Читать онлайн «Путешествие в Страну Фантастики». Страница 4

Англо-американская фантастическая литература, как серьезная, так и коммерческая, экспортируется во все страны мира. Один из ведущих американских журналов, «Фантастика и научная фантастика» («Fantasy and Science Fiction»), имеет параллельные издания в Англии, Франции, Италии, Японии и Скандинавских странах. Европейские и азиатские филиалы крупнейших издательских фирм США немедленно выпускают массовыми тиражами новинки американской фантастики — и плохие и хорошие, без разбора.

Подобно тому, как ракеты «земля — воздух», «земля — земля» с клеймом «Made in USA» помимо воли населения завозятся в страны западного мира, осуществляется американская идеологическая экспансия. Ясно, что в подобных условиях писателям-фантастам других капиталистических стран не так-то легко выдержать конкуренцию со своими американскими коллегами. Тем не менее в Японии, Франции, Италии, Скандинавских и латиноамериканских странах существует и развивается своя научно-фантастическая литература.

За последние годы несколько французских писателей — Франсис Карсак, Серж Мартель, Даниэль Дрод, Альберт Игон, Жером Сериаль — удостоены премии Жюля Верна. Пользуются популярностью и фантастические романы Рене Баржавеля, Андрэ Дотеля, Жана Полака и др., хотя высокая традиция научно-фантастического романа, получившая во Франции развитие еще со времен Жюля Верна, в значительной степени утеряна.

Чрезвычайно широкий интерес фантастическая литература вызывает в Японии. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что на японский язык переводятся не только книги американских и английских писателей, но и почти все, что издается в области НФ в нашей стране. Есть в Японии и свои писатели-фантасты. Весьма популярен среди юных читателей молодой астроном Сэгава, автор романов «Цветут цветы на Марсе», «61 Лебедя» и др. Но настоящую сенсацию в литературных кругах Японии вызвал приход в НФ такого серьезного писателя, как Кобо Абэ, выступившего в 1958 году с повестью «Четвертый ледниковый период». И теперь путешественникам в Страну Фантастики предстоит встреча с будущим, каким его рисует воображение этого писателя.

Наивно было бы полагать, что наступление четвертого ледникового периода и вынужденное возвращение биологически преобразованной расы людей в породившую их некогда стихию Мирового океана действительно соответствует взглядам Абэ Кобо на будущее. Это тоже своего рода социальная аллегория, навеянная противоречиями нашего сложного и беспокойного времени. И, может быть, ключом к правильному пониманию этой повести служит утверждение автора, что только Советский Союз не подвергнется катастрофе.

Один из персонажей этой повести, профессор Кацуми, излагает взгляды на будущее как на количественное продолжение настоящего без каких-либо качественных изменений. Сам Абэ Кобо не разделяет той точки зрения, которую опровергают в повести молодые ассистенты профессора. Но именно неспособность, неумение, а может быть, и нежелание представить будущее иначе, нежели как прямое продолжение настоящего, — характерная черта творчества буржуазных писателей-фантастов. Они не в состоянии вообразить ничего, что говорило бы о качественных изменениях общественных отношении, и ничего, что свидетельствовало бы об изменении духовного мира человека будущего, его морали, его философии.

Герои большинства произведений меньше всего борцы за будущее. Поэтому их поступки и свершения, отнесенные даже на тысячелетия вперед и разворачивающиеся пусть даже на галактических трассах, — всего лишь повторение привычек, надежд и тревог сегодняшнего «усредненного» человека. Над ним, так же как и над самим автором, властвуют неизменные законы собственнического мира — приобретательство, обогащение, жесточайшая конкуренция и т. д. Таковы стимулы поступков и даже подвигов межзвездных капитанов, космических коммивояжеров, гениальных изобретателей-одиночек, межпланетных авантюристов, сыщиков, психологов, шпионов. И потому конфликты, положенные в основу этих книг о будущем, представляются точной, иной раз лишь более слабой копией конфликтов, которые встречаются во всей современной западной литературе, посвященной изображению не грядущих дней, а «зимы тревоги нашей».

Отношение к человеку и есть та демаркационная линия, которая разделяет два ведущих направления в мировой НФ: англо-американское и советское, или, говоря точнее, буржуазное и социалистическое.

С одной стороны, человек как игрушка судьбы или заурядный рыцарь наживы, а с другой — преобразователь мира, воплощающий в жизнь самые светлые мечты предшествующих поколений.

В социалистических странах Европы фантастика, естественно, развивается по этому второму руслу. Широко известны имена таких писателей, как Гейнц Фивег (ГДР), И. М. Штефен и Раду Нор (Румыния), Здравко Сребов (Болгария), Ян Вайсе и Несвадба (Чехословакия), С. Лем, К. Борунь, К. Фиалковский, Я. Бялецкий, В. Жегальский (Польша).

В Польше научная фантастика имеет свои сложившиеся традиции еще со времен Маевского и Жулавского. Самым крупным представителем польской фантастики, завоевавшим международное признание, является Станислав Лем. Литератор исключительно широкой эрудиции, он включает в сферу своих интересов философию и социологию, проблемы, связанные с новейшими достижениями астрономии, биологии, медицины, кибернетики и т. д. Но вся эта эрудиция лежала бы мертвым грузом, если бы Лем не был незаурядным художником. Какой бы темы он ни касался и какой бы жанр ни использовал, захватывающий сюжет, психологические конфликты, драматические повороты действия держат в плену читателя независимо от того, сможет ли он оценить всю глубину замысла и парадоксальности конечных выводов.

Всякую фантастическую ситуацию Лем может довести до логического предела. Он дает работу мысли, заставляет думать и спорить. Но тренировка ума никогда не является для него самоцелью. На первом плане остается идейная задача, ради которой и написана та или иная вещь.

В своих первых значительных произведениях, принесших ему известность, Лем очень ясен и точен в выражении замысла. В романе «Астронавты» (1952), где рассказывается о первой экспедиции на Венеру, организованной усилиями объединенного человечества, писатель недвусмысленно предупреждает об опасностях атомной войны, уничтожившей на соседней планете разумную жизнь с ее высокой цивилизацией. В «Магеллановом облаке» (1956) Лем нарисовал широкую картину всепланетного коммунизма эпохи высшего расцвета (действие происходит в XXXII веке). Этот социально-фантастический роман большой идейной емкости и увлекательный по сюжету содержит эпизоды, проникнутые суровым трагизмом. Однако, как и «Туманность Андромеды» И. Ефремова, «Магелланово облако» в основе своей произведение оптимистическое, исполненное жизнеутверждающего пафоса.

В «Звездных дневниках Ийона Тихого» Лем в поисках новых путей отказывается от привычной литературной формы. В этих рассказах о баснословных похождениях «космического Мюнхгаузена» Лем преследует прежде всего сатирические цели. Остроумно пародируя стиль и художественные приемы мировой сатирической литературы от Рабле до Чапека, писатель высмеивает набившие оскомину штампы и трафареты современной фантастики, реакционные идеи, религиозные предрассудки, демагогические методы одурачивания и запугивания народных масс, уродливые стороны современного общественного развития.

Ийон Тихий — «знаменитый звездопроходец, капитан дальнего галактического плавания, охотник за метеорами и кометами, неутомимый исследователь и первооткрыватель восьмидесяти тысяч трех миров, доктор honoris causa университетов обеих Медведиц, член Общества охраны малых планет и многих других обществ, кавалер орденов Млечного Пути и туманностей…» поделится воспоминаниями о своих великих открытиях, удивительных приключениях и встречах с жителями других планет и с читателями «Библиотеки современной фантастики».

Романы и повести Лема «Эдем», «Возвращение со звезд», «Солярис», «Непобедимый» обычно относят к жанру так называемых романов-предупреждений или даже «антиутопий». В этом есть, конечно, большая доля правды.

Казалось бы, что повесть «Солярис» имеет главной целью продемонстрировать непредвиденные трудности, с какими могут столкнуться исследователи Космоса. По мнению Лема, белковая жизнь может проявляться в самых неожиданных и многообразных формах. На планете Солярис «разумным обитателем» оказывается Океан — гигантский сгусток высокоорганизованной плазмы, обладающей возможностью дублировать и облекать в материальные образы наиболее сильные жизненные впечатления, сохранившиеся в памяти людей. Такова фантастическая гипотеза, определяющая развитие сюжета. Но, пожалуй, главная художественная задача писателя — обнажить внутренний мир персонажей со всеми противоречиями и подчас неясными самим людям «подсознательными комплексами». И в этом отношении С. Лем, оставаясь убежденным материалистом-диалектиком, как художник усваивает до некоторой степени современные модернистские приемы, заставляющие вспомнить Джойса или Кафку.