Читать онлайн «Поваренная книга медиа-активиста». Страница 8

Новая эра рекламного бизнеса может наступить очень скоро и непосредственно связана с ведущимися сейчас разговорами о персональных чипах идентификации и базах данных. Планируется оцифровать и ввести в употребление карточки или подкожные чипы, хранящие информацию о различных предпочтениях и вкусах человека (которые нетрудно определить, следя за его посещением сайтов в интернете, покупкам, которые он делает с помощью кредитной карточки, и т. д.), — так же, как уже введены в употребление паспорта, хранящие данные об отпечатках пальцев и роговице глаза, и в некоторых местах — подкожные чипы-идентификаторы. Наиболее очевидным применением такого новшества в рекламном бизнесе будет считывание подобных данных посредством беспроводной сети на расстоянии, в результате чего, проходя, например, мимо супермаркета, вы будете получать персонально ориентированную рекламу, обращающуюся лично к вам по имени. Кому-то из несчастных обывателей общества спектакля даже польстит такое впервые проявление «внимания» со стороны машин!

Установка на некритичность в отношении принимаемой информации и на размывание рациональных оснований своей деятельности — вот что внушает Спектакль своему потребителю. Последний может догадываться примерно так: "Все это подчиняется неким правилам, которые не озвучиваются; скрывать их является одним из условий игры". Поэтому в общении между людьми приобретают все больший вес фигуры умолчания, многозначительные, но лишенные конкретного содержания намеки, демонстративные жесты, немотивированные действия. Это и есть мир симулякров, провозглашенный постмодернистской идеологией. Нет оснований не доверять идеологам и адептам постмодернизма, которые объявили, что начинают производить симулякры, и вот действительно, они производят не что иное, как симулякры. Им не стоит доверять только в том отношении, что "в наше время" невозможно производить что-либо другое, кроме симулякров.

Такое общество с наибольшей вероятностью оказывается подвержено социальным болезням — эпидемиям паники и массовым истериям. Вирусное распространение спонтанно возникающей, возможно недостоверной информации вызывает стремительные инфоволны массовых эмоций, аналогичных коллективным поветриям безумия в Средневековье: страх внешних и внутренних врагов, колдунов, стихийных бедствий. Как известно, в моменты массовой паники коммуникации перегружаются: все звонят друг другу. В статье об 11 сентября 2001 года Дэвид Гарсиа замечает, что в первые часы после взрывов все, с кем он общался, звонили или получали звонки по телефонам. 14 августа 2003 года в Нью-Йорке в результате технического сбоя в течение часа от сети отключилось более сотни электростанций, включая двадцать два атомных реактора. Темнота охватила от 30 до 60 млн человек в крупнейших городах региона, включая Нью-Йорк, Торонто и Оттаву. Через несколько часов после обесточивания прекратили работу сети мобильных операторов, резервных источников питания тоже хватило ненадолго. Нагрузка пришлась на стационарные телефоны: голосовой трафик в нью-йоркской городской сети вырос вчетверо. Вся Америка повисла на телефонных линиях. Кто чувствует себя небезопасно, желает с кем-то поделиться своей незащищенностью. Сеть незащищенных. Все держатся друг за друга. Держащиеся друг за друга заражают друг друга медиа-вирусами.

Реклама стала наиболее постоянным, неизменным элементом любого публичного и медиального пространства. Она не только выражает основные подходы к коммуникации с обществом, имеющиеся у господствующей элиты, но и задает параметры для их дальнейшего воспроизведения, пронизывая ими все пространство Спектакля. Общее ослабление критичности в отношении получаемой информации позволяет различным ответственным лицам Спектакля озвучивать каждый раз новые и противоречивые подходы к одним и тем же проблемам. Постепенно и политическое пространство начинает строиться по принципу медиального, выражая явление, которое в современной критической теории озаглавлено как "медиатизация политики".

Если пространство потребления подчиняется диктату интересов, касающихся прибылей, то политическое пространство пронизано погоней за дивидендами в собственной области политики, а именно за голосами на выборах и высокими рейтингами. В силу этого актеры политического Спектакля преподносят свой товар по принципу рекламы: не заботясь о смысловой связности своего послания, рекламируя свой товар как имеющий отношение ко всем разносторонним областям жизни, и по модели брэнда. Политические консультанты и масс-медиа осуществляют «брэндинг» лидеров и партий. "Это коммуникация в жанре мягкой ненавязчивой «вербовки», когда избирателю или будущему члену партии предлагают то, что побудит его влиться в ряды…" (Е.Егорова, Г.Гамбашидзе).

В свободное от выборов время генеральная линия политического спектакля строится как внедрение идей, важных для данного правительства, и воспитание послушания этим идеям. Социологические опросы и рейтинги служат в качестве способа непрямо и постоянно подтверждать легитимность власти, имитируя непрекращающийся референдум и ссылаясь, таким образом, на "голос народа". В канун выборов владельцы информационных каналов посвящают все силы обработке аудитории в расчете на получение голосов в заданный ограниченный промежуток времени. Создаются медиа-фантомы — темы-мемы, приковывающие внимание к запоминающимся образам, пропагандистские иллюзии — социологические опросы, имитирующие заинтересованность общества в разрешении дутых проблем, нагнетаются истерия опасности и эйфория солидарности. В книге "Это «Родина» моя" Ольга Сагарёва приводит выразительный разговор с одним политтехнологом:

"Мне казалось, что выборы — выборами, а идея-то эта действительно людям нужна. "Знаешь, — ответил мне тогда Катеев, — Я участвовал в десятках кампаний, и в каждой кампании идет этот разговор — что, мол, есть жизнь после выборов. Я за эти годы выучил одно — жизни после выборов нет."

Сиюминутный характер погони за рейтингами приводит к краткосрочности инвестиций доверия, которыми масса избирателей может наградить политика. Приемы информационной войны действуют в краткосрочной перспективе, в долгосрочной же перспективе их использование приводит ко все дальнейшей дезориентации масс, снижению общественной информационной критичности и экологии, потере интереса к политике, общественной дезинтеграции. Чтобы выиграть в войне к следующим выборам, Спектакль должен будет представить еще более шокирующие темы-мемы, спровоцировать еще больше истерии и эйфории, таким образом, он вынужден постоянно воспроизводить в растущих масштабах самого себя.

Конрад Беккер следующим образом классифицирует приёмы управления массами — как он называет их, "стратагемы контроля": "Манипулятивные информационные техники можно классифицировать посредством различных систем и категорий, но стратагемы психологического воздействия не заменяют ПСИОП-процедуры планирования, развития и распространения ("ПСИОП" — "психологические операции", О.К.). «Самоочевидные» техники касаются обращения к властям, лозунгов, «называния по имени» и тому подобного, в то время как другие стратагемы строятся на дефиците информации, находящейся в распоряжении объекта воздействия либо аналитика ("обманывать", либо избирательно опускать факты, упрощать или выбирать лишь те примеры, которые подтверждают заданный тезис). Одни техники используют своего рода драматургию(к этой категории относятся: смена ритма, «затор», или намеренная задержка в подаче информации, перенос внимания с одной ситуации на другую, более отвечающую интересам манипулятора), другие используют последовательность аргументов, когда аргумент, выраженный прямо или косвенно, становится причиной, или рядом причин, по которой (которым) объект воздействия должен вести себя, считать, или думать определенным образом, — так, как было задано намерением источника воздействия."

Еще в 1920-х годах Эдвард Бернейс, родоначальник современной науки public relations, племянник и ученик Зигмунда Фрейда, писал о "тайной власти", которой будут обладать эти профессиональные "инженеры душ". Появление PR было одним из первых сигналов о грядущем наступлении Информационной эры. В настоящее время мечты Бернейса отчасти достигнуты, но сколь многообразны методики подчинения, столь же изощрённым должно быть и сопротивление. В последнее время один из корпоративных пиар-журналов России «Со-Общение» (главный редактор — бывший участник левого движения, член «Студзащиты», впоследствии руководитель избирательной кампании Сергея Мавроди в ГосДуму Дмитрий Петров) решил перевести на русский язык выражение "public relations" и стал продвигать получившуюся аббревиатуру «РОС» ("развитие общественных связей"). «Со-Общение» заявляет, что пиарщики "развивают связность", "выстраивают язык", на котором будет разговаривать общество, конструируют действительность. Здесь журнал вторит одному из своих учредителей, известному пиарщику и тоже в прошлом леваку Ефиму Островскому, который ещё в 1998-м году написал статью под названием "Наша миссия — оформление новой цивилизации". В чем же заключается эта миссия? Островский сообщает, что есть разница между «грубыми» и «тонкими» материями, и что в наше время происходит соревнование в области тонких материй. Он называет миссией политтехнологов покорение тонких материй, конструирование пространства смыслов, что является, ни много ни мало, "победой добра над злом". Потому что "добро — это тонкие материи". Свое рассуждение Островский заключает цитатой из Бориса Гребенщикова: "В инфракрасный прицел мы видны, как небесный ОМОН".