Читать онлайн «Россия будущего». Страница 4

В советское время людей часто уверяли, что мы живем в бесклассовом обществе. Это не совсем так, потому что хоть все принадлежало государству, но одни люди распоряжались этой государственной собственностью, а другие не распоряжались.

А уж сословия в СССР очень даже были! Население СССР всегда было разделено на великое множество каст, и границы между кастами были иногда совершенно непроницаемы.

Скажем, сын заключенного (даже отбывшего свой срок много лет назад) никогда не смог бы поступить в Московский университет. Формально — имел право. Фактически у него не было ни одного, даже самого маленького шанса. Скорее всего, у сына зэка с Сахалина и желания такого не возникло бы. А если бы и возникло, существовали, как теперь говорят, «подзаконные акты», в которых уточнялось — не могут поступать в столичные вузы всякие там дальневосточные зэки.

Так же точно дочь доярки могла выйти замуж за сына члена ЦК. Теоретически... Фактически они бы никогда бы не встретились, а если бы и встретились — поведение, внешность, образ жизни каждого из них вызывал только смех у другого. Этих людей разделяли бы не только богатство, но и этнография. К тому же для сына члена ЦК жениться на дочери доярки означало бы поставить под сомнение свое положение в обществе — не меньше, чем для дворянина — брак на собственной крепостной.

Советским обществом управляли партийные чиновники. У этого слоя долгое время не было специального названия, оно появилось только в 1960-е годы: номенклатура. Слово это самое что ни на есть советское: каждое серьезное учреждение имело список должностей, на которые оно само принимало работников или «курировало» их трудоустройство. Скажем, на кафедру «Истории КПСС» сотрудников принимал любой институт, но «курировал» эти ставки местный обком или горком; любая кандидатура тут же согласовывалась именно с этим приятным учреждением.

Партийных чиновников было не так уж много.

■ Те самые черные коммунисты: из черных «Волг» и с черной икрой.

Эти люди были совершенно бесправны: кодекс законов о труде не распространялся на «номенклатуру край— и облкомов». Но эти люди имели особые условия труда, особые пайки и особые распределители. Они могли получать даром или покупать за очень низкую плату продукты, вещи и книги, которых остальное население даже в глаза не видело.

Для высшей, московской номенклатуры выпускались особые продукты, и в этой среде вполне открыто говорили о «колбасе для населения» — мол, эту «колбасу для населения» есть ведь нельзя, она вредная. А жили эти люди в особых поселках, отдыхали на особых дачах и пользовались особыми поликлиниками и больницами.

■ Абсолютно все — с приставкой «спец».

Попасть в тюрьму для жителя СССР было не особенно сложно, особенно если он происходил из низов общества. От 5 до 8% всего мужского населения СССР рано или поздно сидели в тюрьме — даже в спокойные 1970–1980-е годы.

Зэки были экономически очень полезным, даже необходимым слоем — даровой рабочей силой, которую можно было использовать на самой тяжелой, самой гиблой работе: на лесоповале, в горнодобывающей промышленности.

Офицеры УИНа — Управления по исполнению наказаний — гордились тем, сколько ценностей приносит стране их ведомство.

Выйдя из заключения, бывшие зэки даже после снятия судимости не имели тех же прав, что и остальное население. Их старались не допускать в крупные города и тем более в столицы, они сами и их дети могли учиться не во всех вузах. Если технический вуз — пожалуйста! Были даже случаи, когда заочно учились сами заключенные. В гуманитарный вуз... Это уже не везде. Сын или дочь зэка или бывшего зэка вполне могли поступить на истфак или филфак провинциального пединститута. Но конечно же, не в столичный университет.

Были ограничения и при приеме на работу, карьерные ограничения.

В некоторых районах СССР, особенно в Казахстане, в Сибири и на Дальнем Востоке, были районы, где значительную часть населения составляли бывшие зэки. Заметная часть детей зэков, по крайней мере мальчиков, тоже рано или поздно попадала в зону: не меньше 20–30%.

А основная часть населения чуралась зэков и старалась не иметь с ними ничего общего.

Военные в СССР были отделены от гражданских и местом проживания, и образом жизни. Многие из них жили в особых городках, нравы которых заметно отличались от нравов гражданских.

В пору «перестройки» публиковались интересные исследования о том, что женщине, воспитанной в семье гражданского человека, трудно быть женой военного: слишком разный образ жизни, разная система ценностей. К 1980-м годам до 80% офицеров были женаты на дочерях военнослужащих. И чем выше было положение военнослужащего, тем чаще он был сыном, а то и внуком военнослужащего и женат на женщине из семьи военнослужащих. В Генеральном штабе таких было почти 100%.

Порядка 70% населения СССР составляли люди, не входившие ни в низшие, ни в высшие касты. Советский народ — те самые красные коммунисты, которые

■ ели красную колбасу «для населения» и ездили в красных трамваях.

Но и эти люди жестко разделялись на касты.

Во-первых, они разделялись на интеллигенцию и необразованный народ. Внутри самой интеллигенции тоже были свои жесткие, порой почти непреодолимые разделения на интеллигенцию техническую и гуманитарную, столичную и провинциальную, с учеными степенями и без.

Скажем, потомственные сельские учителя были вполне уважаемым слоем. Но разве можно сравнить их положение в обществе и уровень доходов с положением преподавателей вуза в Питере или в Москве? Или с технической интеллигенцией, с физиками, работавшими на ВПК в «закрытых городах»?

■ «Закрытый» город Красноярск-45 снабжался не хуже Москвы, и его жители гордились этими привилегиями.

Во-вторых, советский народ разделяла система прописки. Сельские жители, обитатели маленьких городков, городов побольше, жители столиц. Это были очень разные категории населения, со своими правами и возможностями, своими нравами и особенностями поведения.

«Мучные поезда» из Перми и Брянска приезжал в Москву, чтобы можно было закупить продукты для этих, очень плохо снабжавшихся городов. Те, кто приезжали в таких поездах, весь день ломились по магазинам, а вечером опять садились в поезда и уезжали домой, формально были такими же рабочими, пенсионерами и служащими, как москвичи. Но сами москвичи, естественно, имели совершенно другие возможности и с искренним отвращением относились к «приезжим».

Мало было приехать в Москву... В 1981 году моя мама два месяца была на курсах повышения квалификации под Москвой, в Мытищах. Но заказать шубу в ателье не смогла.

— У вас нет московской прописки, — сказали ей вполне официально.

В-третьих, советский народ разделяла система блата — то есть система знакомств. Если бы у моей мамы были знакомые в ателье, она бы смогла заказать шубу. Эти знакомые могли быть сотрудниками ателье или просто людьми с московской пропиской — они оформили бы заказ на себя.

Блат всегда имел большое значение в СССР, и чем дальше, тем больше.

СССР был индустриальным, высокоразвитым государством. Но половина его населения бегала в дощатую будочку во дворе, про ванную комнату читала в книжках, а мыться ходила в баню.

В какой-то степени эта нищета народа организовывалась правительством: если недоплачивать людям, отводить поменьше средств на благоустройство и на товары народного потребления — больше можно кинуть на освоение космоса, а главное — на военно-промышленный комплекс (ВПК)...

■ Ну, и самим себе больше останется.

Но ведь и население это скорее устраивало. Недавние потомки деревенских жителей, советские люди и не претендовали на многое. Тем более на протяжении их жизней становилось все лучше и лучше. Не так уж много было причин для недовольства.

Советский народ состоялся как народ бедный и не требовавший многого. Но это был народ, очень избалованный разного рода возможностями и привилегиями.

Заработки американского или немецкого рабочего, инженера, учителя могут быть в десятки раз выше заработков советского... Но рядовой житель западного мира вряд ли поедет на очень модный курорт и не будет иметь квартиру из шести комнат.

Рядовой россиянин нередко отдыхал в санаториях на черноморском побережье, а заведя пятерых детей, получал и шестикомнатную квартиру. Хорошие путевки на курорты доставались не всем, не всегда, становились предметом более или менее законного торга. Но получить их было совершенно реально.