил Антоний. — Адрия должна выйти замуж в течение двух лет, чтобы унаследовать поместье Валерия. Его отец Каска уже спрашивал, нет ли у меня претендентов на ее руку.

Септимий хотел было возразить, но промолчал, вспоминая о погибшем друге.

— Домициан! — позвал Антоний, и в комнату тут же вошел слуга. — Отправь гонца к Адрии. Пусть передаст, что Септимий вернулся.

Слуга кивнул и исчез за дверью.

Септимий принялся рассказывать родителям о своей жизни за минувшие два года. Многое произошло за это время и многое изменилось. Два часа спустя, когда звук колокольчика возвестил о начале полуденной трапезы, он только приступил к повествованию о событиях последних четырех дней.

— Они выступили, адмирал, — доложил гонец, получивший разрешение говорить.

— Когда и куда?

— Вчера на рассвете. Направляются на запад.

Ганнибал Гиско кивнул и взмахом руки отпустил гонца. Затем встал из-за стола с мраморной столешницей и вышел на балкон верхнего этажа, отделенный колыхавшимися на ветру хлопковыми занавесками. Трехэтажное здание находилось прямо у причала портового города Панорм, на берегу великолепной естественной бухты, в которой укрывался разраставшийся флот карфагенян. Гиско с удовольствием окинул взглядом остатки второго флота из шестидесяти кораблей, бросивших якорь в двухстах ярдах от берега. Флот был отправлен на запад Сицилии с приказом установить блокаду удерживаемого римлянами города Агригент. Солдаты с остальных галер пополнят армию Гиско, доведя ее численность до двадцати пяти тысяч.